Из книги Анастасии Катоминой "Шумел сурово Брянский лес"
3
Вот и госпиталь - землянка - «пятистенка» с двумя окошками вровень с землёй, расположенный в глухом ельнике. Справа от двери лежит животом вниз диверсант Сергей Чернов, раненный 22 мая в бою на станции Хмелёво. Как сейчас, вижу его распластанную спину с дышащими легкими. У окна положили командира Катомина. На третьи сутки был доставлен полуживой Коля Уткин. В 16 лет юный разведчик в бою получил 16 пуль. При отступлении отряда укрылся в мелколесье. По кровавому следу каратели обнаружили партизана в копне сена, вытащили оттуда и в упор из автомата дали очередь. Он потерял сознание... Лишь на третьи сутки разведчики обнаружили боевого друга и доставили в лесной госпиталь. Вскоре Колю Уткина, родом из села Красный рог, удалось отправить самолетом за линию фронта, на Большую Землю. Катомин же от эвакуации наотрез отказался. «Вот поправимся, ребята, и будем бить врага здесь до полного изгнания фашистов с родной земли, до Победы!» - утверждал он.
Дни и бессонные ночи проводила я в госпитале, оказывая помощь раненым. В землянке душно, донимали комары. Нехватало перевязочного материала и медикаментов. Без заморозки врачи проводили операции. Лечили травами и добрым словом. Наши милые, добрые люди в белых халатах: Л. И. Унковская, Н. И. Тодорцева, С.П .Шиленкова, М.Ф. Кривенко, ветврач М.В. Тарасов, А.И. Каничева, Ф.М. Федорковская - Вам низкий поклон.
1 июня приходили в госпиталь ребята из отряда, доложили командиру, что отряд под командованием комиссара М. Грибанова с боем отступил в с. Уты и влился в отряд им. Баумана. Командир П.К. Попов. Каратели, ворвавшись в село, сожгли его дотла, 5 человек повесили возле кузницы. Жители укрылись в лесу, некоторые в погребах попрятались. В их числе моя подруга Мария Боровикова. Вот что поведала она мне, спустя многие годы после войны: «Перепуганные, мы сидели в нашем погребе, плотно прижавшись друг к другу, как вдруг на русском языке, ругаясь и матерясь, приказывают нам вылезать... Мы замерли... пулемётная очередь... стоны... раненые стали выползать. Остервеневшие звероподобные существа схватили меня и потащили в сарай на допрос... «Где командир Катомин и его (бранные слова), твоя подруга её семья?» - «Молчишь, (бранные слова) сейчас заговоришь»... и до потери сознания били шомполами... Истерзанную оскверненную, в разодранном платье, выбросили в огород. Ночью меня подобрала мама, упрятала и, как могла, приводила в сознание, исцеляла...» После войны уехала к сестре в Крым... долго там жила. Вернулась в родные края, обзавелась семьей... и вот, через 40 лет встреча! Она состоялась в год, когда Мария узнала о брате Николае.
Всю ночь Мария рассказывала мне тайны души своей и, обнажив спину, показала следы пыток фашистских извергов. На память подарила мне шёлковую косынку, где на чёрном фоне (война) - алые розы (кровь).
2 июня пробралась в госпиталь моя младшая сестра Тамара, ставшая связной отряда. Она рассказала об ужасах, причинённых карателями, но семья пока цела. Тамара по возможности приносила в госпиталь бельё раненым, перевязочный материл, приготовленный мамой из простыней. Мама с детьми поселилась в д. Яковске на высоком берегу р. Десны.
21 июня, в воскресенье, в торжественной обстановке сурового Брянского леса мы принимали присягу красного партизана.
КЛЯТВА ПАРТИЗАНА
Я, гражданин Великого Советского Союза, верный сын героического советского народа, красный партизан /Ф. И. О./ даю партизанскую клятву перед своими боевыми товарищами, красными партизанами, что буду смел, решителен и беспощаден к врагам; не выпущу из рук оружия, пока последний гад на нашей советской земле не будет уничтожен.
Я клянусь, что никогда не выдам своего отряда, своих командиров, комиссаров и товарищей-партизан, всегда буду хранить партизанскую тайну, если бы это даже стоило мне жизни.
Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы своих командиров, начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину.
Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии. Уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя крови и самой жизни. '
За сожжённые города, села, за смерть детей наших, за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно! Кровь за кровь! Смерть за смерть!
Я клянусь, что скорее погибну в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство коварному врагу.
Я буду до конца жизни верен своей Родине, партии... Сталину. Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту клятву и предам интересы народа, то пусть меня постигнет суровая кара, как врага Родины и народа.
(подпись кровью)
Июль 1942 года
Враг предпринял второе мощное наступление на партизанские села вдоль правобережья реки Десны и потеснил партизан за реку, где в лесных землянках нашли приют и местные жители, покинувшие свои хаты. Весь лес забит мирными жителями: плач, стоны женщин и детей... В одном из заболоченных мест расположился лагерь с мирными жителями под охраной партизан. От Трубчевска до Выгоничей занято врагом правобережье. Ежедневно обстреливается наша оборона по левому берегу Десны-реки. Штаб партизанского отряда находился в п. ГАВАНЬ: командир - Попов П. К., комиссар Герасин Ф. В., начальник штаба – Катомин А. Н. Приказом командования наш госпиталь переведен в другое место, ближе к базе партизанской.
Вскоре возле госпиталя появился «лузик», но, при виде меня, исчез, о чём через связного я сообщила в штаб.
22 июля, улучив свободную минутку, написала письмо сестре на Урал.
23 июля после бомбёжки и обстрела в госпиталь доставлены 4 раненых мирных жителя, одна из них - Саша Пуршина, младшая сестра друга моего Жоры. Она ранена в обе ноги. От сильной потери крови скончалась. В конце августа с высокой температурой привезли Катомина, а с ним сводку Совинформбюро: «Наши войска наступают на западном фронте”.
Наступила осень 1942 года. Сентябрь, в лесу много черники, брусники, осенних грибов. Хорошая подмога в питании раненых и жителей.
Заработала партизанская почта. Получила письмо - ответ с Урала от сестры Василисы (Вали) от 20 августа 1942 года.
(копия письма от 20 августа 1942 года от сестры Вали с Урала)
Добрый день, дорогая сестра Наля!
С приветом к тебе твоя сестра Валя.
Дорогая сестра, я когда получила твоё письмо, так я не знала, что делала: и плакала, и радовалась. Я уже потеряла все надежды с вами встретится. Куда я только не писала? И всё приходил ответ: вас нет. Но когда получила письмо, да к тому же - все живы, так я была рада, что не могу описать. Наля, теперь я ожидаю с вами встречи и быстрой, и желаю вам всем скорее ехать со мне. Я про себя сейчас не буду писать, а ты мне напиши, как вы узнали мой адрес? Как вы там? Как добрались до Ельца? И если вы решили ехать ко мне, то быстрей, пока тепло, и я вам советую- нигде не останавливайтесь. Наша семья большая и нужно много хлопот, дорогая сестра, постарайтесь как можно быстрей! Я вам вышлю денег, только напиши - куда? Отбей телеграмму. Теперь опиши мне про маму и про сестёр, и братишку, которому досталось больше всех. А вас Шура не дождётся, теперь каждый день говорит: «Когда придет бабушка?»
Дорогая мама, все мы жили вместе до марта месяца, а потом 9 марта ушел Сергей, а 15 марта - отец, и я осталась с Шурой. Мне было очень грустно, но я переживала и всё писала в розыски. Мама скорее приезжайте ко мне. Я теперь ночами не сплю и мечтаю как бы встретиться. Если вас будут направлять куда-нибудь, то говорите к дочери.
Мой адрес: «Чкаловская область, Кувандыкский район, Краснознаменский сельсовет, Ловатской детский дом Тимошкиной В. М.»
Теперь опишу про отца. Он находятся недалеко от вас. Я ему тоже пишу письмо и высылаю ваш адрес, а вам посылаю его адрес: «Полевая почтовая станция № 1676, 685 ст. п. 76 м/м батарея-М.Д. Тимошкину»
Целую вас крепко: маму, Налю, Раю, Тоню и Вову, а также и Шурик всех вас целует. Сейчас он спит.
С приветом ваша дочь Валя. Желаю вам всего хорошего. Жду встречи.
Какие нужны документы, пишите скорей.
Озверелые фашисты в неистовстве своём сжигают занятые ими населённые пункты, готовят наступление на лесной массив.
21 сентября. На рассвете послышались орудийные и пулемётные выстрелы: враг наступал с Никольска на Боровень, Гавань... Весь день мы с больными бродили по лесу. Вечером вернулись в госпиталь, затопили печь, обогревшись, улеглись спать. В полночь ушли к отряду.
Началась блокада северо-западных участков Брянского леса, где днём и ночью, утопая по горло в болотах, не оставляя раненых и больных, пробираясь под перекрестным огнём, мы уходили от преследования карателей с собаками. Несколько раз враг поджигал со всех сторон наш дом лесной, чтоб голодом, огнём и мечом задушить непокорённых народных мстителей. Мы выстояли тогда, благодаря умелому руководству наших верных командиров. Но мирных жителей не уберегли. На их долю выпали тяжелейшие испытания. Об этой трагедии народной узнаю я, спустя многие послевоенные годы, из уст моей сестры Тамары, живой свидетельницей которой она была. «В сентябре мы с мамой, как и другие партизанские семьи, оказались за р. Десной, в лесу, в Трусовом болоте. Начались бои. Каратели, прочёсывая лес, обнаружили нас. Всех забрали, вывели на большак Гавань-Сытенки, выстроили вдоль дороги, поставили на колени, нацелили пулеметы. Так простояли мы: женщины, старики, дети - целые сутки. Думали постреляют... Нет... Немецкие обозы все это время двигались по большаку в ограждении живыми людьми, обеспечив себе надёжную охрану от партизан. Утром нас погнали на Навлю. Конвоиры ехали верхом на конях. Шли трое суток без воды, без еды... В Навле погрузили все семьи в закрытые вагоны, повезли дальше. Остановились в г. Дмитрове, оттуда направили в г. Севск. Поселили в бараки, огороженные колючей проволокой. Рядом была тюрьма.
Фашисты, облив её горючей смесью, сожгли вместе с живыми людьми. В концлагере от голода и холода гибли люди. По ночам околицей увозили на повозках трупы на Варваринское кладбище, где сбрасывали в открытую большую яму-могилу... 4 декабря 1942 года, на праздник Введения Богородицы, суждено было скончаться и нашей маме Христине Никитичне Тимошкиной. «Вечная ей и всем узникам фашизма - ПАМЯТЬ».
Октябрь 1942 года... в лесу затишье... временное, конечно, относительное, давно не читали сводок и газет. Что там на фронте? Первая октябрьская ночь под открытым небом, усеянным яркими осенними звёздами, на мхово-листовом ковре... Прохладно. Согреваемся, прижавшись друг к другу. Слышен гул самолётов. Наш быт: кушаем, что придётся, пьём какую-то болотную жидкость, ей же и умываемся, если позволяет обстановка; ни постирать, ни помыться... нормальный быт - на время забыт...
3 октября на комсомольском собрании подвели итоги сентябрьских боёв. Комиссар отряда Ф. В. Герасин зачитал сводку СОВИНФОРМБЮРО, где, в частности, говорилось о «партизанском» фронте в Брянских лесах, куда враг бросил несколько дивизий и 12 батальонов «СС» для борьбы с партизанами. Ковпак со своим отрядом уничтожил 2 дивизия врага и 2 батальона эсэсовцев со всем вооружением захвачены в плен. 800 немцев уничтожено под Глинном, не считая потерь врага, нанесённых отрядами северо-западного массива.
Группа подрывников во главе с П. Ивакиным возвратилась с задания: ею пущен под откос эшелон противника с живой силой. Перед строем им объявлена благодарность командования, представлены к награде. Семён Голяков, побывавший в Сосновом Болоте ночью 5 октября, рассказал, что наша усадьба опустошена, а «лузик» - К. Толстопятов - ушел в полицию, участвовал с карательным отрядом в сентябрьских боях.
17 октября прибыли девчата - радистки из Москвы, а 18 мы уже слушали голос Москвы. Вскоре самолётом сброшено 3 парашюта с боеприпасами и продовольствием. Впервые пьём сладкий чай с бутербродами. Читаем газеты с Большой Земли: идут бои в районе Сталинграда и на Северном Кавказе, в районе Моздока. Жестокие бои, кровопролитные...
29 октября на комсомольском, а 30 числа на общем собрания отряда решили подготовить подарок Матери-Родине в честь 25 годовщины Великого Октября. Группа подрывников отправилась на боевое задание, а мы, девчата, взялись вышивать Красное Знамя отряда.
Продолжение следует.