В историю отечественной дипломатии и российского революционного движения вошла во многом уникальная женщина − Александра Коллонтай . За свою долгую жизнь ей довелось побывать на передовой борьбы с царизмом, войти в состав большевистского правительства, а в годы Великой Отечественной войны возглавить советское посольство в Швеции. Одним из этапов ее карьеры был пост народного комиссара государственного призрения, занимая который Александра Михайловна стала первой в мировой истории женщиной-министром.
Александра Коллонтай появилась на свет в марте 1872 года в зажиточной семье. Отец, генерал Михаил Домонтович, и мать, дочь финского лесоторговца Александра Масалин-Мравинская, в малышке души не чаяли, окружив Шурочку любовью и достатком. Отец сделал все, чтобы девочка получила разностороннее образование: нанял для нее лучших учителей, гувернанток. Александра с юных лет была настоящим полиглотом: она прекрасно владела французским, английским, немецким, финским и другими европейскими языками. Шурочка так же, как и ее отец, интересовалась историей и с удовольствием изучала этот предмет.
- Избранником Александры Домонтович стал ее дальний родственник, выпускник военно-инженерной академии Владимир Коллонтай. Родители пытались расстроить этот брак, ведь будущий зять был очень беден и никаких перспектив не имел. Александра даже грозилась устроиться на работу учительницей, чтобы сводить концы с концами. Мать будущей революционерки отвечала ей: «Ты даже свою постель аккуратно заправить не можешь, какая еще работа! В доме с тобой обращаются как с царевной, и ты никогда никому не помогала». Но Александра поступила по-своему. В 1894 году у четы Коллонтай родился сын, которого молодые родители назвали Михаилом в честь деда.Однако степенная семейная жизнь быстро наскучила Александре. «Я любила своего красивого мужа и говорила всем, что я страшно счастлива. Но мне все казалось, что это „счастье“ меня как-то связало. Я хотела быть свободной. Но семейная жизнь не задалась. Александре хотелось видеть рядом с собой романтического героя, сильную, властную личность, а Володя оказался человеком мягким, уступчивым. Вместо идей всеобщего счастья его теперь занимала карьера и благополучие семьи. Немалую роль сыграли и интимные проблемы. Позже в своих предельно откровенных дневниках Шура признавалась: «В те годы женщина во мне еще не была разбужена. Наши супружеские отношения я именовала «воинской повинностью», а муж, смеясь, называл меня рыбой». Не обладая ни достаточной эрудицией, ни жизненным опытом, Александра смело вступала в спор с «зубрами» социал-демократии, доказывая, что России нужна немедленная революция. Ее выступления вызывали восхищенные взгляды молодых нигилистов, но очередного поклонника Шура нашла не в их кругу, а в собственном доме. Им оказался друг и сослуживец мужа Александр Саткевич.
Вначале Шура хотела женить его на своей закадычной подруге Зое Шадурской и для этого предложила всем четверым жить коммуной в одном доме. Но неожиданно сама увлеклась молодым человеком. Александр - А. А., как она его называла - подарил ей любовь и внимание, которых она не нашла в браке. «Он слышит меня без слов, понимает каждое мое движение», - записывала Шура в дневник.
Этот «брак втроем» длился целых три года. Муж молча страдал, но Александру это мало интересовало. Правда, со временем ее начал раздражать и Саткевич - он потребовал оформить их отношения. Поэтому летом 1898-го Коллонтай бросила их обоих, оставила сына на попечение родителей и сбежала в Европу, где ее ждало «настоящее дело». В Швейцарии она записалась на семинар профессора Гернера по рабочему вопросу. Скоро ее статьи начали появляться в немецких, французских, английских изданиях - благо, этими языками Коллонтай владела в совершенстве. В январе 1905 года в Петербурге было расстреляно шествие рабочих, которые направлялись к Зимнему дворцу. Уже на следующий день Коллонтай на митингах призывала рабочих к свержению царя. Как и других агитаторов-нелегалов, ее познакомили с приехавшим из эмиграции Лениным.
Коллонтай сразу же попыталась его очаровать. Но, в отличие от большинства мужчин, Ильич не поддался ее чарам - апломб и напор всегда отталкивали его в женщинах. Менее стойким оказался один из лидеров меньшевиков, видный экономист и редактор газеты социал-демократов Петр Маслов.
Этот полный лысоватый господин, души не чаявший в жене и детях, мало походил на романтического героя. Но Александра Михайловна, пленившись его учеными рассуждениями, нашла в нем «некий магнетизм» -и между ними завязался роман. Забыв о жене, Маслов назначал свидания в дешевых гостиницах, а после поражения революции отправился следом за ней в Европу. Под влиянием Маслова она стала убежденной меньшевичкой, поэтому большевистская эмиграция встретила ее враждебно. «В числе гостей имеется в пух и прах разодетая Коллонтайша»,»- писал о ней Луначарский. Александра ездила по Европе и рассказывала об освобождении женщин и их светлом будущем. «Красивые особняки в садах, оборудованные всей современной техникой... Каждый живет сообразно своим вкусам», - так она представляла себе социалистический рай будущего.
Даже влюбленный Маслов насмехался над этими «мечтами гимназистки». Их роман продолжался, но Коллонтай уже начинала тяготиться отношениями с Масловым. Она откровенно писала подруге: «Если б ты знала, милая Зоюшка, как я люблю своего Маслика, но не могу идти на замужество, мысль о совместной жизни меня пугает». Летом 1911 года Ленин пригласил Коллонтай в партийную школу в парижском пригороде Лонжюмо. Но вскоре выяснилось, что место преподавателя ей не достанется. «Товарищи» с подозрением относились к меньшевичке, а рядом с Ильичом обосновалась Инесса Арманд, ревниво оберегавшая вождя от возможной конкурентки. Но именно в Париже Коллонтай встретила новую любовь -молодого большевика Александра Шляпникова, который был младше ее на 13 лет. Как всегда, она сообщила о новом возлюбленном Зое: «Я очень, я безмерно счастлива! Если бы ты только знала, какой замечательный человек стал моим другом! Вскоре она отправилась в лекционное турне по Америке - 140 выступлений за 160 дней. А вернувшись в Скандинавию, узнала, что в России произошла революция. Судя по недавно открытым документам, Коллонтай, с ее бесчисленными знакомствами, была причастна к соглашению между большевиками и германским генштабом. Однако в Петроград она вернулась не в знаменитом пломбированном вагоне, а на обычном поезде из Стокгольма. И встречали ее не толпы рабочих, как Ленина, а всего два человека - Шляпников и Зоя Шадурская. Но уже через месяц «товарища Коллонтай» знала вся Россия. Немало людей пошли за большевиками благодаря ее ярким статьям в «Правде». После неудачного июльского путча Временное правительство арестовало ее, но через полтора месяца выпустило под залог. В октябре, когда понадобилось склонить на сторону большевиков колеблющихся балтийских матросов, к ним на корабли послали именно Коллонтай. Моряки встретили ее не слишком дружелюбно - женщина на корабле считалась плохой приметой. Но с первых минут она завладела вниманием аудитории, а к концу речи моряки были готовы идти за ней в огонь и воду. Во время этих выступлений Коллонтай охранял представитель Центробалта -рослый усатый унтер по фамилии Дыбенко. Она ловила на себе его влюбленные взгляды, но принимала их как должное, еще не зная, что будет дальше. А дальше было взятие власти, которым Коллонтай руководила вместе с другими членами ЦК. 31 октября личным указом Ленин назначил ее наркомом государственного призрения - сегодня это называлось бы «соцобеспечением». На этом посту Александра совершила два нашумевших поступка. Во-первых, она провела через Совнарком декрет о гражданском браке, до предела упростивший процедуры брака и развода. И следом за тем первой в Советской Росси зарегистрировала свой гражданский брак с Дыбенко. Во-вторых, во главе матросского отряда взяла штурмом Александро-Невскую лавру, где планировала устроить приют для инвалидов войны. Во всех церквях ее предали анафеме, и это событие Коллонтай отпраздновала шумной попойкой вместе с матросами и тем же Дыбенко. К тому времени они уже давно жили вместе, хотя моряк был на 17 лет моложе 45-летней революционерки.
Коллонтай еще дважды становилась министром пропаганды в вассальных советских правительствах Украины и Крыма. А весной 1921 -го оказалась в Москве - без должности и без семьи. Она знала, что Дыбенко, продолжавший в письмах уверять ее в вечной любви, завел на юге молодую любовницу.
После разрыва с Дыбенко Александра примкнула к «рабочей оппозиции», которую возглавлял все тот же Шляпников. Члены этой организации требовали рабочего самоуправления и большей свободы внутри партии. Они так ничего и не добились, а Коллонтай после этого уже навсегда выпала из партийной обоймы. У нее появились лютые враги в большевистской партии.
Заочно на VI съезде партии Коллонтай приняли в члены ЦК. Отважная активистка стала первой женщиной, вошедшей в орган власти большевиков наряду с Владимиром Лениным и другими. Ленин, которого также преследовало Временное правительство, в это время скрывался на тайных квартирах. К осени Коллонтай уже покинула тюрьму и участвовала в заседаниях партии, на которых было принято решение о вооруженном восстании. Революция совершилась 25 октября (по старому стилю), и уже в течение 2 дней был создан основной орган власти — Совнарком, в котором Коллонтай поручила должность наркома госпризрения. По сути это должность министра, на которой революционерка продержалась до начала весны 1918 года. От греха подальше ее решили выслать за границу: мировая революция не состоялась, и большевикам предстояло не «добивать» мировую буржуазию, а учиться торговать с ней. По ее личной просьбе в конце 1922 года Сталин отправил Коллонтай в Норвегию - пока что в качестве частного лица. Вскоре туда «на лечение» прибыл и Дыбенко, но Александра встретила его холодно, и он быстро уехал. В Норвегии революционерка познакомилась с французским подданным Марселем Яковлевичем Боди. Но советское правительство вмешалось в отношения дипломата и молодого француза, и пара рассталась.
В 1922 году был создан Советский Союз. Молодое государство нуждалось в мировом признании, поэтому на должности дипломатов подбирались люди с опытом работы за границей и со связями в европейских социал-демократических партиях. Александру Коллонтай по ее просьбе правительство назначило скандинавским послом. Валькирия революции направилась в Норвегию, где добилась политического признания СССР, параллельно налаживая торговые связи между странами. В 1926 году Коллонтай назначили представителем Союза в Мексике, но, не выдержав жаркого климата, который негативно влиял на работу сердца, Александра перевелась в Осло.
С 1930 по 1945 год, являясь послом СССР в Швеции, Коллонтай совершила ряд дипломатических побед. Александре Михайловне в ходе переговоров удалось предотвратить введение шведских войск на территорию Союза в ходе Финской кампании, а в 1944 году Коллонтай убедила Финляндию выйти из войны, что значительно ускорило продвижение советских войск на территорию Европы. Накануне окончания Второй мировой войны Коллонтай не выдержала перегрузок, и у нее случился инсульт. На этом политическая биография Александры Михайловны в качестве государственного деятеля была окончена. В середине марта 1945 года дипломат была доставлена из-за границы в Москву, где начала реабилитацию. 7 лет Коллонтай была прикована к инвалидной коляске и проживала уединенно в собственной квартире на Малой Калужской улице. Частичная парализация тела не мешала Александре Михайловне выполнять функции консультанта по вопросам внешней политики — в МИДе ценили ее опыт. Умерла Коллонтай 9 марта 1952 года. Причина смерти — инфаркт, который случился во сне.
Главное антидостижение А. Коллонтай - это перевод в представлении о традиционной семье. В своем трактате "Новая женщина", посвященная образу женщины-коммунистки, она пишет, что традиционная семья, где муж - глава, а женщина - хранительница домашнего очага, не просто умерла, а в ней нет потребности ни у человека, ни у государства.
Но самое интересное начинается тогда, когда она говорит о нравственности женщин. Создание образа женщины-коммунистки по ее словам «возможен лишь при условии коренного перевоспитания психики», а это может быть только при "последовательной моногамии", т.е. при смене половых партнеров. Ведь женщина-коммунистка принадлежит не мужу, а народу и Партии, поэтому вступать в сексуальные отношения с ней может абсолютно любой коммунист.