День инцидента, орбита Гроклоса, военный крейсер «Остин»
Несколько минут назад Элизабет получила сообщение о том, что операция идет по плану и исход близок. Хорошо, ведь она не была уверена, что на девчонку можно положиться. Сентиментальность была чужда Элизабет: когда играешь в высшей лиге нужно быть толстокожим, иначе проиграешь. Но что-то в ней было, в этой девчонке, что напомнило Элизабет о ее прошлом. Когда-то она тоже была открыта миру и брала от жизни все, что та подсовывала, будь то хорошее или плохое. Используй возможность, а уж куда она тебя приведет – одному богу известно. В случае с Элизабет ставка сыграла - она вскарабкалась на самый верх и теперь играла с богом за одним столом.
Через несколько часов Элизабет наконец сможет очистить Гроклос от скверны продажных и беспринципных управленцев, которые отравляют жизнь ныне живущих и, что более важно, продолжат это делать с будущими поколениями. Много лет она боролась, но, похоже, исчерпала все возможности переломить ситуацию.
Все законные возможности.
Теперь выбора не было, ее лишили этого выбора. Настал час возмездия и решимости ей не занимать. Эта земля вновь будет процветать на благо людей и сектора. И если для этого нужно замарать руки, так тому и быть.
За двенадцать дней до инцидента, система Ронку, яхта «Сорум»
Эйден пялился в черноту космоса. Свет в кабине был приглушен, бортовой экран тускло мерцал голубым светом, редко попискивали приборы, давая понять, что с системами корабля все в порядке. «Сорум» возвращался с очередного заказного круиза и держал путь на Гроклос. По общепринятой классификации «Сорум» принадлежал к классу яхт – комфортабельных кораблей малого размера, которые в основном использовались для нужд небедных пассажиров и их перевозки из одной точки обитаемого сектора в другую. Услуги подобных яхт были не из дешевых, ведь снарядить корабль в космический круиз по собственному желанию и маршруту, да еще и анонимно, мог себе позволить действительно состоятельный гражданин.
Этот заказ не был типичным для Эйдена, который больше чем за десять лет скитаний по космосу, повидал немало всякого. Некая дама средних лет намеревалась попасть на самый край обитаемого сектора и посетить Лабронт - фантомную, почти мифическую станцию теневых торговцев с далеко не лучшей репутацией. Поговаривали, что на ней можно было найти все что угодно, от экзотических наемников до древних артефактов давно погибшей цивилизации. Но многие сходились в том, что Лабронт был, мягко сказать, не самым приятным местом.
Еще одной особенностью, которая выбивалась из понятия обычный заказ, было то, что пассажирка заказала билет в один конец. Такое на памяти Эйдена было впервые. Яхт и так осталось немного, а учитывая призрачный статус Лабронта, белые корабли в тех краях были редким зверем. Однако перспектива застрять на несколько лет среди выплюнутых системой преступных элементов на задворках сектора, похоже, нисколько не тревожила заказчицу. Эта мысль забавляла Эйдена. Как люди из настолько разных миров могли притягиваться друг к другу, искать встречи, переплетать свои судьбы? Видимо, желание нажиться и есть тот самый социальный клей, которому он должен сказать спасибо за работу.
Эйден все еще задумчиво смотрел в бездну космоса, когда шлюз кабины открылся и на пороге показалась Лул.
- Я закончила. Кораблик как новый, так и светится весь! - она выглядела уставшей, но довольной.
- Хорошая работа, ты молодец, - дежурно ответил Эйден.
Уже пару месяцев Лул работала на него в качестве помощника: готовила, убирала, следила за тем, чтобы пассажиры чувствовали себя комфортно, пока коротали дни, а то и недели, в тесной, пусть и весьма неплохо отделанной каюте. Работа была не самая интересная, но Эйден хорошо платил, а Лул не жаловалась. Ее взгляд упал на приборную панель, но данные ей ни о чем не говорили.
- Сколько нам до дома?
Эйдена коробило это слово – дом – по отношению к Гроклосу. Однако же последние четыре года он возвращался сюда каждый раз после очередного рейса. Сколько ни повторял себе, что это не дом, а временное прибежище, с годами граница между этими понятиями становилась все менее различима.
- Дней восемь. Послезавтра на Гроклосе начинается пересменка, так что будет то еще приключение.
- Да уж, умеешь ты приободрить. Устала я что-то, пойду к себе, посплю. Дай знать, если понадоблюсь, - Лул вышла и в кабине опять воцарилась почти идеальная тишина, прерываемая редкими звуками приборов.
Эйдена тоже клонило в сон, он глянул на руку и понял почему. На часах давно за полночь. Сканеры молчали, никаких объектов в видимом радиусе не наблюдалось. Он облегченно потянулся и посмотрел в иллюминатор: небольшое кольцо виднелось где-то в его левом верхнем углу. Таких колец Эйден видел не больше пяти за жизнь: диковинные устройства, наследство предтеч, которые выполняли всего одну функцию – переносили корабль из одной точки сектора в другую. Кольцо увеличивалось и становилось все больше, обнажая замысловатые детали на блестящих боках-гранях. Чем ближе «Сорум» подходил к кольцу, тем отчетливее было видно черную сферу внутри, которая светилась по внешнему контору. В этой сфере была еще одна поменьше, и ее кромка также светилась белым светом. Хоть Эйден и не знал точных размеров, судя по данным, в поперечнике это сооружение было километров тридцать, не меньше. Корабль медленно проникал за горизонт событий, все вокруг сжималось и растягивалось в причудливых формах. Тело Эйдена чувствовало гравитационные изменения. Казалось, что кто-то невидимый тянет и толкает его руки и ноги в разные стороны с неприятным усилием. Яркая вспышка. После все затихло, дисторсии прекратились. Их встретил яркий свет звезды системы Вела.
Через пять дней «Сорум» достиг Гроклоса, небольшой луны, вращающейся вокруг газового гиганта. Расстояние между ними было сравнительно небольшим, что приводило к поистине головокружительному виду ночного неба на Гроклосе. Одноименный город занимал примерно одну десятую часть площади луны и преимущественно состоял из игорных заведений, борделей, отелей, и спортивных арен. Население города - сплошь туристы, готовые потратить миллион-другой кредитов на развлечения, большая часть которых была вне закона в любой другой точке сектора. Обслуживающего персонала было немного даже по меркам небольшого туристического города. Не мудрено, ведь на верхних уровнях почти всю работу отдали на откуп киборгам. Те же немногие местные, которым не повезло родиться на Гроклосе, в основном работали и жили на нижних уровнях, обеспечивая город электричеством и некоторыми продуктами. Ну и, конечно, Господа – третья, самая малочисленная и самая могущественная каста, держащая город и его финансовые потоки мертвой хваткой. Еще были наемники, вроде Эйдена, что выполняли прихоти господ и гостей за пределами Гроклоса за звонкую монету.
Как и предполагалось, пересменка уже началась и кораблей на орбите было больше обычного. Некоторые ждали своей очереди, чтобы спуститься в атмосферу и доставить оборудование или забрать тех немногих, кто был занят в местной экономике. Другие коротали время у многочисленных станций, ожидая прибытия с планеты близких или партнеров. Эйдену не нравилось то, что он видел. Его опыт говорил, что все может затянуться и не видать ему холодного пива и вкусной еды еще дня три как минимум. «Сорум» занял окно стыковки с таможенной станцией. Ожидание обещало быть томительным. Эйден вышел из кабины и направился на камбуз.
- Ну, что скажешь? Как наши дела? – Лул стояла в дверях каюты с чашкой в руках.
- Говорят, кораблей немало, поэтому придется чутка подождать.
- Ох, черт. Не повезло нам, да?
Эйден не ответил, только выдавил протяжный звук согласия и двинулся дальше. За эти пару месяцев работы с Лул, он успел к ней прикипеть. Она хорошо выполняла работу и чаще всего не задавала лишних вопросов, что Эйдену нравилось, хоть он и не отличался особой разговорчивостью, чтобы об этом сказать. Было что-то еще, чего он пытался не замечать, что-то, что заставляло сердце биться чуточку быстрее при виде этой девушки. И тем не менее, усложнять было ни к чему.
На камбузе был почти идеальный порядок. Все было на своих местах, только несколько мусорных мешков лежали возле сортера, ожидая пока их отправят на переработку. За обедом, Эйден смотрел в иллюминатор на снующие туда-сюда корабли, таможенные боты, и полицейские патрули. Время от времени последние проносились мимо с мигающими огнями фиолетового цвета, а таможенные боты выхватывали и сопровождали к терминалу тех, кто был готов платить за быстрый пропуск. Эйден относился с пренебрежением к таким маневрам, ведь зачем отдавать деньги за то, что и так произойдет, пусть и с некоторой задержкой? Несмотря на то, что на Гроклосе можно было найти все что угодно, поставки строго контролировались местным правительством, и попытка ввезти на планету что-то из запрещенного обычно каралась пожизненным изгнанием. Запрещенным было все, что свободно продавалось внизу и приносило хороший доход. Что удивительно: местная таможня выполняла эту установку на совесть, хоть и не испытывала недостатка в продажных работниках.
В помещение вошла Лул, налила кофе и села напротив Эйдена. Она посмотрела в иллюминатор и, не отрывая взгляд от кружки, спросила.
- Ты уже думал, что дальше?
- Несколько дней побудем на Гроклосе, - ответил Эйден. - После возьмем хороший заказ куда-нибудь к дальним рубежам. Слышал там отличные виды в это время года.
- Ага, отличные виды, точно, - Лул улыбнулась. - Но за хорошие деньги можно и к дальним рубежам.
Через два дня очередь наконец дошла до «Сорума». Эйден сидел в кресле и ждал пока с ним свяжется таможенник –очереди был всего один грузовой корабль.
- Борт 25442, мы готовы принять вас. Следуйте к терминалу 2Б.
- Понял вас. Следую к терминалу 2Б. - Эйден отпустил кнопку коммуникатора, нажал на экране маленькую иконку стыковки и выбрал нужный терминал. Корабль отозвался легким ускорением.
Лул уже стояла возле трапа, когда Эйден с большой сумкой через плечо вышел из каюты. У нее была похожая сумка, но немного меньшего размера. Ожидание затянулось и Лул нервно теребила пальцы. Увидев Эйдена, она улыбнулась и одернула себя, как будто извиняясь за свое занятие.
- Готова?
- Готова.
Шлюз распахнулся, и в нос ударил резкий запах машинного масла и еще чего-то гораздо менее приятного. «Дом, милый, дом», подумал Эйден. И снова одернул себя за это слово.
Перед тем как попасть на основные уровни, им предстоял еще один досмотр, на этот раз личных вещей. Несколько вооруженных людей стояли возле терминала, один их них жестом позвал вновь прибывших странников. Первым досмотр прошел Эйден, затем Лул.
- Мэм, откройте для досмотра, - таможенник ткнул пальцем в ее сумку. Лул занервничала, хоть и старалась этого не показывать. Эйден неплохо узнал ее за эти два месяца, поэтому мог сказать наверняка. Немного замешкавшись, она открыла сумку. Таможенник запустил руку внутрь, немного пошарил и достал маленький металлический кубик.
- Что это? Этого нет в нашей базе данных.
- Это…это подарок моему брату. Мы были на дальних рубежах, вы же знаете, как там сейчас красиво. Вот я и решила ему привезти какую-нибудь безделушку, пустяк.
- Я не могу вас с этим пропустить, - сказал таможенник. - Придется конфисковать.
- Эм, поймите, у него сегодня день рождения, а я уже не успею купить подарок. Ему шесть исполняется, совсем еще малыш! Может все-таки пропустите нас, а? – она протянула руку таможеннику, в ней лежало несколько купюр. Чуть подумав, тот принял предложение.
– Ладно, проходите.
Эйден молча наблюдал за этим процессом. Не надо быть гением, чтобы понять очевидное - Лул везет контрабанду. Какого черта? Ведь уговор был прост и понятен – никаких секретов, по крайней мере на корабле. Немного отойдя от терминала, Эйден спросил.
- Что за фокусы? И давно у тебя есть брат?
- Я тебе потом все объясню.
Выдержки Эйдена хватило на то, чтобы дойти до лифта, ведущего на верхние уровни. Раньше затевать этот разговор было опасно: таможенники, хоть и закрывали глаза на мелкую контрабанду, запросто могли ее конфисковать узнав, что она стоила хоть каких-то вменяемых денег. Как только дверь лифта закрылась, Эйден выпалил,
- Так что это было, Лул? Мы же говорили о таких вещах. Никакой контрабанды без моего ведома. И о чем ты вообще думала? Ты рисковала не только своей шкурой, но и моей! – каждое новое предложение звучало громче предыдущего и Эйден остановился за несколько мгновений, прежде чем перейти на крик.
- Прости, я должна была тебе сказать раньше.
- Ты должна была мне сказать до того, как решила это провернуть! – теперь он действительно кричал. Стоило тут же уволить Лул за такой вопиющий проступок, но спустя какое-то время это желание отступило.
- Что это? – спокойно, но строго спросил Эйден.
- Да фигня какая-то. Может, в этой штуке закодирована какая-нибудь информация или технология. А может обычная безделушка для особо сентиментального шизика.
- Безделушка с Лабронта? Не бывает такого!
- На следующий день после того, как мы доставили ту женщину, она нашла меня и попросила передать эту штуку какому-то Гутеру здесь, на Гроклосе. Я бы не стала брать что-то потенциально опасное, я же не самоубийца. Но за время полета мы как-то сблизились, что ли. Она неплохая тетка, веселая. Ничего подозрительного я в ней не заметила, может поэтому и согласилась. Да и кто доверит что-то действительно важное такой как я?
- Ты слишком доверчива. Любая вещь с Лабронта опасна. Тем более если она от одного из самых состоятельных людей в секторе. Не забывай, эти люди богаты не потому, что много и честно трудились, а потому что хорошо умеют врать, манипулировать и подставлять других. Избавься от нее как можно скорее.
- Я уволена? – в ее глазах застыла надежда и страх. Эйден смотрел в них и что-то обдумывал.
- Если ты хочешь работать со мной, я должен знать, что могу положиться на тебя, – наконец сказал он. - Выкинешь еще раз что-нибудь подобное и всему конец. Надеюсь, в этот раз все понятно.
Лул с облегчением выдохнула и еле сдержалась, чтобы броситься ему на шею.
- Спасибо тебе огромное! Больше такого не будет, обещаю.
- Лучше, чтобы так оно и было, - строгость в голосе Эйдена была явно напускной. - Я дам тебе знать, когда «Сорум» будет готов. А пока избавься от этой штуки, я не шучу.
- Есть сэр! Завтра же свяжусь с этим Гутером.
Дверь лифта открылась и Лул выпорхнула на залитую неоном улицу.
- Увидимся, капитан.
Эйден ничего не ответил, а лишь нажал кнопку нужного этажа. Его квартира располагалась уровнем выше.
За два дня до инцидента, Гроклос, бар «Конти»
В этой дыре как обычно было людно, пахло кислым пивом и дымом. Лул могла поклясться, что видела огромную крысу в темном углу возле соседнего столика. Бар «Конти» облюбовали местные завсегдатаи, новые туристы и те, для кого Гроклос давно перестал дарить надежду на исполнение всех желаний. Музыка была громче комфортного уровня, но в этом был и плюс – не нужно выслушивать треп соседей. Лул сидела в компании бутылки синтетического пива и ждала Гутера. Она отправила сообщение на номер, что дала та женщина, но не была до конца уверена придет ли вообще кто-нибудь, потому что ответа так и не получила. Разговор с Эйденом не выходил у нее из головы, теперь ей хотелось побыстрее избавиться от своей ноши и получить вторую половину денег. Конечно, она слышала что-то про Лабронт, но Эйден явно знал об этом месте куда больше и его слова об опасности, что мог таить в себе этот небольшой кубик, не давали ей покоя.
Пялясь на бутылку пива, Лул боковым зрением увидела человека, возникшего по правую руку от нее. Это появление было весьма неожиданным и Лул встрепенулась, как будто ее током шарахнуло.
- Вы Лул? - человек присел напротив, не дожидаясь ответа. - Я Гутер.
- Вы опоздали, - Лул с укором посмотрела ему в глаза. - Я уже было собралась уходить.
Ничего не выражающее лицо Гутера нисколько не изменилось от такого упрека. Когда Лул поняла, что извинений ждать не стоит, она сказала.
- М-да, в любом случае, вот то, за чем вы пришли, - маленький бумажный сверток появился на столе. Убедившись, что содержимое было именно тем, чем нужно, Гутер протянул ей увесистую стопку скрученных купюр, перетянутых резинкой. - Из самых добрых побуждений должен вас просить покинуть Гроклос при первой же возможности. Вскоре здесь может быть…небезопасно, - его голос все так же не выражал ни единой эмоции.
Только сейчас Лул поняла, что напротив нее сидел вовсе не человек, а киборг. Несмотря на то, что он был действительно похож на человека, мелкие детали в движении мышц лица создавали эффект «зловещей долины». Какими бы совершенными ни были современные киборги, человеческий глаз до сих пор было сложно обмануть. Тем более, что для Лул киборги были не в диковинку. На Гроклосе их использовали повсеместно в качестве поваров, телохранителей, пожарных, охранников, врачей. Они были хороши во всем, особенно там, где нужен был симбиоз знаний и грубой силы. Но движения Гутера были гораздо более человечным, так сказать. Ни произнеси он ни слова, Лул бы в жизни не догадалась, что это была машина.
- Я, знаете ли, выросла в этом месте. Меня так просто не испугать.
- Боюсь, вы меня не совсем правильно поняли. Вскоре Гроклос изменится не в лучшую сторону, и вы не хотите здесь быть, когда это случится, поверьте мне. Улетайте пока есть такая возможность, - он встал из-за стола. - Мы бы не хотели, чтобы вы пострадали.
Не дожидаясь реакции Лул, киборг направился к выходу. Она почувствовала, как тревога разливается по ее телу, громкая музыка перестала докучать, все вокруг ушло в темноту и только бутылка пива на ее столе все еще освещалась приглушенным светом лампы. Почему-то Лул верила Гутеру, хоть и видела его в первый и, скорее всего, последний раз в жизни.
За день до инцидента, Гроклос, кафе «Снежный Кот»
Утром Эйдену позвонила Лул и попросила о встрече за завтраком. Он пришел чуть раньше назначенного времени и заказал черный кофе с круассаном. Когда пришла Лул, ей принесли то же самое. Выглядела она уставшей, несмотря на ранние часы.
- Вижу, ночь была что надо, - Эйдену не нравилось думать об этом, но глядя на не выспавшуюся Лул, эта фраза выскочила из его рта сама собой.
- Да уж, что-то не спалось, - сказала она. – Послушай, насчет той штуковины с Лабронта. Я вчера ее отдала.
- Вот и славно. Повезло, что тебе вообще удалось ее провезти. Знай таможенники, откуда она, мы бы с тобой тут не сидели. – Про себя отметил большой плюс того, что яхты пользуются местными привилегиями и не сообщают маршрут таможне.
- Слушай, этот Гутер сказал, чтобы я отсюда поскорей убиралась. Говорит, что-то должно вот-вот произойти, что-то плохое.
- Гутер не сказал, что именно?
- Нет, только это.
Когда имеешь дело с самыми состоятельными людьми этого мира, к их словам стоит прислушиваться. Эйден это понимал.
- Этот человек говорил сколько у нас есть времени до того, как это «что-то» случится?
- Это был не человек, а киборг. Я таких еще не видела. Как живой. И нет, он ушел до того, как я подумала об этом.
- Значит это была не простая безделушка.
- Почему?
- Киборг не предаст и точно выполнит то, что ему велено. В отличие от человека, особенно здесь.
- Но ведь я доставила эту штуку сюда.
- Может наша дама искала способ незаметно привезти сюда этот предмет? Яхта – неплохой вариант. Или ты ей просто приглянулась. В любом случае, риск был оправдан, ты ведь возвращалась домой, а поэтому не привлекла бы особого внимания.
- Вот же зараза!
- Что бы ни было в той штуке, я думаю нам нужно прислушаться к совету этого киборга и свалить отсюда, пока все не утрясется. «Сорум» будет готов через три дня. Будь и ты.
- Да я уже готова свалить, чертов киборг не выходит из головы. И зачем я согласилась на это?
- Просто постарайся не вляпаться во что-нибудь еще за эти три дня.
Позже в тот же день Эйден занимался привычными делами, которыми занимался каждый раз по возвращению с очередного рейса. Команда техников осматривала «Сорум», и готовила внушительный список того, что нужно было починить или заменить. В это время Эйден заказывал продукты и другие необходимые вещи. Он готовился к длительному перелету к дальним рубежам, и кто знал, когда вся эта возможная чехарда закончится. Поэтому запасы были нужны внушительные. Список от техников не радовал - расчетное время ремонта около недели. Столько у Эйдена не было, да и полный ремонт обошелся бы в кругленькую сумму. Пусть заменят и починят самое необходимое, а с остальным можно повременить.
Вечером он все-таки выбрался к Джо, чтобы наконец выпить пива и съесть его фирменный стейк. «У Джо» не был лучшим заведением на этом уровне, но Эйдену здесь нравилось гораздо больше, чем в лощеных и пафосных ресторанах. Уютно, недорого, а главное чертовски вкусно. Когда ему принесли ужин, и он был готов вкусить сочный кусок мяса, коммуникатор завибрировал. Эйден с досадой отложил вилку и нож. Это была Лул.
- Звонишь пожелать мне приятного аппетита?
- Да, извини, что отвлекаю. Просто не знала, что делать. Мне кажется то, о чем мы говорили уже началось.
- С чего ты взяла?
- Ты телек смотришь вообще? В общем, пересменку отменили. Теперь никто не может сюда спуститься. Улететь тоже нельзя. Говорят, что это временно, но на сколько никто не знает.
- Может у них что-то навернулось? Пропустить столько кораблей за короткое время сложно. Я бы не сильно переживал из-за этого.
Лул помедлила с ответом. В трубке послышался тяжелый вздох.
- Да, наверно ты прав.
- Слушай, давай мы завтра встретимся и все обсудим. У меня есть пара контактов, что-нибудь придумаем. Все будет хорошо.
Эйден прикончил последний кусок и взглянул на висевший над барной стойкой телевизор. В кадре новостной корреспондент с явно тревожным видом что-то говорил. Разобрать что именно не представлялось возможным – звук был выключен. Но этого и не требовалось, чтобы понять, что происходит. За спиной корреспондента были изображены шпили небоскребов Гроклоса, а через них проходило одно большое красное слово - блокада.
- И все-таки началось, - Эйден встал из-за стола и направился в сторону своей квартиры.
Вернувшись домой, он включил телевизор. Из новостной программы, которую теперь не прерывали на всякого рода ток-шоу и другую ерунду, стало понятно, что ситуация серьезная. Орбита Гроклоса контролировалась внешним флотом, любые попытки покинуть планету моментально карались уничтожением. Все сообщение было прервано, канал связи с внешним миром глушился.
- Нам известно, что во главе вражеской атаки стоит Элизабет Стаховски. Как и ее мать, Элизабет долгое время была членом совета Гроклоса… – после этих слов ведущей новостей на экране появилось лицо женщины средних лет. В этот момент липкое чувство тревоги и страха опустилось на спину Эйдена. Это была та самая женщина, которую несколько дней назад он перевозил на Лабронт.
– Пока мы не смогли установить с ней связь, поэтому мотивы столь вероломной акции остаются не ясны. Однако уже сейчас можно сказать, что этот мятеж – измена всему народу Гроклоса…
- Простая безделушка, говоришь.
Теперь стало ясно как день, что Стаховски затащила Эйдена и Лул в свою игру. Ей хватило смелости устроить блокаду целой планеты, а значит маленький металлический кубик мог быть чем угодно, что сделает ее цель более достижимой. Что это могло быть, Эйден не хотел представлять. Очевидно, Стаховски не могла долго удерживать блокаду, поэтому переход к активным действиям внизу был вопросом времени. Но когда это произойдет и как? Если это обычные игры сильных мира сего, можно переждать бурю и не высовываться пока все не кончится. А если все перейдет в более горячую фазу, нужно улетать как можно раньше. Вот только как? Как только они покажутся на орбите, их поджарит один из кораблей Стаховски.
Звонок в дверь прервал его размышления. В дверях стояла Лул.
- Я не знала, что мне делать. Не против если я побуду у тебя какое-то время?
Учитывая ситуацию, Эйден был не против. Жестом он пригласил Лул войти.
Еще несколько часов они просидели возле телевизора в ожидании, что вот-вот произойдет эскалация. Однако никакого развития не случилось. Корабли флота все так же висели на орбите, удерживая блокаду без объяснения намерений. Ситуация, похоже, была стабильной и Эйден предложил Лул поспать. Сам же принялся звонить знакомым, которые, как он думал, могли помочь убраться с планеты, изредка поглядывая на экран телевизора. После очередного отказа, Эйден бросил эту затею. Было очевидно, что от них мало что зависело, ведь блокада была внешней, но чем черт не шутит. Может быть все еще обойдется? Уставившись в экран, где очередная говорящая голова рассказывала какой на самом деле плохой все это время была Стаховски, несмотря на ее многолетний опыт члена совета, Эйден уснул.
День инцидента, орбита Гроклоса, военный крейсер «Остин»
- Процесс запущен, теперь это вопрос времени, – каменное лицо Гутера на экране мерцало синим светом. – Через несколько часов все будет кончено.
Экран погас, Элизабет наблюдала за Гроклосом и думала о том, что сделала. Столько жизней потеряно, столько потенциала растрачено впустую. Все из-за непомерных амбиций и жгучей жадности кучки болванов. Потребовалось всего несколько десятилетий, чтобы ввергнуть город в хаос, сделать его непригодным для нормальной жизни. Клоака, в которой честным людям не выжить. Каким бы ты ни был порядочным, рано или поздно ты попадал в порочный круг и становился преступником совести или закона. Деньги здесь лились рекой, но простому люду перепадало немного. Киборги были хороши в том, что делали, поэтому местная экономика и инфраструктура не давала шансов обычным людям, за очень маленьким исключением. Ничего. Скоро все изменится. Она позаботится об этом. Процесс восстановления пройдет гораздо быстрее. С теми средствами, что у нее есть и которые она отнимет у тех, с кем борется, уже через несколько лет Гроклос возродится и воспрянет. Элизабет еще раз посмотрела на планету, оценила ее прекрасный вид, и сделала то, что должна была.
- Отправляйте отряды.
Уже через несколько минут сотни киборгов приземлятся на поверхность. У каждого из них будет своя цель – кто-то из правительства, главы корпораций, управленцы рангом поменьше, вояки. Любой, у кого есть хоть какая-то власть. Любой, кто может помешать ее плану. А что же остальные - тысячи состоятельных бандитов, убийц, и прогнивших прихлебателей, что прожигают кровавые деньги внизу? Без них мир будет только лучше, чище. Конечно, пострадают и обычные люди – этого не избежать. Сопутствующий ущерб будет, хоть и минимальный. Момент был выбран самый что ни есть удачный: многие из тех, кто не имеет к этому никакого отношения или уже улетели, или еще не прилетели. Те немногие, кто сейчас на поверхности, послужат благой цели. Конечно, она могла просто подождать и все бы закончилось, само собой. Но зачем рисковать, когда столько на кону, когда столько уже сделано, и цена ошибки может быть слишком велика? Это не жестокость, не безумие, а простая прагматика. Когда она ступит на поверхность планеты, никого из бывших управленцев в живых быть не должно. Прошлое Гроклоса канет в лету без остатка.
Элизабет много лет была в совете, видела, как город медленно угасал и понимала причины этого процесса. Сначала думала, что развитие медицины, науки и образования поможет исправить ситуацию. Даст стимул к развитию, а не деградации. Но все было тщетно, ее попытки тонули в море несправедливости и порока. После пыталась исправить систему управления, не допустить, чтобы в совете оказывались оппортунисты и нечистые на руку представители криминального мира. И снова провал. Все эти неудачные попытки, казалось, должны были дать ей понять, что один человек не в силах противопоставить себя всему миру. И тем не менее, Элизабет осталась в совете, потому что верила, что из семени прорастает росток и пока есть хоть кто-то, кто борется за справедливость, рано или поздно она пробьется, проклюнется из мрака. Время справедливости настало для Гроклоса, и пусть ее поступок чудовищен, победителей не судят.
День инцидента, Гроклос
Что-то громко взорвалось на улице и Эйден вскочил на ноги. Все тело ломило, а голова болела так, как не болела от самого лютого похмелья. Свет резал глаза, он прищурился, чтобы облегчить боль. Вид из окна был привычным, не считая клуба белого дыма, вздымавшегося над домами вдалеке. Еще один хлопок позвучал где-то гораздо ближе, окна отозвались громкой дрожью.
- Нам пора, - не оборачиваясь сказал он. - Нужно уходить.
- Что-то мне нехорошо, - хриплый и слабый голос донесся с кровати, на которой лежала Лул.
То, что в следующий момент увидел Эйден, поразило его до глубины души: на месте молодой девушки лежала пожилая женщина, смутно походившая на Лул. Их взгляды встретились, и гримаса страха исказила лицо старушки. По ее глазам Эйден понял, что с ним произошло то же самое. Он посмотрел на руки: кожа была морщинистой и сухой, некоторые фаланги разбиты артритом. В мутном экрана телевизора отразилось лицо старика.
- Какого черта? Какого черта? - паника охватила Эйдена, дышать стало трудно. Панических атак не было лет восемь и лучше, чтобы их не было и впредь. Взяв себя в руки, он сел и начал дышать глубоко и ровно, как учили в клинике. В это время, кряхтя и вздыхая, Лул выбралась из кровати.
- Эйден? Это и правда ты? Что происходит?
Через секунду она увидела свое отражение в окне, глаза наполнились слезами.
- О нет.
Времени на размышления не было, звуки взрывов подгоняли сознание, и Эйден судорожно пытался сообразить, что же делать дальше. То ли из-за внезапно наступившей старости, то ли из-за состояния стресса, ничего путного в голову не приходило. Слишком далеко загадывать он не мог, поэтому ограничился самым первым интуитивным шагом своего еще не состоявшегося плана побега.
- Надо добраться до «Сорума», мы должны, у нас нет выбора. Пойдем!
Дверь квартиры распахнулась и перед их глазами открылась страшная картина: улица была усыпана мертвыми стариками, несколько пожилых людей спешили спастись, с другими были низкорослые бабушки и дедушки. Одна пожилая женщина пыталась поднять лежащего человека без признаков жизни.
Где-то прогремел очередной взрыв, настолько громко, что многие интуитивно прикрыли уши руками. Вдалеке Эйден увидел группу из нескольких человек, они бежали друг за другом через улицу в сторону офисных зданий. Еще через секунды воздух прорезала канонада выстрелов.
- Сюда, давай! - Эйден схватил Лул за руку и потащил к лифтам.
На километры вокруг порт был единственным местом, которое давало шанс на побег. По крайней мере, так думал Эйден, хоть и понимал, что блокада никому не позволит уйти. Эту мысль, однако, он задвинул подальше и старался к ней не возвращаться. Уже стоя в кабине лифта, тяжело дыша, он сказал,
- Мы должны попытаться прорваться, у нас нет другого шанса.
- Ты посмотри на нас, о каком шансе ты говоришь? Ты видел этих людей на улице?
Что-то сдавило грудь Эйдена от мысли, что шансов нет, и они умрут здесь. Пауза, казалось, длилась вечность.
- Доберемся до Лабронта, может там есть лекарство. Если Стаховски нашла там эту дрянь, то и лекарство тоже должно быть там. По крайней мере мы должны попытаться.
- Туда лететь несколько дней. У нас нет столько времени, - Лул без сил опустилась на пол.
«Думай, Эйден, думай!»
- На «Соруме» есть капсула гибернации. Ты будешь в состоянии комы, все твои процессы сильно замедлятся. А как долетишь, у тебя будет шанс, чтобы найти противоядие.
- Если ты забыл, там всего одна капсула.
«Не забыл»
- У меня остались кое-какие сбережения. Надеюсь их хватит на лекарство и еще на какое-то время.
Будучи циником и индивидуалистом, Эйден несколько удивился своему бескомпромиссному желанию во что бы то ни стало спасти Лул, даже ценой собственной жизни. Еще вчера он бы вряд ли сказал что-то подобное.
- Да с чего ты вообще взял, что есть лекарство? – взгляд Лул вспыхнул. – Ты так говоришь, будто знаешь наверняка. Да мы даже взлететь не можем, чтобы нас не сбили!
- Мы попытаемся. В конце концов что мы теряем? – он протянул Лул руку. Чего было не отнять у Эйдена, так это чувство надежды. Даже сейчас, несмотря на плачевную ситуацию и его внезапный преклонный возраст. При всех недостатках, Эйден оставался оптимистом даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. К счастью, выход находился довольно часто. Лул утерла нос и взяла его руку.
Кроме «Сорума» в ангаре было еще несколько кораблей, но, судя по их внешнему виду, лететь могли не все. Мысль о том, что «Сорум» не был в критическом состоянии грела Эйдена, и он был уверен, что корабль на ходу. Конечно, техники могли снять какой-нибудь важный узел, чтобы заменить или починить, но надежда на лучшее жила в душе. Звук запущенных двигателей оправдал эту надежду. Они были готовы покинуть Гроклос. По привычке Эйден включил канал связи с диспетчером, но на том конце никто не ответил. Немного подождав, он поднял корабль в воздух и направил его в небеса.
«Сорум» покинул атмосферу планеты и теперь орбитальные патрули могли сбить его в любую секунду, от этого знания сердце Эйдена бешено колотилось. Лул сидела в углу кабины, обхватив голову руками. Тишину и тяжесть ожидания прервал голос из коммуникатора,
- Немедленно разверните корабль в сторону ближайшего порта, иначе будете уничтожены. У вас есть десять секунд на выполнение.
На радаре появились две маленькие точки, они быстро приближались к «Соруму».
«Вот и все», мелькнуло в голове Эйдена. Конечно, план сунуться на орбиту был дурацким, но другого у него не было. Не дожидаться же смерти внизу от этой заразы или шальной пули. Нет, выбор сделан, назад дороги нет. Эйден сжал штурвал покрепче: в эти десять секунд он ни за что не дрогнет.
Однако через десять секунд ничего не произошло. И через тридцать тоже. Чувство, что корабль вот-вот разнесут на куски все еще не покидало Эйдена, но надежа крепла в душе. Еще через полминуты точки на радаре исчезли, их больше никто не преследовал. Неужели все получилось? Глупая улыбка поселилась на лице старика, он встал, чтобы поделиться хорошей новостью с Лул. Ровно в этот момент корабль резко дернуло и Эйден не удержался на ногах. Со всего размаху его швырнуло в перегородку кабины. Жгучая боль вспыхнула в плече, по щеке потекла струя теплой крови. Лул тоже завалилась на бок, но из-за низкого центра тяжести совсем не ушиблась. Она тут же бросилась к лежащему навзничь Эйдену. Его лицо заливала кровь, левая рука застыла в неестественной позе.
- Плечо… похоже вывихнул.
- Что? Что мне делать? - Лул судорожно пыталась сообразить, как помочь Эйдену. Она не была медиком, поэтому ждать чего-то путного было глупо.
- Ерунда, переживу. Помоги остановить кровь, рассечение вроде серьезное.
Пока Лул возилась с аптечкой в поисках нужных материалов и препаратов, Эйден пытался понять, что произошло. Он окинул взглядом приборную панель: корабль двигался, но управлял этим движением кто-то извне. Вывод пришел сам собой – их буксируют.
- Почему нас не сбили? – спросила Лул.
- Мы скоро это узнаем. Корабль на буксире, думаю, нас тянут туда, – он ткнул пальцем в иллюминатор, в сторону двух кораблей. С этого расстояния они казались крошечными горошинами, хоть и с хорошо различимыми очертаниями.
После падения Эйден совсем ослаб и с трудом мог подняться на ноги самостоятельно. Рука адски болела при малейшем изменении положения тела, голова раскалывалась, даже несмотря на солидную дозу обезболивающего. Лул тоже была не в лучшем состоянии. Со временем ее голос становился все более надтреснутым, как бывает у сильно пожилых людей. Похоже, эта зараза брала свое и полет на Лабронт становился все менее вероятным. «Если мы проведем тут еще несколько часов, на том конце получат пару сухарей», подумал Эйден. Почему-то эта мысль вызвала у него смешок.
- Как ты? - Лул присела рядом с застывшим, словно статуя, Эйденом.
- Нормально, - за все эти годы на Гроклосе он так и не научился хорошо врать.
- Это моя вина. Все, что происходит, это моя вина, - Лул говорила тихо, почти шепотом.
В горле пересохло и выдавливать из себя слова Эйдену стало сложнее. Не без труда, он все-таки сказал,
- Стаховски в любом случае нашла бы способ доставить эту штуку сюда, ты просто оказалась не в нужном месте не в нужное время. Да и потом, заказ брал я, не ты.
- Спасибо за поддержку, но от этого не легче. Я, понимаешь? Я их всех убила.
Эйден не нашел, что ответить. Через мгновение он забылся в тревожном, полном отчаяния сне.
Боль пришла вновь, когда «Сорум» содрогнулся под натиском внешней силы - корабль пришвартовали. Эйден открыл глаза, потрогал руку – та была заметно теплее, чем обычно. Впрочем, прикосновения он не почувствовал. На стекле кабины появлялись и исчезали блики от внешних источников света. На часах около полудня, а значит прошел почти час с момента как луч захвата вцепился в обшивку «Сорума». Эйден хотел было что-то сказать Лул, но снова не успел: переборка кабины открылась и в нее вошли трое. Все в боевом обмундировании, которое Эйден никогда не видел. Шлемы с темными визорами не давали шанса заглянуть в глаза незваным гостям. Тяжелые автоматы в их руках внушали трепет. Один из них наставил оружие на Эйдена и приказал встать. С большим трудом, держась друг за друга, два изможденных старика поднялись на ноги.
Их не связали, а просто приказали шагать вперед. Удивительно, но внешний вид и шаткая походка Эйдена и Лул не вызывала раздражения у конвоиров - в шею их никто не гнал. Спустившись по трапу «Сорума», они оказались в просторном грузовом отсеке корабля, подобно маленькому планктону в брюхе кита. Это был явно боевой корабль: аскетизм в убранстве с лихвой компенсировался строгим функционалом и технологичностью. Внушительного размера контейнеры, перетянутые тросами, стояли то тут, то там и напоминали фигуры на огромной шахматной доске. Между ними сновали люди (люди?) в комбинезонах темно-синего цвета.
Миновав грузовой отсек, все вошли в лифт, который устремился на верхнюю палубу - их вели на мостик. Думать о том, что ждет впереди не было ни сил, ни желания. Скорее всего, все закончится на этом мостике. Эйден чувствовал, что их время на исходе. Двери лифта распахнулись, и они вошли в командный пункт. Белоснежный пол отливал глянцем, несколько человек или киборгов – понять было сложно - по обе стороны от центрального трапа не отрывали взгляда от мониторов управления. Впереди огромное панорамное стекло с проекцией самых важных данных, включая положение дружественных кораблей, количество пехоты на поверхности и еще какие-то цифры и карты, ничего не говорящие Эйдену. Возле стекла стояла женщина и еще до того, как она повернулась, Эйден знал, что это та самая женщина с Лабронта, та самая, что напала на Гроклос.
- Зачем мы здесь? – вопрос вылетел сам собой изо рта Эйдена.
Стаховски медленно повернулась и жестом, присущим людям состоятельным и состоявшимся, приказала трем конвоирам отступить. Те сделали два шага назад и замерли в положении смирно.
- По правде говоря, я и сама не знаю. Должно быть, я все-таки сентиментальна, если говорю с вами, - она снова посмотрела в огромный панорамный иллюминатор, в котором красовалась луна по имени Гроклос. - Я думала эта планета, это место выдавило из меня остатки человечности, которая порой так мешает мыслить и действовать рационально. Но вот как оно вышло. Зачем-то я внесла ваш бортовой код в систему корабля на случай, если вы вдруг, по какой-то причине не вняли голосу здравого смысла и задержались на Гроклосе дольше, чем нужно. И вот вы здесь.
- Вы отравили всех людей внизу! - Эйдену показалось, что он выкрикнул это обвинение, но голос звучал еле слышно.
- Людей? Всех этих подонков вы называете людьми? Это по их милости Гроклос стал помойкой. Безнаказанность и вседозволенность способны на ужасные бесчинства и преступления. Поверьте, я видела и знаю многое из того, что вы бы сочли немыслимым, - почему-то слова Стаховски не вызывали сомнений.
- Как же все остальные? Там ведь были женщины, дети. Теперь все они или почти все мертвы. В один миг состарились по вашей прихоти! Вы отняли у них жизнь, во всех смыслах, - стоять на ногах давалось Лул с трудом, но последние минуты она предпочла встретить гордо.
- Да, эти люди стали жертвами, вы правы, но не вируса, что течет и в вашей крови, а насквозь прогнившего устройства общества Гроклоса. Там, внизу, балом правит только одно чувство - алчность. Ка бы ни было прискорбно и больно от утраты этих, если хотите, невинных душ, отчаянные времена требуют отчаянных мер, - Стаховски бросила взгляд на Эйдена и Лул, в нем читались скорбь и злость.
Рука Эйдена горела огнем и боль отдавала пульсирующим эхом во всем теле. Слабость накатывала волнами, в какой-то момент ноги предательски подкосились, и он неуклюже опустился на одно колено. Дышать становилось все сложнее, чувствовалась близость неминуемого. Лул присела рядом и обняла Эйдена, стараясь не тревожить вывихнутую руку. Сделать его последние минуты более комфортными она не могла, учитывая ситуацию. На большее он и не рассчитывал.
- Времени у вас осталось немного, поэтому я перейду к делу, - Стаховски подошла к капитанской панели управления и села напротив двух стариков. – То, что ты доставила на планету, - обратилась она к Лул, - аето-вирус, моя собственная разработка, точнее моих ученых. Когда-то я была одержима вечной проблемой всех живых существ, камнем преткновения самой жизни, а именно смертью. Меня угнетала мысль, что человек не вечен и все, чего он добился и познал рано или поздно угаснет вместе с ним. Я хотела дать нам всем если не вечную жизнь, то хотя бы возможность полноценно узреть этот мир, насладиться его многообразием и возможностями, ведь сложно достичь просветления за то время, что отвела нам природа. И надо сказать, я значительно преуспела в этом.
Стаховски поставила на стол кубик, похожий на тот, что дала Лул на Лабронте.
- Изобретенный вирус был не идеальным, но он делал главное - поселялся в живых клетках и блокировал их деградацию. Более того, нам удалось не только повернуть процесс вспять, но и достичь эффекта омоложения. Мне кажется, многие до сих пор думают, что до меня в совете была моя мать. Так вот, в том контейнере, что я тебе передала, - она снова посмотрела на Лул, - была, скажем так, вторая итерация этого вируса. Очевидно, этот вирус действует ровно наоборот и был синтезирован как оружие, которое, впрочем, никогда не попадет в другие руки. Я рассматривала разные возможности сбросить камень с шеи Гроклоса, и эта мне показалась самой подходящей.
Взяв кубик в руку, Стаховски встала и подошла к Эйдену и Лул. Оба выглядели плохо, казалось, что вот-вот смерть заберет их.
- Я хочу дать тебе шанс, - она смотрела в глаза Лул, - Шанс на новую жизнь. Я не чудовище и то, что я делаю, я делаю во благо, пусть ты и не можешь пока этого понять.
Стаховски протянула предмет Лул.
- Здесь то, что вернет к жизни тебя и твоего друга. Конечно, вы не будете такими же юными, как вчера, но лет на тридцать точно станете моложе. Для меня это…
Слова Стаховски утонули в пустоте и тело Эйдена наполнила легкость, его будто подхватил мягкий поток и с каждым мгновением уносил все дальше. Рука перестала болеть. Все вокруг замедлилось и начало отдаляться во все стороны сразу. Его тело обмякло и завалилось на бок. Он больше ничего не слышал, не видел ни Лул, ни Стаховски. В этот момент все перестало иметь значение, сознание Эйдена медленно проваливалось в темноту забвения.
- Если хочешь - умирай, я не буду мешать, - Стаховски склонилась над Лул и Эйденом. - Но есть и другой путь. Я дам тебе возможность узреть перерождение Гроклоса, триумф новой жизни и созидания вместе со мной. В тебе что-то есть, я вижу это. И я знаю, что - жажда жизни, жажда созидания и новых открытий. Мне нужны такие как ты. Помоги мне достичь эту цель и будешь вознаграждена самой вселенной. Решение за тобой, принимай его сейчас, пока не поздно.
Выбор был не самый лучший: либо умереть здесь и сейчас, либо присягнуть этой сумасшедшей, возомнившей себя вершителем судьбы целой планеты. Если Лул согласится, ей придется нести это бремя всю оставшуюся жизнь - чувство вины за миллионы погибших человеческих душ. Каждый день она будет думать об этом снова и снова, пока, наконец, не сможет смотреть на собственное отражение. И если болезнь или случайность не вмешаются до этого момента, Лул сделает все сама, потому что жить дальше будет невыносимо. С другой стороны, откажись она от предложения Стаховски, все это не будет иметь никакого значения, ведь жизнь закончится здесь и сейчас. Никаких страданий и угрызений совести, никакой боли и отчаяния на протяжении многих лет. Ее совесть в конце концов не прогрызет зияющую дыру в душе, и она не станет тенью самой себя.
Лул было тяжело в этом признаться, но в это утро, спускаясь в космопорт на лифте с Эйденом, она смирилась с тем, что умрет на Гроклосе или в тесных коридорах «Сорума». Даже если бы у нее каким-то образом получилось добраться до Лабронта, шансы найти противоядие были ничтожными. И поэтому сейчас выбор был вполне очевиден. Зачем обрекать себя на страдания, если можно этого не делать? Зачем еще бог знает сколько лет жить и ненавидеть себя, если в итоге все придет к известному концу? Гроклос? Что ей до Гроклоса? Эта дыра никогда не вызывала у нее трепета или желания изменить здесь что-то к лучшему. Всех этих людей не вернешь, а судьба планеты ее интересовала меньше всего.
Всех нет, но по крайней мере у нее есть возможность спасти одну жизнь. И не воспользоваться этой возможностью было бы преступлением против всего человечества. Лул посмотрела на изможденное лицо Эйдена: глаза закрыты, дыхание частое и неглубокое, холодный пот проступил на лбу и подбородке. Ответ не заставил себя ждать.
- Я согласна.
Четыре тысячи шестьсот двенадцать дней после инцидента, Гроклос
С годами воспоминания об этом разговоре становились все менее яркими, а некоторые его детали выветрились из памяти и позабылись, будто их и не было. Но Элизабет сдержала слово и Гроклос действительно переродился. Больше он не напоминал галактический бордель и прибежище сказочно богатых воров, бандитов и политиканов. Коррупция, преступность, вседозволенность - все это было в прошлом. Теперь Гроклос был образчиком созидания и стабильности. Общество работало как единый, хорошо смазанный механизм на благо всей планеты. Не осталось места ни классовой вражде, ни диктату господ. Все были равны и подчинялось единому порядку. У каждого здесь была своя задача, своя миссия, направленная на достижение главной цели – стабильность и процветание. Безусловная любовь населения нового Гроклоса к Элизабет сочилась из всех зданий и улиц, а любая попытка найти изъян в образе этой великой женщины или усомниться в ее деяниях приравнивалась к тяжкому преступлению.
Этот пример идеального общества, однако, был по душе не всем. Построенный на крови и образе сверхчеловеческого начала Стаховски, новый Гроклос со временем превратился в кривое отражение ее первоначальных намерений. Нестареющий правитель, поклявшийся уничтожить дракона, в конце концов сам стал драконом и сделал из людей рабов своей идеологии. Нет ни единого здания без портрета Элизабет, ни единой улицы без ее статуи. И, казалось, нет ни одного человека на поверхности, кто бы мог возмутиться этому факту.
Лул сидела напротив огромного изваяния Стаховски, застывшей в героической позе и держащей большую птицу над головой – символ нового начала. За все эти годы она так и не смогла себя простить и каждый день со всех сторон на нее смотрела эта женщина, напоминая о том, почему старого Гроклоса больше нет. Сколько лет прошло с тех пор, как Лул согласилась на предложение Элизабет? Двенадцать? Тринадцать? И теперь это место было не узнать. Изменилось все и далеко не в лучшую сторону. Хорошо, что Эйден не застал восхождения Стаховски. Впервые Лул поймала себя на мысли, что его смерть на том корабле много лет назад была не напрасной.
Поговаривали, что где-то на нижних уровнях все еще живут коренные жители этой планеты, но лабиринты системы уходят так глубоко, что полиция просто не решается туда спуститься. Еще ходили слухи, что в недрах планеты зреет нечто, послание внешнему миру и его правительнице, манифест от имени тех, кто был низвергнут во мрак. Лул намеревалась проверить так ли это. В ее кармане лежал кубик с вирусом второго поколения - подарок тем, кто жаждал свободы от оков тирании. Без сомнений, Лул казнят за этот проступок, но она твердо решила. Элизабет зашла слишком далеко и ее нужно остановить. И если для этого нужно замарать руки, так тому и быть.
Автор: Кирилл Рыбаков
Источник: https://litclubbs.ru/articles/53341-novyi-rassvet.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: