Александр Малинин, певец, композитор, Народный артист России
Исполнилось 35 лет Вашему сольному творчеству. Есть ли какой-то рубеж, или постановка новых планов?
Я не особо планирую этапы моей жизни, что через 10 лет я должен записать тысячу песен – такого нет. Жизнь идет своим чередом - появляются новые песни, делаем аранжировки, ездим на гастроли. Ездим отдыхать - отдых всегда дает импульс, хочется опять выходить на сцену, встречаться со зрителем заряжаться положительной энергетикой от эмоций публики.
Что касается этапов… Когда я был молодым пацаном, думал, что 65 лет – это уже старые перцы, жизнь у них закончилась, какие у них интересы, только если на бильярде погонять, клубничку посадить в огороде. Жизнь, как многие говорят, начинается на пенсии, но я активный человек по жизни.
Самое главное, что Господь сделал всему человечеству подарок и увеличил нашу жизнь процентов на 30. Посмотрите на старые фотографии или фильмы - вроде молодые люди, но они уже тетеньки и дяденьки. И вдруг в наше время нам такой подарок. То есть у меня в 65 лет биологический возраст 37 лет, и я вообще не чувствую возраста. Если человек следит за собой, занимается спортом, правильно питается, у него есть хобби, он путешествует, то жизнь наполнена разными красками, яркими эмоциями, и это дает стимул жить дальше, творить и любить.
С каким настроением Вы выходите на сцену, и чем Вы вдохновляетесь?
Я уже давно работаю на сцене, поэтому я выхожу на сцену абсолютно нормально. Есть такие понятия, что артист волнуется, выходя на сцену. Я волнуюсь только тогда, когда не очень уверен в новом репертуаре, например, когда в концерте появляется одна или две новые вещи, и они еще «не впеты» до конца.
Волнуетесь за то, как примут, или за то, как исполните?
Чтобы слова не забыть, не пропустить вступление, вовремя вступить после проигрыша.
Когда вещь «не впетая», всегда есть момент волнения. Но, когда уже все отточено, отрепетировано, вообще никаких проблем - выходишь и общаешься с публикой. Особенно когда полный зал, это всегда вдохновляет артиста. Выходишь на сцену, и у тебя аншлаг, это дает такое вдохновение.
Новые песни Вы сами пишете?
Что-то я сам сочиняю, что-то присылают авторы. Конечно, меняются тенденции в написании музыки, построении музыкального материала, восприятие у публики к определенным интонациям, к определенным стихам, к ритму слова - все это меняется со временем.
В советские времена были красивые песни, но не было того драйва, ритм был свой, и он нормально ложился. Теперь если в песнях чуть-чуть изменить ритм, они уже гораздо современнее, но те стихи и та мелодика не очень современные, молодежь ее так не воспринимает.
Меня удручает то, что последнее время очень много примитива, который раздражает как профессиональных людей, так и людей думающих, глубоко жаждущих настоящей эмоции, настоящего искусства, настоящего стиха. Идет набор слов, абсолютно ничего не значащий, «дешевая жвачка», и это удручает. Думаешь – к чему это может привести, к оболваниванию публики.
Людям дают то, что они хотят, но нужно же немножко поднимать уровень восприятия, они должны обучаться, повышать свою эрудицию.
Как Вы нашли «свой формат»?
Я начинал с народной песни, служил в Уральском народном хоре. Потом, когда меня призвали в армию, служил в ансамбле песни и пляски. После армии я приехал в Москву, работал в вокально-инструментальном ансамбле, и тут все предполагало, что я начну заниматься и рок-музыкой. Я к этому тоже пришел, работал в группе Стаса Намина. Мы работали на очень больших аудиториях – и стадионы, и ледовые дворцы, публика приходила, и всем это нравилось, все в едином порыве «трясли ботвой», ходили с длинными волосами. Я тоже прошел через это, но, работая в рок-жанре, все равно был в поиске чего-то своего.
Да, мне хотелось найти что-то свое. Я в концертах пел народные песни и романсы, но они, правда, звучали с агрессивной подачей, с расщеплением голоса, и это заходило «на ура». И я понял – неважно, какая аудитория, важно, что ты несешь и как ты это делаешь - проникновенно, эмоционально.
И я вдруг понял, что я обладаю этими навыками, этой магией, и начал экспериментировать с романсом. Использовал очень эмоциональные вещи. Потом понял, что, может быть, и не стоит так орать, не стоит расщеплять в романсе голос, может быть, стоит это спеть более пиано, более академично.
Начал заниматься академическим вокалом, и в конце концов пришел к тому, что у меня есть свое понимание этого жанра: я пою романсы абсолютно по-своему. Те, кто любят этот жанр, уже давно для себя определили мой статус в нем, с удовольствием приходят на мои концерты, чтобы послушать, как я это делаю, и я их всегда удивляю проникновенностью, мастерством и магией, потому что настоящее искусство – это магия.
Вы следите за трендами? Какие Ваши новые песни?
Они очень современные по стихам, даже невозможно это назвать стихами.
Авторы присылают много материала. Я отсматриваю, то, что мне нравится, покупаю и потом вживаюсь в это, делаю правильную аранжировку «под себя», но так, чтобы она не выбивалась из общего концепта того, что звучит.
Как происходит выбор песен?
У каждого художника есть свой колер, свой стиль, и у каждого артиста есть своя родная интонация, сочетание гармонии, мелодии, ходов. Если я чувствую, что «вот это моё», чувствую, что это заходит в душу – все, это точно моя песня, беру. Или есть хорошая песня, у нее есть потенциал, возможно, она даже станет хитом, но я понимаю, что это абсолютно не мое… Я говорю о моей, «малининской», интонации, о том, что мне ложится на сердце. Это невозможно никак определить, классифицировать, это на уровне подсознания.
Вы готовы к экспериментам, например, творческий союз с каким-то рэпером?
Я не очень люблю дуэты, хоть это сейчас модно. Если разобрать чисто профессионально… С Еленой Ваенгой я спел чудесную балладу «Две души», и она легла народу на сердце. Мы записали этот дуэт на фестивале в Белоруссии, и все, потому что невозможно вынуть артиста из графика. Есть какая-то съемка, они приглашают, один готов, второй не может, и соединить их графики для совместных выступлений невозможно. То есть если на сегодняшний день я беру классную песню, записываю ее с каким-то артистом, после этого она «ложится на полку». В концертах я иногда пою «Две души», а она зашла как дуэт, и эта песня практически не работает. Есть такие нюансы в нашей профессии, о которых люди просто не знают и не догадываются.
В чем заключается успех артиста, и чем его можно измерить?
Есть понятие жизненный успех, а есть понятие профессиональный успех. Я хотел стать знаменитым артистом, еще будучи пацаном. И я стал им достаточно давно, в 1997 году получил звание народного артиста.
Что такое успешный человек? Человек, который ставит себе цели, задачи, концентрируется, приходит к этому, получает то, что он хотел. И что, после этого все? Нет, просто планка все время передвигается выше и выше, то есть ты понимаешь, что получить звание народного артиста – это не все, чего ты хотел в этой жизни добиться.
Раньше я думал, что творчество для меня главное, все остальное – после. Но, по-моему, нет. Личное гораздо важнее в жизни, твоя семья. Если тебе удалось найти человека в этой жизни, создать семью, нарожать детей, построить дом – вот это главное, к чему должен стремиться человек, вот это главная цель.
Есть ли у Вас самая любимая песня, которая является саундтреком по жизни?
Есть песни, которые я очень люблю, которые в свое время меня «зацепили», которые я с удовольствием пою на сцене, и мало того, они очень воспитывают духовность в слушателях. Например, «Берега», «Дай Бог», романс «Мольба».
А не из своих?
Лично у меня такой песни нет, потому что мой репертуар заполняет меня всего, я какую-то фразу слышу, думаю – это классно. Репертуар меняется, сегодня есть хит, который нравится всем, но потом его вытесняет другой, третий, четвертый. Это песенный жанр, который вечным быть не может.
Но потом всё опять вытесняют мои вещи, потому что в моих вещах очень много жизненной философии.
Есть песня, которая Вас по жизни ведет?
У меня есть песня, которая, я уверен, будет звучать десятилетия - это песня «Берега».
В свое время прозвучала песня «Выйду в поле с конем» - она стала народной, люди ее обожают, любят, и через 100 лет авторов песни Матвиенко с Шагановым могут и не вспомнить, это будет песня народная. Авторы забудутся, а песни будут жить.
И я уверен, что в моем репертуаре есть такие песни, которые будут жить как народные.