Нечего и говорить, что Рим столкнулся с худшей за последние три века бедой. Потеря легионов Вара в Тевтобургском лесу кажется лишь легкой неудачей в сравнении с обрушением всей римской границы по Дунаю и потерей Дакии. Наступала эпоха, когда Pax Romana придется радикально меняться под новый порядок.
На грани краха.
Война обнажила прогнившее устройство империи, ее закоренелые недостатки и главное - деградацию армии.
Фактически со времен достопамятного Траяна большая часть легионов не принимала участия в военных действиях и погрузилась в бесконечные марши, стройки, прокладку дорог и охрану городов. Это не могло не сказаться на ее боеспособности. Многие легионеры плохо владели мечом и копьём-пилумом, их руки привыкли к молотку или топору, но не как не к холодному оружию. Многие легионы (в основном в Испании и Африке) большую часть времени вообще не носили доспехов и отродясь не таскали на себе тяжелые сумки, палатку и прочий скарб весом до 25 кг, что им, по идее, предстояло делать в походе 24/7. Построить укрепленный лагерь - да, это было в из силах. Но легионер, прежде всего, воин. От него ждали храбрости, железной дисциплины, стойкости и умения владеть всеми видами оружия, необходимыми его роду войск.
В правление принцепса Адриана часть конницы, в которую шли квириты побогаче, заменили отрядами армянских всадников и кочевников-аланов. Это еще сильнее ударило по престижу римской армии и ее силе. Конница потеряла свое прежнее значение. Ее количество упало. На Западе империи кавалерийские алы были столь редки, что в этом римляне почти сравнялись с германцами. Все всадники были переброшены на Восток, и в Европе остались лишь крохи от конных войск.
Отсутствие разветвлённой системы призыва и благосклонность императоров династии Антонинов Испании, откуда они в большинстве своем были родом, привели к печальным последствиям. Антонины считали, что воины будут преданнее защищать того правителя, с которым у них одна родина. Немудрено, что все молодое население области за эти годы было забрано на службу в Рим и в действующую армию, отчего трудовые ресурсы региона сильно истощились. Джон Ричардсон, специалист по римскому праву и истории римской Испании, отмечает, что в правление Антонинов на Иберийском полуострове образовался настоящий демографический коллапс. Военные цеха и железорудные шахты Иберии были перегружены работой и со временем разорились подчистую. Каботажное судоходство, ранее такое популярное в Испании, прекратилось, так как городам стало нечего продавать друг другу. Политика Антонинов ставить земляков у власти и благоволить им не дала ничего путного даже самой Иберии.
В империи, ко всему прочему, сложилось неравномерное соотношение населения. В Италии, где все цвело и благоухало и население не забиралось на войну, жило более 10 миллионов человек, то есть каждый пятый римлянин рождался там. Там же рабов, кстати, было меньше всего. В результате сложился удивительный парадокс: малонаселенные провинции со множеством рабов и колонов (их не брали в войска) и провинции, где свирепствовали болезни и варвары, отдавали на войну людей больше, чем богатые Вифиния или Африка, а Италия так вообще была абстрагирована от этого.
Качество оружия легионеров становилось хуже год от года. Все чаще в мечи добавляли медь, отнимая железо и прекратив выплавку специальной формованной стали для гладиусов. Это подтверждается тем, что находят британские и австрийские археологи в последние годы. Потому к началу правления Марка Аврелия у легионеров было много спат - некачественных дешевых мечей без эфеса, используемых ранее галльской пехотой. К 150 году в империи существовало не более 5 центров производства щитов, чего никак не хватало для огромной армии. Один из них, тарраконский, последний в Испании, был закрыт в первый год правления Марка Аврелия.
Вместо легендарных металлических шлемов - галеа - в нескольких легионах на оснащение приняли кожаные шапочки с металлическими пластинами снаружи.
За прошедшие десятилетия коррупция и кумовство в армии стали настолько популярны и обыкновенны, что императоры особо не разбирались с ними. Более того, если войска размещались в так называемых сенатских провинциях, то даже закон не мог помочь, ведь в подобном случае контроль над армией был прерогативой сенаторов и сенатских магистратов, которые плевать хотели на обеспечение войск и честное судопроизводство.
В легионах набрал обороты алкоголизм. Дым коромыслом был присущ легионам, набранных в правление Траяна. Многих казнили, многих арестовывали, некоторых ссылали в Британию или Дакию. Ничего не помогало. Распущенные солдаты, не носившие военного снаряжения, не владевшие мечом, бродившие как призраки под воздействием алкоголя, а также дешевое вооружение, разброд в организации армии, бестолковое снабжение, пущенное под откос управление войсками, офицерский произвол - вот, во что превратилась хвалёная римская армия с ее доблестью, честью и смелостью. И это происходило в лучшие годы эпохи "добрых императоров". По данным известного антиковеда Теодора Моммзена, легионы середины II походили на слабые и плохо подготовленные италийские подразделения V века, оставшиеся от некогда великой римской армии. Даже деятельность Марка Аврелия и Луция Вера на постах наследников не могла исправить всего этого.
Ясное дело, что Рим был не готов всерьез встретиться с угрозой из-за Дуная. В первый год войны Марк, растерявшийся в такой ситуации, опрометчиво бросил на фронт лучшие силы кавалерии и пехоты и привлек к конфликту элиту римской армии, ее лучших командиров и опытнейших снабженцев и организаторов. В итоге, помимо потери самых сильных легионов в Европе и уничтожения множества лагерей и фортов, Рим лишился практически всего высшего состава армии. Поредел даже Сенат, ведь многие генералы и легаты были оттуда. Тут сказалась еще одна проблема: римский легион призывался с нуля всего один раз, и через 20-25 лет, если он находился на пограничье, от него не оставалось почти ничего. А на Дунае стояли те подразделения , которых не меняли и 50 лет... Лишь дважды - оба раза при Нероне - поредевшие легионы дополнялись новобранцами. Однако для победы над германцами и сарматами Марк Аврелий был вынужден начать всеобщий призыв и осуществить пополнение каждого легиона в принципе. А так как большинство провинций было малонаселенными, разоренными варварами или истощенными, то император прибегнул к самому дикому способу. Он объявил о том, что в легионы набираются любые граждане и неграждане (перегрины), то есть уже не только крестьяне и рядовые горожане.
Мультинский эдикт разлетелся по всей стране как ветер. В войска без разбору понабирали все отребье, которое наполняло римский мир: колизейских гладиаторов, ссыльных, стариков, даже рабов и воров-урбиков (от уничижительного "горожанин"). Им прощались все грехи и обнулялись сроки. Конквизиторов, занимавшихся поиском призывников, впервые за всю историю Римской империи не хватало. Целый вал людей всех мастей направился на службу. Понятное дело, что даже после подготовки их боеспособность оставляла желать лучшего. Однако никакого другого пути, кроме как закидывать мясом врагов и постепенно возрождать мощные легионы, у Марка и не было. Его армия на Востоке - последняя сила в стране - сторожила Парфию и Армению. С неимоверными усилиями император начал воротить армией, реорганизуя и реформируя ее. Он построил второй лимес к северу от реки По, восстановил несколько военных баз в Паннонии и Норике и создал новые легионы, набранные со всей страны - III Италийский и еще 4 неизвестных нам, прибавив к ним вспомогательный корпус консуляра Павла Лабиена и отряды гражданской обороны.
В 169 году шальной стрелой был поражен Луций Вер, осматривавший возведенный в Лаеруме военный лагерь. Соправитель оправился, однако на ослабленный ранением организм обрушилась оспа, завезенная из Парфии восточными легионерами. Вер, с которым император многие годы правил и побратался, скоропостижно умер, оставив Марка на троне одиночестве. Еще один удар по здоровью и психике Аврелия был нанесен.
И 169, и 170 гг. прошли безрезультатно. Маркоманы, квады и языги, увлекая в набеги все больше племен, чувствовали себя безнаказанно и по-прежнему грабили владения империи, спокойно гуляя за Дунай и заполняя своими летучими отрядами плодородный край.
Римские легионы были очень слабы и не имели прежней стойкости и тех лидеров, что возглавляли их при Траяне. Для того, чтобы укрепить вооружённые силы, Марк пошел на риск. Им было арестовано более 400 военных чиновников в разных концах империи, а их совершеннолетних детей (какая радость!) отправил в зону боевых действий. Император отменил все торжества в столице дабы сэкономить казну. Кроме того, он снял с флота тысячи моряков и, вооружив их гладиусами, кувалдами и пилумами, отправил на Дунай в качестве морской пехоты. Действовали они как десант и переправлялись с одного берега реки на другой, создавая плацдармы для наступления легионеров. Корабли-квитеремы были разобраны и переделаны в деревянные щиты и строевой материал. Император продал на аукционе все свое имущество и все владения на сумму в 29 миллионов сестерциев кроме одного домика под Римом, где и поселился. Эти гигантские деньги Марк направил на снабжение и перевооружение армии.
Помимо этого, римские легионы стали дополнять нумерианы - подразделения в 100-120 человек, набиравшиеся из наемников из ряда германских и бриттских племен.
Уставшие от бессмысленных набегов, не позволявших закрепиться на римской земле и ослаблявших их военный потенциал, варвары стали постепенно ослаблять свой натиск и искать другие края. Многие приняли трудное решение - возвращаться к Эльбе, мигрируя обратно в глубины Германии.
Зимой 170/171 гг. сарматы-костобоки уничтожили римские заслоны на Дунае и опустошили Балканы вплоть до Греции, спалив до тла Афины, Спарту, Метрополь и Апполоний Иллирийский. В то же время углубившаяся в богемские леса армия генерала Виндекса была побеждена маркоманами.
Не отчаиваясь, Марк вскоре поручил преторианскому командиру Пертинаксу и своему советнику Помпеяну разбить, наконец, многочисленных маркоманов отдельно от прочих варваров, с чем те справились превосходно, пленив их вождей. Вскоре в Германию отступили зализывать раны гермундуры, наристы и бойи, несколько лет проведшие в изнурительных боях, и коалиция распалась. Варвары пошли на мир.
Шаткое равновесие на Дунае нарушили квады, которые видели в римских землях лишь добычу и пленников. Летом 174 года квадский царь Ариогез, собрав под свое крыло до 15 000 человек, переправился через многострадальную реку и в бою на неизвестном нам паннонском поле был обращен в бегство грозой, которая била по железным шлемам варваров и их мечам. Благодаря, видимо, некоему знанию погоды легат XII Молниеносного легиона приказал солдатам снять все металлическое и встать плотнее, из-за чего удары грозы не попадали в римлян, а били в рассыпавшихся по полю варваров.
Квадов преследовали до могучей реки, где зимой 174/75 гг., в сражении на льду, римлянам, научившимся воевать заново, довелось остановить их последнее вторжение в римские пределы. Конница квадов, умевшая двигаться по скользкой поверхности, встретилась с яростным сопротивлением легионеров, вставших дабы не упасть на лед одной ногой на свои щиты и выдвинувших вперёд копья. В горячем бою погибло более 3 000 германских всадников и пешцев. Теперь уже квириты устроили варварам насилие и грабеж, вернув многих невольников и разорив более сотни поселений квадов. Полный решимости добить их до конца, Марк Аврелий, видимо из-за выгод сохранения слабого соседа вместо нового сильного, все же оставил их. Сарматы в то же время по соглашению с империей покинули Дакию, наполнив тюки богатствами и уведя к себе часть пленных. Языги также заключили с Римом мирный договор.
В 175 году над Дунаем, впервые за 10 лет, воцарилось спокойствие. Но навсегда ли?..
Беды продолжаются.
Не думайте, что Маркоманские войны были единственной бедой римлян в эти годы. В южной Испании властвовали берберы, у которых случился бум рождаемости. После ослабления римской армии они все чаще стали грабить Мавританию Цезарейскую и Нумидию, основывая в пограничных римских городках свои королевства, а в 175 году до того обнаглели, что захватили в порту Сал римский флот и на нем переправились в провинцию Бетику. 5 лет подряд берберы разоряли римские земли вплоть до города Кордубы на самом севере Бетики, ведь некого было прислать для отпора. Положению Испании не позавидовали бы даже Британия и Подунавье. Многие поселения были стёрты с лица земли, реки залиты кровью и завалены трупами убитых, а поля и луга, объеденные и сожжённые, заменились пустошами и дремучим лесом. В отличие от германцев и сарматов, берберы были куда более жестоки и кровожадны, так что даже в V веке термин "применить казни берберские" были синонимом жестокого отношения к людям. Достаточно лишь того, что от них в Европе узнали про пирамиды из живых людей и башни из черепов. Отголоски тех страшных набегов сохранились до сих пор (пример - пустошь Нуэва-Лосильонес).
Пираты-хавки потопили военную эскадру римлян в Ла-Манше и хлынули на континентальный берег, устроив хаос населению между реками Шельда и Маас.
В один год (175-й) Юпитер обрушил на головы римлян сразу 4 гигантские беды: оспу, иудеев, буколов и Гая Кассия.
Попавшая в империю через инфицированных легионеров, безжалостная болезнь скоро стала эпидемией, выкосив половину населения Вечного Города и не менее 4 000 000 человек от Ирландии до Египта и Крыма. От нее скончались многие известные историки, писатели, военачальники, даже родственники и друзья императора, его некровный брат и префект Рима Сикст Ленциан.
В то же время, взбешенные высокими налогами и произволом чиновников, купавшихся в золоте и собственноручных стегавших плетьми простолюдинов, крестьяне и пастухи-буколы (букол - "коровий пастух") во главе со жрецом Исидором заперли в стенах Александрии III Киренаикский легион и основали в дельте Нила собственное царство - Буколию.
В Иудее в 175 году против депортации выступила целая диаспора местных евреев, объединившихся в борьбе вместе с галилейскими и сирийскими собратьями. Вскоре их целью стало свержение римского владычества и установление Иудейского царства во главе с самозванцем Иегуди, называвшим себя потомком Ирода Великого.
Даже блистательный Гай Кассий - герой Парфянской войны, богатый полководец и консул - и тот предал императора и поднял на бунт восточные легионы, насчитывавшие порядка 80 000 человек.
В конечном счете, правительственные войска утопили в крови все мятежи, обратили легионы Азии на свою сторону и казнили Кассия, однако урон, нанесённый волнениями, был невероятным.
Империю охватил всеобщий кризис. Наряду с бесконечным обогащением богатых (извините за тавтологию) шло не менее бесконтрольное разорение бедных. Все больше крестьян становилось рабами - колонами, привязанными за долги к господину и испытывавшими от него страшные унижения. На костях тысяч людей нобилитет империи строил свои состояния, заправляя корабельными верфями, латифундиями, городской торговлей и речным судоходством.
Рим приходит в движение.
Все это никак не могло оставаться неизменным. Когда-нибудь империя бы рухнула, ее законы окончательно перестали бы работать, а армия повернула бы мечи в лица Сенату и императору. Экономика все чаще давала сбои, как в случае с Испанией.
Под руководством Марка Аврелия collegia - прообраз профсоюзов - сливались в более крупные организации и перерастали в полноценные цеха с уставом и списком заказов от государства. Ими стали объединения пекарен, плотницких артелей, ткацких мастерских и даже жонглеров и торговцев змеями.
Для цехов, не имевших, правда, определенного названия, не было разницы, раб ты или квирит. В них зародилась конкуренция, появилась сдельная оплата труда, что было ново даже для XVIII века. Теперь император назначал тендер, на котором соревновались самые разные организации, воюя за право производить мечи, готовить военную провизию, строить мосты или вести коммерцию в столице. Благодаря этому за несколько десятилетий римская экономика смогла перестроиться и вылезти из тупика. Рабовладение было потестнено. Капитализм помог возродить производство качественной продукции и разгромить бесталанных производителей.
Новая политика выкупов из рабства за счёт государства и выдача кредитов семьям молодых вилланов - освободившихся из зависимости рабов - привела к тому, что за неполные 20 лет в империи появилось, по разным оценкам, от 400 до 500 тысяч вольнонаёмных рабочих и крестьян. Запрет на торговлю рабами между провинциями также нанес рабовладению серьёзный удар, вынудив многих отказываться от образа рантье и перейти к реальному хозяйствованию. Приток германцев из-за рубежа снабдил римлян большим числом свободных земледельцев и хлеборобов, восстановивших демографию в Реции, Норике и Паннонии. Напрямую с происходящим гос-во вновь активно взялось за ликвидацию аквитанских болот, бриттских лесов и очищение деревень Фракии и Вифинии от банд атеотиков - сектантов, не верящих в Бога и считавших себя выше императора.
Марк Аврелий, можно сказать, фонтанировал идеями и проектами: с него начали в городах чистить улицы и каналы,бороться с пьянством у бюрократии, распространять в диких краях сведения о правильных севе, сборе и облагораживании полей. Провозгласив государство опекуном, Марк Аврелий начал строительство домов призрения для рожениц, душевнобольных и стариков, в которых на средства сенаторов и казны оказывалась всевозможная помощь. В Колизее в 177 году было запрещено травить людей зверьми. Император, вынужденно присутствующий на гладиаторских боях, показывал жест, гласивший, что он не хочет смертоубийств, поэтому, кстати, беднота не посещала Колизей, когда в нем бывал император.
В империи был введён очень гуманный закон non prostitut, по которому для продажи женщины в качестве представительницы древнейшей профессии в лупанарий должен был быть особый договор с государством.
Никто другой, как Марк Аврелий, не сделал так много для римского права. Принцепс обновил и усовершенствовал его, отменив древние и очень жестокие правовые обычаи. Трудами его юристов было создана новая отрасль - уголовное право, а также частично унифицированы все законы в стране. Он объявил всех людей от природы свободными, назвав рабов одухотворёнными физическими лицами, и даже мечтал о своего рода Конституции Древнего Рима, ограничившую бы его собственную власть и которую ему так и не удалось создать. Совет, представлявший интересы народа - консисториум, идею всей жизни Марка, создали лишь в годы правления Диоклетиана.
Стоик на троне.
Стоицизм как философия жизни был близок Марку Аврелию. Он основал в Афинах школу мудрости, исследовавшую четыре разных направления в стоицизме. Вся его жизнь была наполнена нескончаемыми походами, битвами, реформами, несчастьями и неудачами, которые ему приходилось решать и переживать. Его собственная жена - Фаустина - участвовала в заговоре против мужа и неоднократно изменяла ему. Дошло до того, что Сенат сам попросил императора подать на развод, однако император отказался. Как никак, у них был сын - Коммод и много лет, прожитых вместе еще до того, как Аврелий стал принцепсом. Его собственные принципы чистой и духовно правильной жизни шли вразрез буквально со всем, что творилось вокруг. Неудивительно, что его философией был радикальный стоицизм, гласивший, что все надо переживать стойко и смело и не обходить страх стороной, стараясь забыть про его источник.
Поступками своими он показывал пример многим. Был беден, терпел много лишений, страдал от холода в походе, мужественно переболел оспой, лично награждал каждого солдата, никогда не пил и не творил дурных поступков, следил за речью и мыслями. Его книги - Наедине с собой и Размышления - вошли в историю как вечный памятник стоицизма.
При Марке творили лучшие умы века - врач Гален, историк Дион Кассий, поэт Лукиан, адвокат Поллиен. Ожили вновь сатира, науки, философия.
В 177-180 гг. Марк Аврелий раз и навсегда завершил войну с маркоманами, языгами, сарматами и квадами, создав на противоположной стороне Дуная 40-километровую полосу, где властвовал Рим. Дакия была огорожена двумя новыми лимесами, а Богемия и Подунавье успокоены. Не на римской стороне, не на германской больше не было ни войн, ни распрей, ни убийств, ведь теперь арбитром во всех вопросах в регионе стал сам Марк. Однако, такой порядок продлился недолго. Его сын Коммод по прозвищу Аврелиотавр, заядлый любитель гладиаторских боев, не имел и тысячной доли тех талантов и способностей, какие были у Марка.
Смерть Марка Аврелия опечалила всю страну, которая наконец-таки начала развиваться спустя десятилетия застоя. А вместе с ней, как сказал Дион Кассий, "золотое царство сменилось царством из железа и ржавчины".