Все попытки хоть как-то упорядочить национальную политику и миграционную стратегию наталкиваются на отчаянное сопротивление многонациональных бюрократов. Защищая курс на замещающую миграцию и "этническое многообразие", чиновники ссылаются на пагубный и катастрофический советский опыт как на образец, а также произносят сакраментальное: "Вы что, хотите как [в Малороссии]/на Западе?" На эту демагогию можно ответить следующим образом: нет, мы хотим, как в Китае.
От многонационализма к единой нации
Китайская национальная политика в период раннего Мао реализовывалась по советскому шаблону: с национальными районами, "коренизацией" и прочими одиозными инструментами. Со временем положение начало выправляться, но и при китайских реформаторах применялись меры, которым позавидовали бы западные леволибералы. Так, политика "Одна семья – один ребёнок" не распространялась на национальные меньшинства КНР и применялась исключительно к ханьцам, ставя господствующую нацию в дискриминируемое положение. Также "национальным кадрам" предоставлялись льготы при поступлении в высшие учебные заведения. В общем, полный Black Lives Matter.
На рубеже 2000-2010-х годов такой курс привёл к резкому обострению межнациональных отношений. Задабриваемые нацмены решили забросить ноги на стол. Итог – волнения в Тибете в 2008 году с антикитайскими лозунгами и погромы, устроенные уйгурами в Урумчи в 2009-м, когда пришлось срывать для подавления выступлений Народно-освободительную армию Китая. Это спровоцировало дискуссии в китайской элите, стоит ли продолжать играться с коммунистической нацполитикой в духе Югославии и СССР, учитывая, что эти два государства рухнули как раз по прочерченным в Белграде и Москве искусственным границам. КНР предрекали распад, если "диких волков с пограничья не перестанут кормить в свинарнике" (да-да, выражения в Поднебесной не выбирали).
В 2011 году известный политолог из ведущего университета Цинхуа Ху Анган и эксперт по террористической угрозе Ху Ляньхэ опубликовали эссе "Второе поколение национальной политики: содействие национальной интеграции и процветанию". В ней резко осудили советскую национальную политику, которая лишь укрепляла барьеры между этносами и готовила почву для сепаратизма. Этот архаичный подход, доказавший свою тотальную неэффективность, предлагалось заменить курсом на "плавильный котёл" по примеру ранних США и современной Индии.
С приходом к власти Си Цзиньпина данная политика начала претворяться в жизнь. Внешне в Китае – полная "многонациональность". Тем не менее, новый лидер сначала добавил все меньшинства в политику планирования семьи, затем и вовсе отменил "Одну семью – одного ребёнка", призвав китайцев рожать как можно больше. Льготы для нацменов при поступлении в вузы были отменены, равно как и поблажке в судах. Товарищ Си заявил, что политика заваливания национальные регионов деньгами не панацея при решении нацпроблем, указав на пример Прибалтики, первой отделившейся от Советского Союза. Выход один: "Неустанно укреплять идею общности всех народностей с великой родиной, китайской нацией, китайской культурой, китайской Компартией и путем социализма с китайской спецификой".
Коренные народы – есть. Синоцентричный подход – тоже
Пока наши деятели из Федерального агентства по делам национальностей во главе с Игорем Бариновым рассуждают о недопустимости деления народов на коренные и некоренные, в Китайской Народной Республике с этим всё в порядке. По мнению этнологов, в КНР проживает более 200 этносов. Официально признаётся, между тем, лишь 56. Так, народом Китая признаются русские (16 тысяч человек), но не считаются таковыми буну (700 тысяч человек), калмыки и буряты искусственно включены в состав монголов.
То есть сама этническая картина Китая является рукотворным созданием Коммунистической Партии. Представьте, что вы являетесь гражданином Китая – потомком британских подданных в Гонконге или Шанхае. Или представителем народа байма (15 тысяч человек), или тайваньским аборигеном. Вас, согласно законодательству, попросту нет. Ущемляет ли это кого-нибудь? Нисколько. Политика КНР предельно синоцентрична и направлена на гомогенизацию национального состава страны.
Никаких особых проблем с получением гражданства КНР у хуацяо, то есть этнических китайцев, проживающих за рубежом, нет. А вот если вы имеете русские корни из Харбина или британские корни из Шанхая, вряд ли станете обладателем паспорта Китайской Народной Республики. Пекин очень опасается притока мигрантов и строго ограничивает его. Легализация происходит очень тяжело, даже если речь идёт о полезных переселенцах – при деньгах. С 1970 по 2020 годы китайскую "гринкарту" получили несколько тысяч человек. При этом сам Китай испытывает колоссальные демографические проблемы. Но лечить чуму холерой (падение рождаемости завозом иммигрантов) там, конечно же, не собираются.
Политика Китая по интеграции всех этносов в единую китайскую нацию (чжунхуа миньцзу) и строжайшее иммиграционное законодательство могут и должны стать примером для России. Чиновники, курирующие национальную политику и миграционку, должны руководствоваться, прежде всего, интересами государствообразующего по Конституции русского народа. А не устраивать вечера казахских танцев и армянских песен для гармонизации межнациональной ситуации.