БЫЛЬ
Андрей МУСАЛОВ
Из неопубликованного
Существует такое понятие, как «черный лебедь» — труднопрогнозируемое и редкое событие, которое имеет значительные последствия. У советских пограничников таким явлением стало бегство за рубеж Юрия Бланкова, случившееся на хорошо охраняемом участке границы, при обстоятельствах, которые на первый взгляд кажутся просто анекдотичными. Правда, участникам тех событий было совсем не до смеха. Будет любопытно, если кто-то из читателей припомнит новые подробности подзабытой истории.
Будучи журналистом различных пограничных изданий, байку про уход за границу профессора Бланкова я слышал не раз и в самых разных интерпретациях. Это примерно, как про ту заставу, на которую напали китайцы и «всех там убили, ударами шомпола в ухо».
Однако, поинтересовавшись у некоторых ветеранов подноготной той истории, пришел к выводу, что событие имело место в реальности и на долгие годы стало показательным подтверждением присказки — тишина на границе обманчива…
(Далее следует публицистический текст с сильными художественными допущениями, поэтому прошу особо впечатлительных и эмоциональных читателей его не читать – авт.)
В одно прекрасное январское утро 1981 года в субтропическом Батуми появился мужчина солидной наружности — широкоплечий, спортивного вида, лет сорока, с гладковыбритой головой. Он удивительно легко производил на людей благоприятное впечатление. Не стал исключением и первый секретарь Аджарского обкома партии. Появившийся на пороге его приемной мужчина с ходу представился:
— Я из Москвы. Профессор Московского государственного университета Юрий Бланков.
Это было неожиданно — первый секретарь в этот день никого не планировал принимать, вот-вот должна была начаться партийная конференция автономной республики. Но словоохотливый и контактный Бланков каким-то образом вошел в контакт с работниками секретариата и все же оказался в кабинете большого партийного начальника.
Первый секретарь возмутился было явлению незваного гостя, но стоило тому открыть рот, как от возмущения не осталось и следа. Назвав себя и свою должность, Бланков протянул секретарю рекомендательное письмо. В нем руководство университета просило помочь будущему академику собрать материал для научной монографии. Написано послание было на фирменном бланке МГУ. Подпись ректора, гербовая печать.
Воздав должное трудовому аджарскому народу и его руководителям, Бланков изложил суть своей командировки:
— Я исследую поведение человеческой личности в экстремальных условиях, а горы, как известно, лучший полигон для проверки людей на прочность. Поэтому рассчитываю на вашу поддержку моей научной деятельности.
Как любой южанин, партийный деятель был рад лишнему полезному знакомству в Москве? Да еще какому — с профессором МГУ! Тем более, у многих знакомых были дети студенческого возраста. Словом, партийный руководитель ответил:
— Не волнуйтесь, товарищ профессор, все устроим наилучшим образом. Через час у нас партийная конференция. Приглашаю на нее и вас. Там и обсудим детали.
В перерыве между заседаниями, в вестибюле обкома, где проходила конференция, Бланков случайно встретился с полковником Константином Сарычевым — начальником Батумского пограничного отряда, с которым он когда-то учился в Алма-Атинском высшем пограничном командном училище КГБ при Совете Министров СССР.
— Юра, как ты очутился в Батуми! –спросил Сарычев, обнимая бывшего однокашника.
— Наука всему причина. Получил задание из самого ЦК, — выразительно указал пальцем на потолок Бланков, — нужно подготовить исследование о поведении людей в экстремальных условиях. Дело архиважное, сам понимаешь, что по пустякам целого профессора гонять не будут.
— А ты уже профессор? Вот здорово, никогда бы не думал, что мой однокашник такой великий человек.
— Ну чего тут особенного, как говорится — каждому свое. Ты полковник, я — профессор. После окончания нашего училища без малого двадцать лет прошло. Кстати, твои детишки не собираются пополнить ряды столичного студенчества?
— Да, есть такие планы…
— Ну вот и хорошо, потом обговорим, как им осуществиться.
Заметив профессора вместе с начальником погранотряда, к ним подошел партийный вождь республики и, улыбаясь, сказал:
— На ловца и зверь бежит. У тебя Сарычев, люди всегда в экстремальных условиях службу несут. Вот и помоги человеку в его благородном труде. В историю войдешь.
Программа научного исследования у профессора была довольно обширной. Для сбора материалов и организации экспериментов Бланкову предстояло немало поездить по заставам. На образцово-показательной заставе в Сарпи, которая была определена как базовая, командир части распорядился обеспечить Бланкову все условия для научных исследований. Он даже выделил гостю собственное авто.
О том, что на заставу прибыло московское научное светило, доложили командующему Закавказским пограничным округом и вскоре тот на вертолете прибыл в Сарпи. Разумеется, большой начальник также стал жертвой обаяния профессора и предложил сделать облет вверенного участка государственной границы.
В ходе того полета Бланков, с чисто «профессорской наивностью», интересовался у большого начальства, как обустроена граница, какие силы прикрытия и где они размещаются, чем располагают в приграничье сухопутные войска, что известно о противнике? Командующий подробно рассказывал «профессору» о всей системе охраны границы. Когда все вернулись на заставу, профессор в ходе «дружеской» беседы за столом похвалил генерала за компетентность и высокий профессионализм.
На следующий день Бланков развил на заставе бурную «научную» деятельность. В специально выделенной для этих целей комнате он беседовал с пограничниками. Замерял у них пульс и температуру, проводил разные тестирования. А когда заместитель начальника заставы спросил у профессора, что еще нужно ему для экспериментов, тот ответил:
— У меня большое желание пойти ночью с пограничным нарядом на охрану государственной границы, чтобы самому пережить те чувства, которые испытывают на переднем рубеже Отечества.
Порыв «профессора» офицер оценил по достоинству. Добро было получено и ночью Бланков в составе пограничного наряда убыл на границу.
Сержант, старший наряда, был не особо рад неожиданной компании. Тем более, профессор назойливо требовал рассказать, как устроена система охраны государственной границы и вообще «доставал» бесконечным трепом. Поэтому он оставил Бланкова с самым молодым солдатом из состава наряда около пограничной вышки, пообещав, что вернется минут через двадцать.
Перед уходом сержант ехидно сказал профессору:
— Это самый молодой боец нашей заставы. Можете ставить на нем свои психологические опыты, сколько считаете нужным.
Однако, едва старший наряда с напарником ушли, Бланков таинственно прошептал молодому:
— Товарищ рядовой, слушайте меня внимательно. Я не просто профессор, но еще и резидент разведки, полковник КГБ. Там, на турецкой территории, меня ждет человек. Он должен передать мне очень важные документы с разведывательной информацией. Но об этом никто не должен знать. Если сержант спросит где я, скажете — отошел в кусты по нужде. Изготовьтесь к бою и в случае необходимости прикроете меня огнем. Все понятно?
– Так точно!..
Позже рядовой говорил, что профессор его буквально загипнотизировал. Ему, кончено же, никто не поверил, но нужно отдать должное — знавшие Бланкова отмечали его невероятную силу убеждения.
Застава долго искала «заблудившегося» профессора, так как молодой пограничник утверждал, что тот пошел по нужде в кусты. Только через сутки доложили командованию отряда, а затем и в округ, что похоже на заставе «Сарпи» случился прорыв…
Так ночью 11 января 1981 года, Юрий Бланков перешел государственную границу. На турецкой территории он сразу же потребовал встречи с представителем ЦРУ и выложил ему все, что знал об армии и границе. Затем перебежчик дал пространное интервью западному телевидению, в котором клеймил советский строй. После кратковременного пребывания во Франции выехал в США, где следы его затерялись.
Командование округа и отряда пыталось найти «стрелочника». Против пограничного наряда было возбуждено уголовное дело. Однако, говорят, в это дело вмешался сам Председатель КГБ СССР Юрий Андропов. Когда он узнал обо всех обстоятельствах прорыва, то сержанта и солдат защитил, но все вышестоящие должностные лица, причастные к делу, получили сполна — были перемещены с понижением в разные регионы Советского Союза. Головотяпство тогда не прощали.
Единственный, кто отделался относительно легко — начальник заставы Евгений Ольшевский. Он во время всей этой истории с Бланковым находился в Тбилиси - в составе президиума окружной комсомольской конференции.
— При мне бы не ушел, — горячился Ольшевский даже спустя долгие годы.
Любопытно, как о том событии отзывался генерал-лейтенант в отставке Геннадий Згерский - Председатель Координационного совета Международного Союза общественных организаций (пенсионеров) пограничной службы. В 1981 году он командовал войсками Среднеазиатского пограничного округа, но в 1984-м возглавил тот самый – Закавказский ПО и потому знал многие подробности прорыва Бланкова. По его информации командующего округом отправили в Афганистан, начальника погранотряда Сарычева сняли с должности. Вернувшегося с конференции начальника заставы Ольшевского вскоре перевели на другую заставу. Его заместителя, возглавлявшего «Сарпи» во время пребывания там «профессора», наказали строже всех (как именно - Згерский не сказал, но видимо, действительно строго – авт.).
Хотя если объективно, зам начальника заставы оказался заложником обстоятельств — как он мог действовать, если Бланков оказался в его подразделении по распоряжению начальника отряда, да еще по представлению самого первого секретаря обкома Аджарии?
Кем же был Юрий Бланков на самом деле? Со слов некоторых участников событий о нем известно следующее.
Родился Бланков в 1939 году. В 1962 году окончил Алма-Атинское Высшее пограничное командное училище. Некоторое время служил на Дальнем Востоке замполитом заставы, однако через год был уволен — то ли за рукоприкладство, то ли за пьянку. Поехал в Ленинград, где поступил на юридический факультет ЛГУ, но вскоре был исключен. Далее Бланков переехал в Москву, где стал студентом Московского государственного университета. Но и там долго не задержался — выгнали, вроде бы за подделку документов.
Перед уходом за границу Бланков совершил какое-то незначительное преступление, скрывался от правоохранительных органов. Одновременно начал собирать данные оборонного характера — чтобы быть ценным для ЦРУ и других западных спецслужб.
Все, кто сталкивался с Бланковым, отмечали, что он был искусным психологом, тонко улавливающим «движение души» человека. Умело играл он на низменных чувствах людей, их стремлении выслужиться, обойти закон, легко получить желаемое.
Надо отдать должное, визит Бланкова в Аджарию не остался незамеченным особым отделом округа. Хотя «профессора» рекомендовал сам первый секретарь Аджарии, тот, кому положено, на всякий случай отправил по инстанциям запрос о странном визитере. Мол, есть ли такой профессор в МГУ? Жаль, но ответ пришел, когда Бланков был уже в Турции.
В связи с той забытой историей интересно сложилась судьба бывшего начальника заставы «Сарпи» Евгения Ольшевского. После прорыва его перевели в Ленинаканский пограничный отряд. Там Евгений Степанович дорос до должности коменданта участка.
Говорят, в одну и ту же воронку бомба не попадает. Но надо же такому случиться - именно на участке пограничной комендатуры Ольшевского за границу ушел выпускник Голицынского пограничного училища Козаченко. Понятное дело, после этого Евгению Степановичу «зарубили» академию. Но, как ни странно, Ольшевский сумел выкарабкаться, поскольку служил всегда честно и добросовестно. Со временем в Сухумском пограничном отряде он возглавил спецкомендатуру, которая занималась охраной первых лиц государства, находившиеся на черноморском побережье Кавказа и занимал ряд других ответственных должностей.
Такая вот пограничная история. К сожалению, автору так и не удалось найти ее документальных подтверждений — только рассказы различных участников, разного уровня вовлечения. Будет любопытно узнать, что по этому поводу думают читатели. Буду рад, если кто-то напишет что-то интересное в комментариях.
