Оранжевый КамАЗ натужно гудел, сбиваясь на высокие нотки, то и дело затихал, чтобы вдохнуть воздуха и продолжить взбираться на склон. Иногда клочок слипшегося песка срывался из переполненного кузова, влажной кучкой плюхался по бокам от колёс чтобы смешаться с пылью и стать частью рисунка глубокой колеи.
"Вжж-жжжжь... б-р.. б-рр...уу-ввв! Пи-бип!"
Антошка размазывал по и так уже по чумазым щекам пузырящиеся слюни, но и не думал переставать озвучивать двигатель, иначе всё не по-настоящему, и грузовик без этого далеко не уедет. Без того надломившееся колесико постоянно отваливалось с проволочной оси и округа слышала теперь уже недовольное ворчание какого-то очень важного автомеханика:
— Эй, шофёр! Паччиму не ремонтирываешь мафыну, а? Ааа!?
— Да не знаю, мне работать надо. Пока-пока! Вж-жж!
Всё действо доносилось до Дениса уже битый час пока он перекапывал грядки, и в особо интересных моментах вызывало улыбку. Деловитый водитель грузовика, и без того занятый своим делом, скрывался за кустами малины вдоль забора, и присутствие друг друга ничуть обоим не мешало.
Пекло. Пот тонкими струйками змеился по загорелой коже, в калошах с толстыми стельками буквально варились босые ноги, а блестящие от черенка ладони уже ныли, требуя перекура. Хотелось пить. Дёня знал, что стоит сделать хотя бы пару глотков, дальше жажда будет одолевать непрестанно. Но отдых всё таки не помешает. Совсем не помешает. И пить...
Пить, пить, пить! Воды-ыыыы...
Со звонким шелестом лопата воткнулась в сухую землю. Густо присыпанные пылью раскалённые калоши, едва ли не разбрасывая облачка пара, полетели в тенёчек, а ступни с ошалелой наиприятнейшей истомой прошлепали по вскопанной грядке на выход. Попутно была установлена крепкая скамья с парой вёдер колодезной воды. Парень поспешно приблизил лицо к ослепляющей водной поверхности и, вытянув губы трубочкой, уже набрав полный рот, разочаровано замычал. Ну бли-ин...тёплая-яяя!
Да и не удивительно. Жарко было ну просто очень! А хотелось охладиться, почувствовать растекающуюся внутри обжигающую студёность и, наконец, напиться. А не просто намокнуть.
Это вон огурчики хорошо тёпленкой поливать. И то — вечером. И выплеснув воду в катку, Денис потопал к калитке.
— Антоха! Привет!
Денис оглядел увлеченно возюкаещего машинкой пацанёнка, рассыпанный тут и там по крышке колодца песок со следами детских пальчиков в попытке упорядочить беспорядочное и, не в пример — аккуратно расставленные по периметру колодезной крышки обломки кирпича и разнокалиберные камушки.
Мальчик нехотя поднял голову, коротко взглянул на соседа и протянул:
— Приве-ет...
( Хоо-дют тут всякие, отвлекают)
— Как ты, деловая колбаса?
Помедлив, прозвучал ответ:
— Я не колбафа... ты сам колбафа... А дела харафо, — и ещё после паузы, потому что положено тоже поинтересоваться, хоть и не так уж интересно,— А у тебя как?
— Да вот... Пить хочу, Антош. Можно?
Денис улыбался, а мальчик, снова нехотя посмотрев на него как на маленького (спрашивает! а я разве против!?) кивнул.
Стараясь не задеть батарею зачем-то да нужных камешков, Дёня спустил ведро, подождал, по звуку определяя, что точно утонуло и стал накручивать цепь на ворот уже в обратном направлении.
Аккуратно, не проливая, поставил полное ведро на край колодца и...
— Антоха. А, Антоха? Ты зачем песка в колодец насыпал? Как такую мутную воду пить теперь можно, м?
Мальчишка попыхтел, проехал немного туда и обратно машинкой, ничуть не поменявшись в лице, произнес:
— Я не фыпал...
— А кто? — резонно возразил сосед,– ты один тут, больше никого не было.
— Было! — с некоторым вызовом губы малявки сложились уточкой.
— И кто же это сотворил тут?
— Дяденька. Он туда уфол...— и показал, куда же скрылся таинственный злодей. — А у меня вот...колефо отлетела.
— Ну да, вижу. Но это нормально, у тебя камазик уже старенький, заболел, видать. Вот не будешь больше сыпать песок в колодец, я тебе новый КамАЗ из города привезу, идёт? И вообще, ничего туда не бросай, иначе нам пить нечего будет? Хорошо?
— А когда?
Да уж, обещание тут так просто не получить.
— Скоро. Вот грядки докопаю. Потом поеду. А сейчас пойдём, проводишь. Воды у вас наберу.
Мальчик с сомнением посмотрел через дорогу на свой дом и сморщил нос.
— Сам иди. Я тут буду.
— Мама-то дома?
— Да дома, — бросил Антошка и откинул кузов. "Разговор окончен, и иди себе, а мне некогда."
Что ж. Погромыхивая ведерками, парень отправился к соседям. У них колодец был свой, не уличный. Практически непосредственно в огороде, и частью — во дворе, откуда удобнее, там и набирай воду.
— Галя! - покричал для порядка, откидывая проволочное кольцо.
— Ай? — откликнулось откуда-то из глубины двора.
— Я за водой к вам! Не пугайся.
Из летней кухоньки показалась соседка, насторожено спросила:
— А чё такое?
Денис улыбнулся. На улице все знали Антошку, поэтому настороженное выражение на лице матери появлялось не редко.
— А там камаз песка в колодец перевернулся.
— Ах ты! Что ж ты будешь делать, а... Да что ж такое-то...,– и посеменила скоренько к забору.
— Антон!– пронеслось над деревней зычное.— А ну! Уйди от колодца щас же! Кому сказала!
Денис уже наполнил оба ведра, усмехнувшись про себя, прекрасно зная, что материны окрики Антошке как летняя гроза: громко, да быстро проходит.
Галина отворила калитку, пропуская соседа и сама двинулась следом, намереваясь силой вернуть блудного сына домой. Тучное её тело обычно колышущееся важно и горделиво словно императорская каравелла, сейчас сотрясалось решительностью и суровостью.
— Анто-он! Сюда иди, сказала тебе!
И, едва дойдя до середины дороги, оба соседа замерли, напряжённо вслушиваясь. Где-то из-под ветвей нависающих над заборами яблонь, из-за высокой полыни в их сторону приближались отчаянные истерично-прерывистые всхлипы с кротким подвыванием. Вот замелькала девчушечья голова, выгоревший сарафанчик, заплетающиеся босые тощие ножки.
Внучка пенсионерки Марьи Степановны, то и дело спотыкаясь, направилась к ним сразу как только заметила.
— Тётя Галя-яя...,– всхлипывала подросток,– Бабушка... там...