Женская логика (я уже писал) часто воспринимается мужчинами не так как хотелось бы женщине. И вот вопрос: а не лучше ли прямо сказать, что ты на самом деле хочешь, чего ожидаешь от этого? Зачем всё усложнять? Может быть, надо делать всё проще?
Вообще на работе человек проводит много времени в своей жизни. Для кого-то это увлекательный и интересный процесс, а для кого-то это каторга, да да, настоящая каторга. Я работал с интересом. Но вот быть руководителем в женском коллективе, я даже не знаю к какому процессу это отнести. С одной стороны, как мне это говорили: ты же там как в малине. С другой стороны, как мне тоже это часто говорили: наведи в своём змеюшнике порядок. И тогда да, не очень увлекательный процесс. Женщины. На эту должность меня поставили, скорее всего, потому что у меня на тот момент уже был опыт работы в женских коллективах (правда, там их было на порядок меньше). Здесь их было – 24 женщины. Как говорится: от мала, до велика. Ну и великие тоже были, но сегодня не об этом, к этим у меня свой подход. 24 девчонки (какая разница для меня 20 лет или 50, всё девчонки, мне было 34), это Вам не с одной женой воевать, а 24. Банда какая-то, ну иногда так и было (я буду писать про них статьи, самые интересные 4 года в моей жизни), это как с ума сходят, может кто-то им что-то шепчет и они начинают чудить? Не знаю.
И вот когда ты заходишь в первый день и говоришь: здравствуйте, теперь я ваш новый начальник. А в ответ: вау, а чем вы сегодня вечером занимаетесь? И вот тут надо не облажаться, надо показать, что они все одинаковые и что ты начальник. Иначе – беда! Я им сказал: вечером я занимаюсь женой и ребёнком, ночью сплю, а с 8:00 до 17:00 я буду заниматься повышением их профессиональных навыков в глазах руководства предприятия (все были с высшим образованием, отдел занимался аналитикой производства, часть отдела работала круглосуточно, посменно). Зарплата у девчонок была на 2008 год 24-26 тыс. + премия раз в год около 30 тыс., а те которые по сменам работали чуть побольше зарабатывали.
Я хочу написать про один случай, который у меня произошёл с молодой сотрудницей. Я думаю, что он не рядовой, но для меня он был неожиданным. В отделе всегда были ваканты, особенно на должности в смену, и вот однажды пришла устраиваться молодая девочка на работу, я провёл с ней собеседование, она мне подходила, надо было её подучить немного и в принципе готовый работник. На первый месяц (время на обучение) я вывел её в дневное время. Надо сразу отметить, что когда я стал начальником отдела, то дверь в свой кабинет я снял, так сказать не стал отгораживаться от коллектива (на самом деле цель была другая, ну вы поняли …, чтоб иногда догадки не терзали смутными мыслями ясные головы моих девчонок). Но большую часть времени я сидел с ними, я себе у них рабочее место сделал, а в кабинет уходил, только когда надо было с документами поработать.
Сразу скажу, у меня с этой девочкой никогда и ничего не было (это любителям домыслить), потому что на такие дела у меня было внутреннее табу, через которое я по своим моральным принципам не мог переступить (да, да, такое тоже бывает).
И вот эта девочка, назовём её Алёна. Симпатичная, стройная, когда она пришла на собеседование я подумал: эх, кто-то по тебе грустит в сторонке. Потом оказалось, что она была и не промах. Стал я её обучать всему, что она должна уметь по своей должности – отчёты, документация, какие показания снимать, как анализ проводить, куда звонить, какие параметры регулировать, в общем всё что она должна уметь. К концу месяца я стал замечать, что Алёна стала часто подходить и задавать некоторые вопросы по несколько раз, я тогда ещё подумал, что может это сложно для неё, сажал её рядом и объяснял ей всё заново. Потом я вывел её в смены. Потом, через какое то время я стал замечать, что она слишком часто мне кофе стала приносить (обычно я сам наливал себе кофе, ну или кто-то из девчонок спрашивал: вам налить кофе? Девчонкам я разрешал пить кофе на рабочем месте, чтобы не отвлекаться, считаю ничего такого в этом нет). Я тогда ещё говорил ей: Вас что моей секретаршей девчонки назначили? Она в ответ просто улыбалась. Были дни, когда я оставался работать на ночь, и получалось так, что я с утра ехал домой и после ночной смены подвозил Алёну до дома. В принципе я всех так подвозил, но потом когда я анализировал, до меня дошло, что её я очень часто подвозил. Ну в общем время шло, пока однажды, я так-же утром не приехал домой, а жена мне и говорит: Ну как там с Алёной ночь прошла? Сказать, что я обалдел это ничего не сказать. Я думал у меня от удивления глаза на пол упадут и куда ни будь закатятся, что бы я их не нашёл. Я говорю: ты что, во сне головой об стену стукнулась? Она говорит: уже все шепчутся об этом. Я промолчал. Вечером, за ужином я жене сказал: я никогда не был предателем, это не мои принципы, ты знаешь об этом, если я захочу тебе изменить, то вначале мы разведёмся. Жена знала мои принципы, поэтому разговор на эту тему был закрыт. Утром мне предстояло разобраться со всем этим.
Придя на работу, я сразу вызвал к себе самую возрастную девчонку (она была моими ушами и глазами, когда надо что-то было, так сказать проводницей в потусторонний мир), и говорю: ну Мария Петровна, рассказывайте. И она мне всё и рассказала. Оказывается Алёна, в процессе её обучения мной, некоторые мои движения, мою манеру разговаривать в шутливом тоне, подвозить её на машине и т.д., восприняла как оказание ей, с моей стороны, знаков внимания. И в разговоре со своей подругой она поделилась, что раз я к ней «неравнодушен» то и она не против быть со мной. Ну а подружка, уж строго конфиденциально, рассказала об этом всему заводу (ну как обычно это бывает). Мария Петровна сказала, что она говорила Алёне, что я женат и что шансов у неё ноль, но она её сказала, что посмотрим. Вот такая «санта – барбара» произошла у меня под носом. Вечером я вызвал Алёну в кабинет и постарался мягко (ну чтобы у девушки не случилось чего) объяснить, что она очень интересная девушка, и что если бы я был свободен, то обязательно всю свою жизнь без остатка отдал бы только ей, а так у нас с ней есть только общий интерес это работа.
Алёна продолжала работать как и прежде, эта ситуация никак не повлияла на наши рабочие отношения. Потом уже, я несколько раз задумывался над этим, ведь можно было как-то подойти ко мне и прояснить это, если она считала, что я делаю какие-то намёки, хотя ничего необычного в своём отношении к ней как к своей работнице я так и не вспомнил.