Непогода застигла нас у границы Тевтобургского леса. Вечерело. Дождь усиливался. Вдалеке послышались раскаты грома.
Мы рисковали пропасть среди горных дорог и перевалов в темном лесу.
Внезапно карета остановилась. Я высунулся в окно. Навстречу нам двигались два всадника в длинных плащах. Накинутые на голову капюшоны скрывали лица, несмотря на полыхающие в руке каждого факелы.
-По наши души, сударь, - наклонился ко мне кучер. В нос ударил свежий винный дух.
Всадники остановились в нескольких метрах от нас. Кони их были спокойны и полны сил. Никакой нервной ходьбы или ворчания.
Один из всадников откинул капюшон. Лицо его показалось дружелюбным, несмотря на достаточно резкие черты лица.
-Приветствую вас! Простите, сударь! - подал он голос, выехав чуть вперед, - Вы находитесь во владениях барона фон Хоффа, и здесь неподалеку дом господина. Не сочтите за наглость, а примите приглашение. Барон зовет в гости. Мое имя Гюнтер, я его слуга.
-Благодарю вас, - откликнулся я, и невольно оглянулся по сторонам. - Я с радостью еду с вами, Гюнтер. Тем более к ночи до трактира мы никак не поспеваем. Да и гроза, судя по всему, спешит сюда.
-Верно. В этом случае - добро пожаловать. Следуйте за нами, - он поклонился мне. И уже кучеру:
-Веди след в след. Дорога коварная, у замка будет покрепче. Но тут редко кто ездит.
Он чмокнул, пришпорил коня и двинулся в авангард. Второй за ним. Мы тронулись. Я откинулся на подушки, задумался. Слышал лишь грохот колес, скрип рессор и свист хлыста. За всеми этими звуками уже представлялся образ хозяина, пригласившего меня.
Наш путь пролегал через загадочный Тевтобургский лес, и именно здесь, на севере Вестфалии, осел в своих владениях барон фон Хофф. Имя его некогда грозным львиным рыком летело над пылающей в огне войны Европой. Славный полководец, видный политик, аристократ до мозга костей. Да, этот человек в свое время заявил о себе миру. Да так, что до сих пор о нем, еще при жизни, слагают легенды. Не думал только я, что проезжая через его земли лично удастся свидиться. Да и что эта встреча может сулить мне, простому студенту, отпрыску далеко не самой достойной фамилии?
Спустя время, когда сумерки окутали нас, но тьма ночи еще не легла на мир покрывалом, я услышал крик кучера:
-Сударь, поглядите-ка.
Высунувшийся из окошка, я обомлел. Дорога, сколько я видел вперед, уходила серой полосой в горы, теряясь меж скальными утесами и клочками елового бора. Над всем этим возвышался черный, устремленный ввысь остроконечными башнями, замок. Окутанный дымкой тумана, он походил на огромный трон мифического горного короля.
Под колесами тем временем загремели камни. Мы подъезжали. Петляя между огромных валунов, карета выехала на прямую дорогу, следуя за всадниками. Один из них в последний момент перешел в галоп и оторвался вперед. Я все это время смотрел из окна и видел, как медленно распахивались ворота, открывая нам путь во внутренний двор.
Карета остановилась у высокого величественного крыльца со множеством ступеней. Гюнтер помог мне сойти. Он кивнул в сторону кучера.
-Прикажите отвести карету к конюшне. Там сможет ухаживать за лошадьми. Филипп ему все покажет.
Я последовал совету. Быстро выдал нужные распоряжения, прихватил дорожный саквояж. Филипп взял обеих лошадей, свою и Гюнтера, свистнул кучеру и они двинулись в сторону дальнего угла во дворе.
Уже почти стемнело. Двор освещался только тремя факелами: два у дверей на крыльце, другой у ворот. Свет огня, словно плавал в опустившемся плотном тумане.
-В это время всегда так, - сказал Гюнтер. - Река, горы. Туман любит эти места.
Только сейчас я расслышал шумный плеск воды, явно от течения бурной горной реки.
Мы поднялись на несколько ступеней, когда одна из дверных створок медленно открылась. Перед нами предстал высокий статный человек лет пятидесяти в изящном бархатном камзоле. Волосы его, некогда, очевидно, черные как смоль, сейчас с приличной проседью, были растрепаны. Но это придавало общему облику его скорее воинственный, нежели неряшливый вид. Глаза его горели огнем, брови сдвинуты. Но тонкие губы растянулись в хитроватой улыбке.
-Добро пожаловать, молодой человек. Я барон фон Хофф. Рад вашему визиту.
Я поприветствовал в ответ, назвался, поблагодарил за приглашение.
Когда мы входили, минуя обширный мрачный холл с широкой лестницей, ведущей в темную высь, мне показалось, что я услышал женское пение. Грустная мелодия без слов. Вокализ. Но лишь на миг. Из темноты.
Барон нес в руке канделябр на пять свечей, и тень его, плетущаяся за ним следом, металась из стороны в сторону.
-В замке кто-то еще есть? - спросил я.
-Нет, здесь только я и двое слуг, - любезно откликнулся он.
Барон обернулся ко мне, продолжая улыбаться. В глазах его по прежнему сверкал огонь. Или это огоньки свечей так зловеще отражались в них?
Я не заметил, как исчез Гюнтер, и вот мы уже только двое с бароном входим в большой холодный зал, у дальней стены которого пылает камин. На фоне огня виден небольшой стол и два стула с высокими спинками.
-Прошу вас, - приглашая, жестом барон пропустил меня вперед. Я кивнул и подчинился.
-Простите мои спартанские привычки, я уже давно отошел от света и, как вы можете заметить, довольно успешно, - он усмехнулся.
Я улыбнулся ему.
-Ну что вы, барон. Мне, простому студенту, не стоит жаловаться. Да и ваше общество дороже всех иных привилегий, уж помилуйте.
Он серьезно посмотрел на меня, глаза его больше не сверкали огненными искрами, а наоборот - словно погасли и наполнились тоской.
-Ах, граф. Былое, все былое. Теперь только тени остались от прошлых дел. Лишь воспоминания, да и те больно режут по сердцу. Да. Воспоминания о былой любви.
-Простите, барон, мою неучтивость…
-Нет, нет, - оборвал он меня. - Сейчас мы выпьем вина и развеем тоску. Как сейчас учат в университете? Чему учились вы?
Он живо поднялся, взялся за графин и развил вино по бокалам, кивнул на закуски.
За праздной болтовней мы провели чуть больше двух часов. Словно старые друзья мы болтали обо всем. Вино одурманило голову, развязало языки. Барон пустился в рассказы о бурной молодости, о походах, битвах, осадах. Потом о политике, короле… Пока я не спросил:
-А как же женщины? Вы были женаты, барон?
Он вдруг осекся в разговоре. Под темными сводами зала повисла гнетущая тишина. Лишь огонь в камине продолжал шептать треском поленьев. Утяжеленный вином, барон опустил голову на руки и уперся взглядом в поверхность стола.
-Женщины, - сказал он, и голос его вдруг утратил прежнюю живость, - Были. Всякие были, дорогой граф. Только случилось так, что жизнь моя напрочь оказалась лишена любви. Той любви, что “надолго”, но не той, что “пока смерть не разлучит”.
Я растерялся, поняв что свернул не туда.
-Простите, - начал было я.
-Нет-нет, - махнул он рукой. - В жизни каждого из нас есть тяжелые тайны, еще их называют грехами. Вы еще молоды, и дай бог, чтобы к вам это пришло как можно позже. Мои грехи - мое проклятие. И все, что мне остается теперь - лишь трепетать, воспоминая…
Он снова затих, продолжая смотреть остекленевшим взглядом в стол. Голова его безвольно повисла на руках.
-Но нечего о грустном, - вмиг поменялся он в лице. Тут же как-то встрепенулся и глянул на меня снова живо и с искрой задора в глазах. Губы его растянулись в поистине дьявольской улыбке. И к этому я уже стал привыкать.
-Я же не рассказал вам о Генрихе Свине, - улыбаясь сказал он и сделал большой глоток из бокала.
- О ком? - я с облегчением вздохнул, видя, что сотворенная мною неловкость улетучилась.
-О, Генрих Свин. Легендарная личность в Тевтобургском лесу…
Он говорил, говорил. В один миг вскочил с кресла, схватил со стойки у стены старинный полуторник, стал им размахивать, продолжая рассказ. В его словах было все, что так необходимо захватывающей истории. Тут и крестовый поход его далекого предка Генриха по прозвищу Свин. И заложенный им первый камень этого замка и годы позорного, но удалого раубритерства в здешних горах. Погони, похищения, битвы. Но после, как логическое завершение, история о остепенении, о женитьбе и крепкой старости в кругу семьи.
Рассказывая это, барон так увлекся, что, казалось, сам на какое-то время перенесся в те далекие времена, став тем самым Генрихом.
Но потом, он снова сник, уселся в кресло, выпил еще и сказал:
-Да, прошлые деньки. Что мои, что моих предков - все сплошь битвы, победы, поражения, снова победы. А что теперь? Их уж нет никого, а сам я только тень того себя, что был когда-то.
Он повесил меч на стойку, глянул в окно на еле заметные просветы далекого заката в небе и повернулся ко мне:
-Пора спать, любезный граф, - сказал он и вдруг глаза его расширились от ужаса. Он вздрогнул и, кажется, прислушался. Услышал и я. Пение. Из далекого далека доносился женский голос, поющий старинный вокализ. Но в следующий миг звук оборвался, словно и не существовал до ныне.
Барон посмотрел на меня. Как ни в чем не бывало, он сказал:
-Позвольте, я лично отведу вас до вашей опочивальни. И уж послушайте совета - не бродите ночью по замку. Ни при каких условиях.
Где-то высоко в горах над лесом сверкнула молния. Бархатистый раскат грома, сотрясая стены замка, протяжно заурчал, следуя за ней.
***
Комната была обставлена богато, согласно статусу хозяина. Надо сказать, весь замок был таковым, хоть и казался нежилым, холодным и пустым. Всюду, где только можно, висели картины: портреты, пейзажи, натюрморты. Все изысканны и подобраны со вкусом. Вазы, серванты, наполненные драгоценной посудой, украшения, оружие, гобелены. Все говорило о достатке, о долгой жизни рода в этих стенах. Но вместе с тем, все было как-то заброшено, запылено и словно никому более не нужно.
Большой камин был обрамлен каменной кладкой в старинном стиле. Стена по обе стороны от него увешана гобеленами, такое ощущение что, времен еще того самого Генриха. Каминная полка сплошь уставлена вазочками, подсвечниками и статуэтками. У большого венецианского окна стояли два стула с позолоченными спинками.
В неярком свете огня, я как мог изучил обстановку и, измотанный долгой дорогой и вином, приготовился ко сну. Высокая тяжелая перина просто полыхнула пыльным облаком, когда я лег на нее. Тяжелый балдахин кровати нависал надо мной. Я накрылся тяжелым одеялом и тут же провалился в сон.
***
Мне снилась Герда. Она была одета в праздничное белое платье, которое я не сразу признал подвенечным. Она смеялась, прикрывая лицо роскошным букетом. Под вальс Шопена кружилась в танце в большой зале, где я, будто стесненный чем-то, обескураженный, стоял, прижавшись к стене и любовался ею. Тайно.
Но вдруг из темноты вышел барон. И он не был тем веселым улыбчивым радушным хозяином, что представился мне ранее. Это был властный, строгий лицом господин, который всем своим видом выражал жесткость и желание обладать. Быстрым шагом он подошел к моей невесте и схватил ее за руку. Букет рухнул на пол.
Барон притянул ее к себе.
Музыка прекратилась внезапно, да и все звуки вдруг словно провалились в глубокую яму. Я видел как Герда сопротивляется, кричит, зовет на помощь, но лишь глухая и немая тишина окружала меня.
Я рванулся к ним, ускоряясь, прилагая все силы. Но ни на сколько не приблизился.
Барон отпустил ее руки, она упала на колени и здесь же он впился своими длинными пальцами в ее тонкую шею. Мой бег был бессмысленным, я словно стоял, а тем временем, на фоне всей гнетущей тишины, раздался жуткий треск ломаемой шеи моей возлюбленной. Барон отбросил ее в сторону и с жуткой ухмылкой глянул на меня. На миг. Потом развернулся и ушел в темноту, словно и не было его.
Жуткий вопль вырвался из моей груди, и звуки все вернулись. Над головой витал бессмертный вальс Шопена, а я, наконец, добравшийся до Герды, лил слезы над ее бездыханным телом.
***
Я проснулся внезапно. Слезы еще текли по щекам, а горло саднило от крика. Откинув тяжелое одеяло, я сел на кровати. Сердце бешено колотилось. Все еще под впечатлением от жуткого сна, еще не пришедший до конца в себя, я натурально зарыдал, оставаясь во власти пронзительного ужаса. Почти погасший камин слабо освещал комнату. Очертания предметов были неясны и призрачны.
Вдруг нечто исказило пространство. Звук разорвал ночную тишину. Сон уже совсем сгинул прочь и я, осознавший - что реально, а что лишь грезы, пришел в себя. Звук был тем же, что, казалось, я слышал ранее. Пела девушка. Но теперь песня эта отчетливо разливалась в тихих коридорах дремлющего замка.
Я не долго сомневался и, взяв канделябр с тремя свечами, накинув на плечи сюртук, вышел в коридор. Меня одолевало любопытство. И, словно в продолжение своего жуткого сна, я теперь стоял на пути к раскрытию тайны загадочного пения, от которого даже барон за ужином поменялся в лице.
Темные коридоры сменялись лестницами, галереи переходили в большие залы, а голос, манящий и влекущий меня, словно ниточка тянул к себе, становясь все громче. Я спускался ниже, уже явно ощущая себя в подземельях. Холод пронизывал меня до костей, порывистый напор сквозняков то и дело тушил свечи. Но я шел. А пение было все ближе.
Я оказался в длинном коридоре, в конце которого видел приоткрытую дверь. Из-за нее разливался размеренный зеленоватый свет. Пение доносилось оттуда, теперь я был уверен. И сейчас оно звучало куда громче, чем прежде. С каждым шагом звук усиливался. Вокализ перетекал в слова, но их разобрать я не мог. Песня была на незнакомом мне языке. Когда я подошел вплотную и только коснулся двери, пение прекратилось и я мгновенно оказался в полной тишине. Будто во сне.
Оставалось сделать шаг. Навстречу мне, разливаясь зеленью и бирюзой из раскрываемой двери, хлынул поток звуков, словно рожденных где-то в чаще летнего леса. Я шагнул через порог, окунулся в тепло и щебетание птиц и, не веря своим глазам, оказался среди деревьев. Если бы не странное освещение, я бы мог подумать, что теперь в лесу.
Следуя по тропе, я прошел дальше и оказался на поляне. Зрелище, представшее передо мной поразило меня до глубины души. Посередине, среди листвы и кустарников возвышался замшелый каменный фонтан, который тихонько журчал струйками воды. Вокруг него в хаотичном порядке, но обязательно обращенные к нему лицом, стояли несколько девушек. Я вздрогнул сначала, присел, испугавшись. Подумал, что они живые. Но наблюдая далее какое-то время, понял - они только фигуры. Восковые.
Я приблизился. Сначала тихо, робко, опасаясь. Ощущение того, что кто-то следил за мной, не покидало моих мыслей. Медленно обходя каждую и разглядывая их, я отмечал исключительную красоту девушек. Все они вместе и каждая по отдельности были поистине прекрасны и удивительно идеальны во всем. Фигура, волосы, лицо. Все в них притягивало, заставляло любоваться, пробуждало в груди какое-то странное томящее чувство.
Пораженный, я облокотился на фонтан и наблюдал, совершенно потеряв чувство времени. В какой-то миг глаза мои встретились с глазами одной из красавиц и душа моя ушла в пятки. Я мог поклясться, я видел - ее глаза были живыми и смотрели на меня. Это была брюнетка в синем платье под цвет глазам. Ее локоны спадали на плечи, а руках она держала цветы, словно несла их кому-то.
Я приблизился, всматриваясь, наклоняясь то в одну сторону, то в другую. Мое лицо оказалось напротив ее, когда я увидел, как из правого глаза по щеке прокатилась слеза. Четкий след остался на коже. Я протянул руку.
-Не трогайте ее, - услышал я голос за спиной и резко обернулся.
-Барон? - вырвалось из меня.
-А кого вы ждали? - усмехнулся он. Взгляд его был строгим, он смотрел на меня со странной гримасой. Вид его, радушный за ужином, теперь был схож с видом человека, что подозревает, что готов с тобой покончить вмиг. С ужасом я вспомнил сон.
-Простите, я не хотел. Дверь была открыта. И девушка…
-Что? - перебил он меня, - Пела?
Голос его вдруг сделался сух и жесток. Он медленно приближался обходя фонтан и не спуская с меня немигающего взгляда. Руки его странно подергивались, ноги были согнуты в коленях. Сам он сейчас напоминал своей походкой какого-то жуткого зверя.
-Они поют, они смеются, они плачут, - говорил он. - И никому, кроме меня нельзя смотреть на них. Ночь пришла, и это время, когда я могу быть и говорить с ними.
Он вдруг ринулся в мою сторону, сделал несколько шагов. Я среагировал, увернулся и оббежал фонтан.
-Вам не стоило лицезреть этого, - голос его становился все более хриплым. - Как и то, что вам придется теперь увидеть.
Он упал на колени, его руки неестественно вывернулись, с хрустом удлинились пальцы. Он заревел:
-Я был добр к вам и к остальным. Я был добр к ним. Все они мои невесты, граф, - казалось, за страшным хриплым ревом слышалась речь реального барона. - Они любили меня, и я любил их. Но демон, - он захрипел сильнее, - Эта тварь сидит во мне. Давший мне силу и власть, он забрал у меня любовь. И всех, всех до единой мне пришлось задушить по прихоти его. Заколдован я. И заколдованы они теперь, не имея возможности ни жить, ни умереть! Проклятье!
На последних словах, он рухнул на пол и тело его стало изменяться. Вслед за пальцами вытягивались руки. Он становился похож на огромного паука. Изо рта его хлынула красная пена. Одежда трещала по швам.
-Бегите к реке, - прошептал он, глядя на меня прежним взглядом.
Эти слова оказались последними, что я услышал от него. Глаза его закатились, он вывернулся и поднялся на своих длинных ногах. В тот же миг со всех сторон послышался жалобный женский плач, перерастающий в стенания.
Волосы зашевелились у меня на голове и, следуя совету, я рванул прочь, к двери, через которую пришел.
Я несся по коридорам, оставляя позади жуткие стоны и плач, рев твари, в которую обратился барон. И если плач становился тише, то рев и скрежет металла по камням следовал за мной по пятам. Взлетев по лестнице, я выбежал в галерею и кинулся к окнам. В полумраке брезжущего рассвета, я разглядел реку за стеклом. Распахнув окно, я выскочил наружу и оказался на широком каменном карнизе, по которому тут же двинулся в сторону, не думая и не имея возможности унять дикий страх.
Тварь бросилась за мной. Я слышал как со звоном разлетелись стекла, ощутил как нечто дернуло меня за руку, стараясь втащить обратно, но вместо того столкнуло вниз.
Я падал. Ударялся о покатые стены, хватался за уступы, прощался с жизнью. Но раскидистые лапы елей смягчили падение. Я перевернулся несколько раз, с шумом и воплем выпустив остатки воздуха из легких, и рухнул на землю. Покатился вновь.
Меня швыряло и кидало. В какой-то миг сознание покинуло мой разум, вернувшись лишь от ощущения жуткого холода, в который я погрузился.
Река. Меня уносило течением все дальше и дальше. Из последних сил выгребая, я глянул назад и увидел на фоне светлеющего неба темный силуэт замка.