Армейская тетрадь
С каждым годом прибавляется количество профессиональных праздников, которые я могу законно отмечать. Так разнообразен мир, так непостоянны мои интересы, так любопытен я сам, вечно кидающийся изучать то, что в данный момент жизни становится центром моего внимания.
Но иногда, совершенно без моего участия, происходят почти комические пересечения, и я ставлю галочку напротив дня в календаре, отвечающего за память той или иной профессии.
День Советской Армии и Военно-Морского флота, потому что служил. День танкиста, потому что служил в танковых войсках. Но сегодня подумал, что и день Подводника я тоже отмечать вправе, ведь когда-то в ГДР преодолевал водные преграды на своём т-64, а раз погружался, пусть и на дно Шпреи, да в бронированном аппарате, то, следовательно, подводник.
Шутка, конечно, но в каждой шутке, а в этой хранится забавная история, которую я вам и расскажу.
Раз в году все танкисты армии собирались на подводные учения, где отрабатывался норматив по преодолению водных преград на танках, но все танки гонять на учения смысла не имело, поэтому назначался батальон, обеспечивавший подготовку места, и обслуживание учений. Этакая командировка на лоно природы, с минимальным офицерским надзором.
Стояла ранняя осень 1988 года, я возвращался из отпуска, который ожидал почти полтора года, когда до приказа оставалось совсем чуть-чуть. Зайдя в казарму, я нос к носу столкнулся с ротным, доложил о возвращении в подразделение, и тут же получил приказ, собираться на подводные учения, потому что в этот раз жребий пал на наш батальон, а танки уже готовы к отправке на погрузку на железнодорожную станцию, и не хватает только меня. Козырнув, я быстро сменил парадную форму на повседневную, собрал вещмешок, задумался на миг, нужны ли мне кеды, плюнул на них, ограничился тапками, получил сухой паёк у старшины и отправился к ангарам, где доложился командиру первой роты, что готов послужить родине.
Тут я должен сообщить вам, что старослужащих, особенно тех, кому оставалась до приказа малость, обычно на подобные учения не отправляли, ибо риск велик, и преддембельскую статистику старались не портить, но ротный меня недолюбливал, хотя, возможно, у него и правда не было выбора. Сейчас не поручусь, что дело было только в нелюбви.
Взводный удивился, но комментировать приказ начальства не стал, а я был рад возможности, продлить себе каникулы, тем более, что жить предстояло на природе, в красивых местах, и погода стояла совершенно летняя, и команда наша подобралась на загляденье, сплошь приятные люди.
Бодрым маршем мы домчали до станции, погрузили танки на платформы, и отправились ожидать отправки. Ночь была прозрачна и тепла, и звёзд шатёр мерцал над нашим станом, мы жгли костёр, болтали, кто о чём, и строили на жизнь смешные планы. Никаких мировых потрясений не ожидалось, мир был стабилен и понятен, и кто бы мог подумать, что уже над нами всеми сгущались тревожно-кровавые тучи. Я и сейчас помню этот момент, стоит лишь закрыть глаза, встают передо мной мои армейские товарищи, молодые, красивые парни, весёлые и надёжные, и я не могу понять, как же я не увидел в отблесках пламени на их лицах, тех страшных времён, что приближались ко всем нам, тихо и неотвратимо.
Через несколько часов объявили отправление и началось приключение.
Сосновый лес, прибрежные кусты, полянка у самого пляжа, тихая река Шпрея, за ней небольшой немецкий городок, палаточный лагерь, прозрачная утренняя леность, наполненная созерцанием лёгкой дымки над водой, шелеста камыша, пения птиц, плеска рыбы, и белоснежных облаков, скользящих по небу и в отражении речного зеркала. Ну разве можно спать в такое время?
Я каждое утро вставал за час до подъёма и медитировал (даже не зная, что это и есть лучшая медитация), умывался без суеты, купался, а потом шёл на утреннее построение, совершенно формальное, потому что взводный лейтенант не свирепствовал, однако, каким-то чудесным образом держал нас в безусловном порядке. Отличный мужик – лейтенант Игорь Родионов. Мы между собой звали его Родя, и он соответствовал этому прозвищу. Где-то он сейчас.
К десяти утра начинались заезды, и перед каждым полком, мы демонстрировали надёжность оборудования, прогоняя танк в оба конца. Потом только наблюдали и в случае нештатной ситуации готовы были прийти на помощь. Пару раз у молодых механиков глох двигатель, на нашу радость на мелководье, один раз командир сбился с курса, запаниковал и чуть было не убил механика, попытавшись открыть люк на глубине, но его остановили по связи от столь необдуманного поступка. За историю таких учений накопилось много смертельных случаев, к счастью для нас, в нашу смену всё прошло без летальных.
Представьте, вы в танке, который весит 38 тонн, люки задраены, щели замазаны специальной пастой, танк ползёт к воде, вы наблюдаете это в триплексы, вода всё ближе, и вот вы уже почти под водой, вода плещется у триплекса, и накрывает башню, и вы идёте только по командам с берега, право-лево-прямо, вода мутная, столько танков уже перед вами прошло, ни зги не видно, а из щелей немного подкапывает, что бодрости не добавляет. Время растягивается в рапид, страх сжимает горло, дыхание перехватывает, и вы уже почти на панике, но тут вода светлеет, миг и вы уже видите небо, значит, рубеж преодолён. Занавес.
Экипажи, преодолевшие реку впервые, радовались сильнее, чем на успешных стрельбах, я вас уверяю. Второй раз проще, а если ты каждый день и не по разу, то всё становится рутиной. А рутина таит сюрпризы.
Личный состав подвозили с противоположной стороны реки, и каждое утро мы перегоняли танки на их сторону, а каждый вечер на свою. Чуть выше по течению проходили учения инженерных войск, по наведению водных переправ, мы даже ходили смотреть пару раз, ибо было на что. Огромные тягачи заезжали в воду, выдёргивалась чека, и понтон в сложенном состоянии скользил в воду, а потом раскрывался, превращаясь в плавучую дорогу, солдаты быстро соединяли отдельные части и через пятнадцать минут переправа была готовой. Впечатляющее зрелище, доложу я вам. И опасное, особенно тогда, когда уже несколько отработок было, понтоны мокрые, а бегать по ним следует резво, у реки есть течение, норовящее угнать армейскую собственность прочь.
В один из вечеров, мы погнали танки к себе, все разъехались, только свои. Два танка благополучно перемахнули реку, а наш заглох. Вроде, ничего страшного, сообщили, стали ждать, когда зацепят БАТом, это такой тягач специального назначения. А в это время по течению медленно скользил понтон, у соседей случилась трагедия, боец попал между понтонов, и пока спасали его, не уследили за частью конструкции. И эта самая часть приближалась к нам, нацеливаясь на трубы подачи воздуха, и сбей она их, мы бы тупо захлебнулись. Конечно, аппараты ИП-5 у нас имелись, и пользоваться мы ими умели, но мало ли какая незадача, проверять не хотелось. Танк находился полностью под водой, мой механик уже начал перебираться в башню, чтобы в случае резкого затопления выбраться наружу, если этого не сделать сейчас, рассудили мы, то в затопленном состоянии в противогазе ИП-5 это сделать очень тяжело, тем более Борис имел вполне себе плотное телосложение. Согласно правилам, из механизма заряжания были удалены три лотка, лаз имелся, но не слишком уж широкий. Оказавшись в башне, Боря сравнил себя с ужом, мы поржали, немного снизив напряжение.
А в это время на берегу шли работы по спасению нас, и нам на счастье, танк вытащили вовремя, минуты за две до столкновения. По случаю спасения, лейтенант сгонял в ближайший городок и купил там пива на всех и пару потрясающих копчёных рулек, я вкуснее ничего не ел. Неосторожно взводный поведал, что в местном гаштете видел несколько симпатичных немок, и мы решили на следующий вечер проверить это сами. Что и сделали, и в результате я очень пожалел, что не взял с собой кеды.
Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.