Нищенство на Руси имеет глубокую историю и устоявшиеся традиции. Вероятно, это явление появилось после распада родового строя у восточных славян, так как до этого момента весь род заботился о своих родственниках и не мог допустить оставить их без помощи в трудных обстоятельствах. Так было до образования древнерусской государственности, но уже в Киевской Руси нищих было достаточное количество. Наиболее известными были перехожие калики, которые являлись сказителями былин, рассказчиками свежих новостей, а порой носителями знаний, например, исцеления, свойств лечебных трав или других "тайных знаний" (пример: Былина о Илье Муромце). Они пользовались спросом у древнего населения Руси и за свои труды получали награду. С приходом христианства при князе Владимире, нищенство приобретает новый смысл. По примеру православной Византии стали появляться "нищие (или юродивые) ради Христа" - люди, которые отказывались от материальных благ ради духовного совершенства. Уже в те времена одновременно с каликами и юродивыми ради Христа стали появляться и профессиональные нищие. До 16 века такие люди не вызывали нареканий у русских правителей. Оказание помощи нищим было святым делом. При городских храмах и соборах, при монастырях и сельских церквях стояли специальные избы для нищих, которые так и назывались "нищие кельи". Таких келий было очень много на Русском Севере. В них годами жили нищие или просто одинокие люди питаясь за счет прихода или монастыря. Более того, в городах нищие избы стали появляться отдельно от церковных мест и содержались за счет городской казны. Не всегда нищие были людьми оказавшимися в трудных обстоятельствах. По мнению историков, многие из них были простыми бездельниками, которые прятались от тяжелой крестьянской жизни и государственных повинностей.
Так продолжалось до царствования Ивана Грозного. На Стоглавом соборе царь делал попытку навести порядок среди нищих, но его действия не достигли успехов. Тяжелое финансовое положение связанное с ведением войн и проведение царских реформ приносили разорение крестьянским хозяйствам. Часть людей бежали на окраины страны: на Дон, Волгу или в Сибирь. Другая часть пополнила нищенскую братию. В 17 веке, по приказу властей, происходило сокращение нищих келий, но они продолжают оставаться при храмах и монастырях. Основная борьба против нищих "тунеядцев и бездельников" была проведена при царе Петре Первом. Главными противниками его действий оказались старообрядцы. Они, как хранители христианских традиций и благочестия, выступали против попирание традиций предков и "гонений" на нищих, как на "святых людей", которые несут духовный подвиг нищенства ради Христа. Несмотря на сопротивление общества, царь Петр издавал указ за указом о запрете бродяжничества, о направлении мужчин на каторжные работы и об открытии при монастырях рукодельных мастерских для женщин. Однако, ухудшение крестьянской жизни, которое было связанно с активной военной и хозяйственной деятельностью царя-реформатора, не сократило число нищих, а только увеличило их число и перевело нищих на нелегальное положение. Нищие кельи были упразднены. Государство брало на себя заботу о больных, стариках и калеках открывая богадельни. Но профессиональные нищие продолжали свое существование благодаря доброму отношению русских людей к этой социальной категории граждан. Историк и этнограф Иван Прыжов подсчитал примерное количество нищих в г. Москве проживающих там во второй половине 19 века. По его подсчетам выходило, что в Москве было около 30-40 тысяч нищих, которые "зарабатывали" по 25 копеек серебром в день. Это до 90 рублей в год, что было большой суммой т.к. многие простые чернорабочие фабрик и заводов, прислуга и грузчики получали в среднем 85-95 рублей в год (около 5-10 рублей в месяц). Общий же доход московских нищих составлял до 3 600 000 рублей в год.
Васнецов В.М. Нищие певцы. 1873 г.
Но не только в Москве было много профессиональных нищих. Они были в каждом городе, постоянно прося "милостыню ради Христа" при храмах, рынках или кладбищах. Однако и в сельской местности у крестьян сложился целый промысел нищенства. Причем речь идет не о людях, у которых нет своего дома и хозяйства для получения пропитания, а о вполне благополучных крестьянах занимающихся сбором милостыни как профессиональной деятельностью с целью получения дохода. О таких людях сообщал священник Каргополького уезда Олонецкой губернии Александр Георгевич Преображенский в Олонецких епархиальных ведомостях в 1907 году. Преображенский писал, что крестьяне "некоторых приходов, как например, Коневскаго, Луговскаго, Архангельскаго и др." нищенство и попрошайничество превратили в доходный промысел. Порой имея хорошее хозяйство и добротные дома, они по окончанию осенних работ отправлялись в "дальние края". Уезжать требовалось в силу того, что местное население знало о их деятельности и собирать милостыню в пределах своего уезда было бесполезно - никто не подавал. Кроме того, побираться среди знакомых было стыдно. Вот и приходилось выезжать в соседние уезды - в Вельский Вологодской губернии и Шенкурский Архангельской губернии или другие удаленные места. Зачастую промысел был семейным, в нем участвовало несколько членов семьи. Выезжали "в мир" по снегу на санях по 3-4 человека и странствовали всю зиму.
Если в этом промысле участвовала вся семья, то уезжая забивали досками окна и двери избы. Использование саней было важным подспорьем. С одной стороны, так можно было объехать больше сел и деревень, а с другой - нищие брали именем Христовым милостыню сеном для лошадей. Таким образом отпадала необходимость заниматься тяжелым сенокосом и заготавливать корм для лошади. Нищие просили не только хлеба и "сенца для лошадки", а также рубашечки или какой-либо "одеженки", просили напоить их чаем и дать им "сахарку, рыбки и прочего из съестных припасов". А кто понаглее, тот не стыдился попросить и рюмку водки или стакан пива. В таком деле были и свои особенности. Те кто был более опытен не ходили по деревне одной группой. Увидев несколько нищих на пороге, хозяева поговаривали "Бог подаст" и ничего не давали, а то могли и с руганью прогнать со двора. Большое значение имела речь попрошаек и их поведение. Нужно было прикинутся "праведником" и напирать на христианскую совесть. От опытности зависел и доход нищих. Неопытные, которые только начинали заниматься таким промыслом, собирали мало и рано возвращались домой. А вот бывалые - привозили с промысла полные сани припасов еды и всякого добра. Удивительно, но хоть "нищие" и ездили по деревням на санях, да ещё в добротной теплой одежде и обуви, им всё равно оказывали милость. Укоренившаяся среди крестьян древнерусская традиция чтить нищих, да ещё закреплённая влиянием старообрядчества, позволяла профессиональным попрошайкам на Русском Севере пользоваться этим и обирать не богатое местное население. В своей статье Александр Преображенский призвал священников проводить специальные профилактические беседы с прихожанами и пытаться объяснить разницу между святыми юродивыми ради Христа и людьми, для которых нищенство было промыслом. А также вести разговор с такими "нищими" взывая к их совести и стыдя за неправедную деятельность. За доход приобретенный обманом простых людей.
Несмотря на десятилетия советской власти, которая боролась с тунеядством, нищенство, в том числе и профессиональное, снова возродилось и процветает. И в наше время в церковной среде проблема "оказание милости всякому просящему" продолжает оставаться актуальной. Многих православных мучает вопрос - подать милостыню это будет выполнение заповеди Иисуса Христа или потворство вредным привычкам (лень, безделье, алкоголизм и т.д.) просящего? Для многих вопрос остается открытым.