Воронеж. Военная кафедра ВПИ.

Владимир Аганин

Начало: https://dzen.ru/a/ZdojdImLZ2Q4o0AY

Глава 1

Получив в штабе в/ч 75752 предписание об откомандировании меня в распоряжение Управления кадров МВО, я прибыл в Москву. До окончательного решения вопроса о переводе жена с дочерью оставались гостить у Дементьевых, которые в это время проживали в одном из ДОСов на улице Зелёной.

   В Управлении кадров МВО состоялся буквально такой разговор:
   - Ты хоть понимаешь, куда ты едешь? - спросил направленец по специалистам войск связи и РЭБ.
   - Конечно, понимаю. Преподавателем на военную кафедру, - ответил я.
   - Не в этом дело... А дело в том, что оттуда ты уже никогда не сможешь вырваться ни в войска, ни в заграничную командировку.
   - Да у меня уже дважды срывалась заграничная командировка. Первый раз - на Кубу, а второй раз - в Чехословакию. Так что я этим уже перегорел и теперь хочу на кафедру - передавать студентам свой опыт.
   - Тогда - вот тебе распоряжение... Срочно дуй в Воронеж, получай согласие ректора и возвращайся обратно - будем готовить приказ.

   Когда я утренним поездом приехал в Воронеж, то на военной кафедре меня встретил подполковник Георгий Николаевич Серезевский. Больше никого не было: кто был в отпусках, а кто - на учебных сборах студентов в войсках. Георгий Николаевич оставался за начальника кафедры в ожидании приказа об увольнении в запас.

   К счастью ректор ВПИ профессор В.С.Постников оказался на месте и Георгий Николаевич быстро вернулся от него с согласием на моё назначение. Я тут же вылетел в Москву и к обеду был в Управлении кадров МВО. А вечером того же дня с выпиской из приказа о моём назначении я уже сидел в поезде Москва - Воронеж.

   Несколько дней я ходил на службу помогать Г.Н.Серезевскому приводить в порядок методическую документацию. А проживать я устроился в четырёхкомнатной квартире тестя Н.А.Ульянова на улице Морозова 12 по соседству с Лесотехническим институтом. Тесть к этому времени женился во второй раз на Людмиле Сергеевне Орловой. Он взял её с матерью-старушкой и сыном, который к этому времени поступил в ВАТУ и проживал в казарме. Татьяне Степановне (его первой жене) досталась трёхкомнатная квартира в "сталинке" на улице Мира.

   Пока Ольга с дочкой Наташей находилась в Ленинграде, у меня с Людмилой Сергеевной сложились довольно дружеские отношения и мы даже один раз вместе провели выходные дни на даче в студенческом спортлагере ВИСИ.

   В скором времени приехали Ольга с Наташей и мы сразу же приступили к поиску варианта для обмена ленинградской квартиры на Воронеж. Вариант нашёлся довольно быстро. Это была двухкомнатная квартира в КЭЧевском доме по адресу: площадь Ленина 4.

   А тут ещё вышел из отпуска начальник военной кафедры полковник А.Н.Кулик, который сразу же ошарашил меня тем, что надо ехать на учебные сборы студентов в Новую Ляду (Тамбовская область). Однако, он возражать не стал, когда я попросил очередной отпуск за 1977 год для поездки в Ленинград с целью обмена квартир.

                *     *     *
   В Ленинграде по прибытии я сразу же поехал в свою квартиру на проспект Луначарского. Два года я сдавал квартиру слушателям артиллерийской академии им. Дзержинского, которые через год учёбы получали комнату в офицерском общежитии, и теперь моя квартира пустовала. Последние жильцы оставили мне раскладушку и подушку, которые я обнаружил в кладовке. Так что переспать в тёплую летнюю ночь было на чём, однако, я чаще всего ночевал у Дементьевых.

   Сперва я с ними проводил всё свободное время, а потом, когда Виктор с детьми уехал на время отпуска в Кострому, приехали из Никеля Киселёвы, которые тоже остановились у Дементьевых. Тогда я выступил в роли гида и провёз их по многим пригородам Ленинграда: Петергофу, Павловску и Ораниенбауму.

   С обменом квартиры не всё складывалось так гладко, как хотелось бы. Всё упиралось в то, что обмен возможен бы был в том случае, если бы военнослужащий переводился для прохождения дальнейшей службы в Ленинград. А в моём случае военнослужащий увольнялся в запас и хотел переехать из Воронежа в Ленинград. Но больше хотела его жена, чем он сам, так как её сестра проживала в Ленинграде и они мечтали съехаться. У меня ещё были варианты обмена с гражданскими лицами, но они вообще не рассматривались.

   Главным моим оппонентом в КЭЧ Ленинградского гарнизона был майор Казаков. Я упирал на то, что есть согласие начальника Воронежского гарнизона, что всё-равно обменная квартира будет снята с баланса МО. Однако, майор Казаков неизменно твердил, что в этом случае Воронежский гарнизон выигрывает, а Ленинградский проигрывает. В конце концов мы сошлись на том, что мне надо обратиться к Командующему Лен.ВО.

   По телефону я выяснил у адъютанта, что командующий сейчас в отпуске, а за него исполняет обязанности начальник штаба округа. И если я смогу срочно написать на его имя рапорт и подойти с ним к подъезду штаба округа, то он его завизирует. Как только я подошёл к подъезду штаба округа, из него вышел генерал-лейтенант. Я лишь представился ему и он на ходу написал на моём рапорте: "Разрешаю".

   Но несмотря на это, Казаков продолжал бубнить, что заместитель командующего по расквартированию не согласится с таким решением. Мне оставалось только одно - обратиться к заместителю командующего по расквартированию войск, обязанности которого на данный момент исполнял его заместитель полковник Дроздов.

   Когда я по телефону сообщил об этом в Воронеж своим обменщикам, они пришли в восторг. Оказалось, что полковник Дроздов является мужем сестры моей обменщицы, ради которой она и решилась на переезд в Ленинград. После этого обмен произошёл "без сучка и задоринки".

                *     *     *
   Когда я вернулся в Воронеж, мой отпуск подходил к концу и надо было собираться на учебные сборы в Новую Ляду. Александр Назарович сказал, что он поедет в Новую Ляду на кафедральном УАЗике только через три дня, поэтому мне надо добираться до учебных сборов своим ходом: на поезде Ростов - Тамбов или на самолёте местных авиалиний.

   Мне подсказали, что из Воронежа в Тамбов летает удобный чехословацкий самолёт L-410, но, когда я приехал в аэропорт, то смог купить билет только на Ан-2. И не пожалел, потому что полёт на этом "кукурузнике" запомнился мне на всю жизнь. До этого я имел опыт полётов, естественно в качестве пассажира, на многих советских воздушных судах: Ту-104, Ту-134, Ту-154, Ил-14, Ил-18 и Ан-24.

   Однако, такого ощущения полёта, как на Ан-2, я нигде не испытывал. Вообще-то, самолёт летел низко над полями и лесами. Порой, чуть не задевал за верхушки деревьев. Но иногда он попадал в "воздушные ямы" и тогда, как будто всё обрывалось внутри и захватывало дух. Но, слава Богу, приземление прошло нормально и я оказался на тамбовской земле.

   В автобусе мне подсказали, где надо выйти на Советской улице, чтобы пересесть на ново-лядинский автобус. В Новой Ляде, узнав, как пройти в воинскую часть, я миновал железнодорожный переезд и пошёл вдоль открытой стоянки танков. Чего тут только не было: Т-55 и Т-54, САУ-100 и СУ-152. Внутри стоянки военнослужащие в комбинезонах занимались техническим обслуживанием и консервацией танков методом "коконов".

   Я обошёл стоянку и свернул за сторожевой вышкой в сторону казарм. И сразу увидел радиополигон. На площадке, огороженной колючей проволокой, были развёрнуты радиоразведывательные станции: Р-359, Р-347, Р-349, Р-322В. Я понял, что отсюда начинаются "владения" нашей кафедры.

   В первой казарме я быстро отыскал спальное помещение преподавателей ВПИ. В этом году помимо ВПИ здесь проводили учебные сборы военные кафедры ВТИ (Воронежского технологического института) и БИТМ (Брянского института тяжёлого машиностроения). Военная кафедра ВТИ готовила офицеров-тыловиков (полевые хлебозаводы), а БИТМ - командиров танковых подразделений.

   В помещении для преподавателей ВПИ я познакомился с преподавателями технической подготовки: подполковником Калько Николаем Александровичем, подполковником Костюшиным Евгением Александровичем, майором Казаниным Митрофаном Тимофеевичем, которого помнил ещё со студенческой скамьи. Теперь и мне предстояло вместе с ними обучать студентов принципам работы и техническому обслуживанию аппаратуры радиоразведки.

   Из преподавателей тактико-специальной подготовки в это время на учебном сборе были подполковник Федотов Валентин Алексеевич и майор Гудков Вячеслав Михайлович. Общевоенные дисциплины отрабатывали со студентами полковник Павлюченко Демьян Дмитриевич и майор Шестаков Михаил Александрович. В отсутствие начальника кафедры его обязанности возлагались на начальника цикла полковника Логвиненко Виталия Дмитриевича, а обязанности начальника учебной части сборов исполнял подполковник Федотов В.А.

   Я подключился к учебному процессу как раз в то время, когда по плану проводились тактико-специальные учения. Студенты, как в реальной обстановке, заступали на смены по шесть часов и вели бланки радиоперехвата, журналы заметок дежурного радиотелеграфиста, подавали команды на пеленгование и занимались обработкой добытых разведсведений. Итогом проводимых мероприятий была "Карта радиоэлектронной обстановки", разработанная по результатам учений.

   Мне также пришлось принять участие в отработке тематики общевоенных дисциплин. На учебном сборе проводились такие практические занятия как: хождение по азимуту, марш-бросок на 15 км. и обкатка танками.
Учитывая возраст полковника в отставке Павлюченко Д.Д., ему поручалось проводить занятия по Организации воспитательной работы в войсках и хождение по азимуту. В проведении марш-броска на 15 км. принимали участие майоры Гудков В.М., Шестаков М.А. и я. Что же касается обкатки танками, то здесь привлекался весь преподавательский состав, как впрочем и при проведении практических стрельб из АКМ и ПМ.

   Обкатка танками проводилась следующим образом: по кругу с радиусом в пятьсот метров двигались два танка Т-55; из четырёх окопов, расположенных на этом круговом маршруте, курсанты вели огонь из АКМ по смотровым щелям танка; после прохождения танком окопа, курсант приподнимался над окопом и бросал муляж гранаты в трансмиссию вслед уходящему танку. Это упражнение доставляло нашим курсантам истинное удовольствие. Тем более, что после него они имели возможность заглянуть внутрь танка и сфотографироваться всем отделением на броне.

   В выходные дни наши курсанты, в основном, были задействованы на спортивные мероприятия: футбол, волейбол, перетягивание каната, бег на 100 м. и эстафета. И, конечно же, занимались наведением порядка в палаточном городке и его обустройством.

   К учебным сборам привлекался также учебно-вспомогательный персонал военной кафедры. В этот раз на сборах были Никитин Юрий Никифорович и Солодов Борис Анфианович. Они отвечали за выдачу имущества различного назначения и учебно-методической литературы для проведения занятий и мероприятий. Не могу не вспомнить, что особо тёплые отношения сложились между старшим преподавателем подполковником Костюшиным Е.А. и учебным мастером Солодовым Б.А., которого Костюшин любовно именовал: "Крокодил Гена, он же Дата Туташки, он же Анфианыч, он же Борис Анфианович".

   Однажды полковник Кулик А.Н. привёз на УАЗике из Воронежа начальника военной кафедры технологического института полковника Трухачёва, имевшего среди офицеров прозвище "Хмурый". Он и действительно был хмурым, видимо, сказывалось его хроническое заболевание. Приезд "Хмурого" означал, что на сборах ВТИ будут проводиться тактико-специальные учения, которые закончатся выпечкой хлеба.

   Кстати, хлеб у них получался очень вкусным и целые сутки вся воинская часть питалась чёрным и белым хлебом, выпеченным курсантами ВТИ. Из офицеров ВТИ запомнились ещё подполковники Криволуцкий и Хомук. Наверное потому, что Криволуцкий после кончины Трухачёва стал начальником кафедры, а Хомук потому, что его жена некоторое время работала машинисткой на нашей кафедре, а сын впоследствии стал начальником Управления ГОЧС г. Воронежа.

   Окончание учебных сборов мы решили отметить в небольшой дубовой рощице на краю полигона. Естественно, что выпили за успешно проведённые сборы, а закончили исполнением любимой песни Александра Назаровича:
Дымилась, падая ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда...

   Назад возвращались: кто - с личным составом на поезде Тамбов - Ростов, а кто - с колонной спецтехники
(УАЗ, Р-359, Р-349, Р-347, Р-322В, ЗИЛ-130) через Липецк - Грязи. Лично я ехал с колонной. В Конь-Колодезь сделали остановку и каждый купил себе по трёхлитровой банке маринованных грибов.

   На следующий день после возвращения с учебных сборов сфотографировались всем циклом. На этом фото нет только майоров Шукова Владимира Александровича и Гудкова Вячеслава Михайловича. Первый ещё не вернулся из отпуска, а второй ушёл в отпуск сразу по возвращении со сборов.

                *     *     *
   Ввиду того, что учебные сборы проводились два месяца ( инженеры подразделений - один месяц и командиры подразделений - два месяца), некоторые преподаватели ушли в отпуска в сентябре и учебный год на военной кафедре начался только с 1 октября.

   За оставшееся до начала нового учебного года время необходимо было подготовить учебную материально-техническую базу и переработать устаревшие методические пособия: тексты лекций и задания на практические занятия. Мне лично предстояло изучить программу обучения, методические планы для обеих ВУС (военно-учётных специальностей) и ознакомиться со всеми методическими разработками по Военно-технической подготовке.

   Начальник цикла полковник Логвиненко Виталий Дмитриевич посоветовал мне сразу писать конспекты проведения занятий и делать для себя заметки - что нужно поправить в текстах методических разработок при дальнейшей их переработке. Однако, спустя пару дней он сам поставил мне новую задачу. Необходимо было отправиться на помощь преподавателю кафедры физвоспитания полковнику в отставке Сободахе для проведения стрельб со студентами второго курса в тире средней школы № 18 по улице Карпинского.

   Стрельба в тире проводилась из спортивной мелкокалиберной винтовки из положения лёжа. На мою долю выпали второкурсники физико-технического факультета. В группах ФМ и ПП учились в основном девчонки и, человек уже довольно преклонного возраста, Сободаха во время инструктажа очередной группы стреляющих возмущался до глубины души:
   - Я же говорил вам, чтобы приходили стрелять в трико... А то, что же получается? Срам один, да и только!

   Дело в том, что при стрельбе лёжа стрелок должен широко раздвигать ноги, тогда при отдаче после выстрела его тело будет сохранять прежнее положение. А девчонки, практически все, были в мини юбках, поэтому старались как можно сильнее сжимать ноги. Ведь сзади стоял молодой капитан (то есть, я) и контролировал правильность и безопасность ведения огня.

   Но Сободаха ещё и "подливал масла в огонь":
   - Володя! Вон раздвинь Маринке ноги! Чего жмёшься?!
   На Маринке была надета тёмно синяя с яркими цветами кримпленовая юбка с таким "мини", что "мама не горюй!". Вот точно из такой же ткани было сшито платье у Людмилы Сергеевны, которое она подарила Ольге. Кстати, надо сказать, что у них был один размер, хотя разница в возрасте составляла чуть больше десяти лет. Подол у платья был значительно выше колена, но далеко не так, как у Маринки.

   Я подошёл к Маринке и шепнул ей, чтобы плавно спускала крючок на выдохе, и попросил раздвинуть ноги, уверив её, что смотреть не буду. А сам встал сзади, изображая всем своим видом полное безразличие. Но оно было мнимое - ибо ночью мне снились стреляющие девчонки в мини юбках, которые только наполовину прикрывали их ягодицы.

   К счастью, с другим факультетом отправился в тир преподаватель второго цикла ("Тактических ракетных комплексов") капитан Юрий Попов.

   К моему возвращению со сборов жена закончила ремонт в квартире. С рабочими и материалами помог Николай Александрович. И у нас теперь на кухне и в ванной комнате была наклеена керамическая плитка до самого потолка и заменена вся сантехника. Потолки были выровнены и побелены, а на стенах красовались свежие обои.

   Теперь оставалось только купить новую мебель и сменить холодильник. Деньги на это у нас были - всё-таки привезли с севера около пяти тысяч рублей. Правда, Николай Александрович говорил, что большую часть их необходимо положить на сберкнижку, накопить ещё и купить "копейку". Однако, Ольга рассудила по-своему.

   Так начиналась моя жизнь в Воронеже на военной кафедре политехнического института. А впереди ещё было много чего: руководство комиссией по рационализаторской работе, учёба на Высших академических курсах преподавательского состава МО при Ленинградской академии связи, учёба на заочном отделении Ленинградской академии связи, работа в парткоме института и на должностях старшего преподавателя, начальника цикла радиоразведки и начальника кафедры.

Глава 2

В 1979 году мне было присвоено очередное воинское звание "майор-инженер". Кстати, одним приказом МО СССР с Вячеславом Михайловичем Дракиным - моим однокашником по ВПИ. Это событие мы с ним решили отметить вдвоём в кафе гарнизонного Дома офицеров. В институте мы с ним сошлись только на пятом курсе, когда стало известно, что нас двоих из группы Рк-52 призывают в армию. Дракин то и помогал мне грузить вещи в контейнер, когда мы с Ольгой покидали квартиру на Грамши 69.

   А дальше судьба раскидала нас в разные места: я уехал в ленинградский полк, а он в рижский, где получил назначение на должность зампотеха радиопеленгаторной роты в Вентспилсе. Затем у него была командировка на Кубу в Лурдес, откуда он вернулся в Воронеж в 5 ЦНИИ МО.

   Встреча с ним произошла совершенно случайно в цирке, где я был с Ольгой и Наташей, а он - с сыном Михаилом. Дракин сидел левее и чуть ниже, но он первым заметил и узнал нас. Если бы это не произошло в цирке, то наша встреча всё-равно состоялась бы на площади Ленина, потому что родители его жены Галины проживали в соседнем доме, а Дракины там были постоянными гостями. А сейчас они проживали у его родителей в Юго-Западном районе на улице Героев Сибиряков. С этого момента мы начали дружить семьями и все праздники и семейные торжества отмечали то у нас, то у них.

   Через некоторое время наша компания пополнилась ещё одной семейной парой. Это - Александр и Светлана Фурменко, с которыми мы с Ольгой познакомились, прогуливая наших детей (мы - Наташу, а они - Ирину) в обкомовском скверике. Фурменко проживали с нами по соседству, в доме №1 по улице Кирова, который соединялся с нашим через арку.

   Саша Фурменко работал доцентом на кафедре высшей математики в Лесотехническом институте, а Света преподавала высшую математику в химико-технологическом техникуме. Моя жена к этому времени тоже устроилась на работу в Межрайонный школьный комбинат профессионального обучения, где преподавала "Устройство и эксплуатацию автомобиля".

   Александр Фурменко был заядлым автомобилистом и у него имелся ВАЗ-2103, а Дракин закончил курсы и купил "Волгу" ГАЗ-24. И если ранее мы с Дракиными на автобусе выезжали на 9 км., где в лесу жарили шашлыки и играли в бадминтон, то теперь имели возможность поехать и подальше по Задонскому шоссе.

   А с Сашей Фурменко мы иногда в компании с охотниками ЛТИ выезжали на вальдшнепа в Рамонский район. В конце 1979 года у Фурменко родилась дочь Светлана, а у нас - Елена. Так что и в этом вопросе мы были солидарны.

                *     *     *
   В 1978 году на кафедру был переведён из Бугров подполковник Рассоха Виталий Васильевич, который в в/ч 75752 исполнял должность командира батальона синхронного пеленгования. У него были слабые лёгкие. Это заболевание он приобрёл ещё во время службы в Забайкалье и Монголии. Поэтому ленинградский климат ему никак не подходил и вышестоящее командование подобрало ему место в Воронеже. Теперь на военной кафедре ВПИ нас - офицеров из 50-го отдельного радиополка ОСНАЗ стало двое.

   Рационализаторской работой я занялся, можно сказать, невольно. Случилось так, что меня начальник цикла назначил ответственным за аудиторию А-125, которой до этого занимался подполковник Калько Н.А. Дело в том, что подполковник Калько Н.А., проходя службу в Хабаровске на должности начальника пункта управления, был связан с работой на координатно-вычислительном комплексе КВК-1м. И ему полковник Кулик А.Н. поручил разработку электрифицированного стенда "Пеленгаторная карта", который бы наглядно показывал, как происходит обработка результатов пеленгования с помощью КВК-1м.

   Учебный мастер Ладный И.А. под руководством подполковника Калько изготовил каркас стенда, сам Калько исполнил карту с радиоэлектронной обстановкой, а вот как её электрифицировать в соответствии с меняющимися параметрами, да ещё и связать с работой ЭВМ, он не знал. К тому же, у него не было практики работы на радиопеленгаторной аппаратуре. А у меня она была.

   И руководство нашло соломоново решение: старший преподаватель Калько Н.А. будет оказывать общее руководство работой преподавателя Аганина В.А. Вообще-то - вполне логично. В результате, собрав несложную схему, состоящую из блока питания, шагового искателя, мультивибратора и пары микрокнопок, установленных на указку, я электрифицировал стенд. Эта схема управляла отдельными лампочками и гирляндами из коммутационных лампочек КЛ-24. В ПЗУ ЭВМ занёс координаты пеленгаторных пунктов, а пеленги вручную набирались на входном устройстве.

   После этого я оформил рацпредложение, включив в него Калько Н.А., Ладного И.А. и себя, и отнёс его в патентный отдел Вере Черниковой, которая проверяла правильность оформления. После того, как мы получили свидетельство и премию, решением начальника кафедры я был назначен председателем комиссии по рационализаторской работе.

   Последовав моему примеру, на кафедре оживилась работа по созданию электрифицированных стендов. Так на первом цикле был усовершенствован стенд "Применение частей ОСНАЗ", а на втором цикле - "Боевое применение ракетного дивизиона". Теперь уже всё переключалось и мигало.

   Начальник цикла полковник ЛогвиненкоВ.Д. поставил мне задачу исследовать возможность применения высокочастотных ферритов для мобильного коротковолнового радиопеленгатора. С этой целью он достал в НИСе образцы ВЧ-феррита и дал мне прочитать отчёт З.Н.Фёдоровой по НИР, выполненной по заказу 5 ЦНИИ. Практические испытания ферритовой антенны было решено провести на учебном сборе в войсках.

                *     *     *
   На учебном сборе студентов на полигоне тамбовской "Пехотки" в Новой Ляде я оборудовал себе исследовательскую лабораторию в одноосном прицепе радиостанции Р-347 "Магнит", с которого был снят бензоэлектрический агрегет АБ-2 для проведения на нём практических занятий по запуску и обслуживанию.
В качестве радиоприёмного устройства мобильного пеленгатора я использовал за неимением лучшего Р-305.

   Первый вывод, который я сделал в результате испытаний, это то, что электрическая антенна Р-305 гораздо эффективнее ферромагнитной, даже если подключить параллельно две ферритовые антенны. Тогда я собрал схему активной ферромагнитной антенны. Так как я это предвидел ещё в Воронеже, то привёз с собой целый набор радиодеталей и в том числе высокочастотные транзисторы и варикапы.

   Однако, и активная антенна меня не удовлетворила. На низких частотах она работала лучше, чем электрическая. Даже удалось пеленговать тамбовских и рассказовских радиохулиганов. А вот на высоких частотах наблюдался завал частотной характеристики. В конце концов, эти эксперименты надоели мне "хуже горькой редьки". Другие офицеры ходили в лес за грибами, собирали целебные травы и даже посещали танцплощадку в Доме отдыха, а я всё корпел над своими экспериментами.

   Однажды и им пришёл конец. Как-то приехал из Тамбова Виталий Рассоха и сказал:
   - Володя, не хочешь посмотреть чего там археологи откопали? Я шёл от остановки через железнодорожный переезд и увидел, что на берегу речки копаются какие-то люди. Подошёл и поинтересовался, что они тут нашли. Говорят, что нашли стойбище какого-то странного племени, жившего здесь более тысячи лет назад.

   Я уже был готов бросить свои эксперименты и заняться чем-то другим. Когда мы подошли к археологам, то встали чуть поодаль и начали наблюдать за их работой. Время от времени они доставали из земли черепа, кости и различные предметы быта. Тогда мы осмелели и подошли ближе к тому месту, куда складывались находки.

   К нам подошёл начальник экспедиции и спросил:
   - Что вас интересует, товарищи офицеры?
   - Вот эти черепа удлинённой формы...
   - Понимаете, мы думаем, что здесь была стоянка гуннов, которые постепенно переселялись на запад более 1000 лет назад. Подобные могилы гуннов были найдены в Омской области, жившие там 1500 лет назад.
   - Но почему у них черепа такой формы? - спросил Виталий.
   - Мы думаем, что ещё в раннем возрасте членам общины придавали черепам такую форму.

   - Да, это вполне возможно. Когда я был ещё ребёнком, в нашем дворе в Омске у одного мальчишки была такая "черепушка". Его старший брат, когда хотел наказать своего младшенького, сжимал ему голову руками и, приподнимая над землёй, говорил: "Москву видал!". После таких систематических упражнений у парнишки череп действительно стал удлинённой формы, - подтвердил я.

   - Но есть и ещё одна версия, - сказал другой археолог, решивший поддержать нашу беседу. - Лично я считаю, что это пришельцы из космоса. Подобные захоронения были найдены в Чили и многие учёные считают, что это, скорее всего, пришельцы. А в подтверждение этому - ваш нерукотворный полигон. Сами подумайте - идеальная площадка 2 на 2 километра, а вокруг неё густые леса. Чем не космодром!

   - Игорь, не забивай голову офицерам!.. Всем известны твои уфологические наклонности, - остановил его рассуждения начальник экспедиции.
   Мы поблагодарили начальника экспедиции за интересную беседу и отправились к себе в лагерь.

Глава 3

В конце учебного сбора 1980 года начальник кафедры полковник Кулик А.Н. сказал, что направляет меня на Академические курсы преподавательского состава при академии связи в Ленинграде. Курсы были рассчитаны на три месяца: сентябрь, октябрь и ноябрь.

   Слушателей курсов разместили в общежитии офицеров заочного отделения. Учебная программа была ориентирована на преподавателей общей радиосвязи, поэтому специалистов других "отраслей" радиосвязи отправили на профильные кафедры для составления индивидуальных планов обучения. Общими были только занятия по "Военной педагогике и психологии", "Марксистско-ленинской философии", "Основам автоматизации" и "Основам управления учебным процессом в ВВУЗе".

   На факультете "Радиоразведки и РЭБ" мне назначили руководителем моего обучения полковника Саяпина, с которым мы и разработали мой индивидуальный план. Утвердить его мне пришлось у начальника факультета генерал-майора Селихова, который принял меня очень приветливо и много расспрашивал о Кулике А.Н.

   В основном мой индивидуальный план обучения строился на изучении комплекса пеленгования из одной точки Р-301Д "Угол-Д" и нового радиоприёмного устройства Р-399А "Катран-А", в котором были впервые применены цифровые технологии.

   Ознакомление с комплексом Р-301Д (дальномерно-угломерный способ радиопеленгования) я начал с отчёта своего предшественника по стажировке на факультете академии военпреда с Воронежского радиозавода, где этот комплекс  был разработан и производился. В дальнейшем по возвращении в Воронеж я посетил военную приёмку старшего военпреда-руководителя ВП полковника Пешехонова и детально ознакомился с комплексом "Угол-Д".

   В изучении Р-399А "Катран" мне действенную помощь оказал А.Алексеев, с которым мы ещё в 1970 году начинали службу в Буграх. Устройство РПУ я изучил самостоятельно по техническому описанию и методической разработке кафедры радиоприёмных устройств, а вот практической работе на радиоприёмнике меня обучил Александр Алексеев.

   Приятной неожиданностью для меня явилась встреча в академии с моими давними бугровскими товарищами: полковником В.Чайчевским и майором С.Рыбаковым. Чайчевский после работы в группе "М" в/ч 75752 перешёл в отдел кадров РУ Лен.ВО, откуда был командирован на аналогичную должность в ГСВГ и уже после службы в Германии был назначен начальником Управления общего и кадров академии им. С.М.Будённого.

   Он и пригласил к себе в помощники по общим вопросам Сергея Рыбакова, который в Буграх был начальником химической службы и прекрасно разбирался в вопросах службы войск. Мы, конечно, посидели в кабинете Василия Чайчевского "за рюмкой чая" и договорились, что он поможет мне поступить в академию на заочное отделение.

   Уже перед расставанием Василий спросил:
   - А как там поживает в Воронеже наш Рассоха? Как его Галя?
   - У него на службе всё в порядке. А вот с Галей что-то не ладится. Говорит, что она глупая.
   - Сам он глупый! - резко отреагировал Василий.

   Когда я потом рассказал об этом разговоре Виталию Рассохе, он не удивился и сказал, что "просто Вася был одно время увлечён моей Галей".

  Подошли ноябрьские праздники. Уже 5 ноября москвичи "рванули" кто "Красной Стрелой", а кто и самолётом к своим семьям. Вслед за ними отправились и офицеры из городов европейской части СССР: Казани, Нижнего Новгорода, Липецка, Воронежа, Ростова-на-Дону и Ставрополя. В общежитии остались только сибиряки.

   6 ноября я был уже дома. Жена встретила не холодно и не жарко, в общем - как обычно. Я очень соскучился по своим доченькам, поэтому сразу же кинулся к Алёнкиной кроватке. Она росла не по дням, а по часам, и через месяц ей должен был исполниться годик. Про подарки я, конечно же, не забыл и сразу вручил Алёне новые погремушки, предварительно обдав их кипятком.

   Вскоре из школы пришла Наташа. Она уже училась во втором классе средней школы №1 имени А.В.Кольцова. Мы её отдали в эту школу не потому, что она была с "языковым" уклоном, а потому, что она была ближайшей от нашего дома. Конечно, учиться в этой школе было сложно, но есть такое понятие как "надо" и я старался "вдолбить" это понятие в головы своих детей.
   10 ноября я уже был в академии.
   В академии я написал отчёт о проделанной работе, перечертил на миллиметровку функциональную схему Р-399А и заручился поддержкой генерала Селихова в моём поступлении на заочное отделение академии. Правда приём на 1981 год был уже закрыт, а в 1982 году мне прислали приглашение на очное отделение. И только через год, благодаря вмешательству В.Чайчевского, я получил вызов в академию для сдачи экзаменов на заочном отделении.

полковник Литовченко Евгений Иосифович

Глава 4

                *     *     *
   Заканчивался 1981 год. Уже все готовились к встрече нового 1982 года. Началась продажа новогодних ёлок, которые в те годы не так-то и легко было приобрести. Разве что на Центральном рынке или в специально отведённых для продажи местах. В Центральном районе это были точки у кафе "Россиянка" и напротив главного корпуса ВГУ.

   Было уже католическое (по Григорианскому календарю) Рождество - 25 января 1981 года, а у меня ещё не было ёлки. Собирался на следующий день во чтобы-то ни стало раздобыть новогоднюю красавицу. Но ночью с постели поднял телефонный звонок и взволнованным голосом Людмила Сергеевна спросила - не у нас ли находится Николай Александрович.

   Из её сбивчивого рассказа я понял, что они с какой-то компанией на даче в спортлагере ВИСИ на Усманке отмечали Рождество (ведь атеистам всё-равно какое Рождество - католическое или православное), а потом Николай Александрович неожиданно исчез. Исчез - как в воду канул. Впоследствии именно это и подтвердилось.

   В какой-то момент вечеринки Николай Александрович предложил гостям составить ему компанию в купании в проруби. Смельчаков не нашлось и он отправился один. Как там получилось на самом деле - никто не видел. То ли лёд подломился, то ли судорога свела, однако, он ушёл под лёд. Нашёл его тело только на второй день опытный водолаз. Тело запуталось в водорослях на изгибе реки.

   После похорон Николая Александровича до наступления Нового года оставалось только два дня. Все распродажи ёлок уже были прекращены и Ольга сквозь слёзы сказала мне:
   - Хоть бы ёлку где достал! А то - тоска непросветная! Детей, не смотря ни на что, надо порадовать...

   Я отправился на площадь Ленина и уговорил рабочих, украшающих городскую красавицу, выделить мне одну небольшую ёлку. Естественно, это было сделано за вознаграждение через гастроном.
   Дети были в восторге - ёлка действительно была хороша! Не то, что на распродаже...

   Как только наступил 1982 год, мы с Ольгой сразу же принялись за размен нашей жилой площади и вскоре нам удалось поменять две двухкомнатные квартиры ( нашу - на площади Ленина и Татьяны Степановны - на улице Володарского, рядом с УВД) на трёхкомнатную (для нас - на улице Челюскинцев, напротив ВИСИ) и однокомнатную (для Татьяны Степановны - на улице Ворошилова, рядом с Областным штабом ГО).

   Наташа продолжала учёбу в школе №1, а Лену перевели из детского садика на площади Ленина в садик рядом с домом по улице 20 лет Октября. Ольга закончила свою преподавательскую деятельность в Межрайонном школьном комбинате, которая ей не очень-то и нравилась, и перешла на работу в научно-исследовательский сектор ВИСИ инженером по патентоведению.

                *     *     *
   Теперь на военной кафедре ВПИ нас стало трое - бывших офицеров в/ч 75752. Из Бугров на кафедру перевёлся майор Быков Александр Михайлович. Он, как и я, закончил ВПИ, вот только на год позже и начал службу в в/ч 75752 в 1971 году. Был командиром взвода, помощником начальника КП батальона синхронного пеленгования, офицером КП полка. А.М.Быков на год раньше меня прошёл обучение на Центральных курсах в/ч 36360 по комплексу Р-368 и уже успел закончить заочное отделение академии связи.

   В 1975 году ему командир полка полковник Русенко предлагал должность зампотеха в/ч 10144 (г.Никель), но старший лейтенант Быков отказался. Уж не знаю - чем он мотивировал свой отказ, но ехать в Заполярье пришлось мне, о чём я ничуть не сожалею.

   И вот теперь мы оказались на равноценных должностях, только я - преподаватель военно-технической подготовки, а он - тактико-специальной. В общем-то, Быков А.М. был грамотным инженером и неплохим радиолюбителем, однако, преподавать техническую подготовку не захотел. Да это и понятно - проводить занятия по технической подготовке куда сложнее, чем по тактико-специальной. А Александр Михайлович не любил себя утруждать.

   В 1982 году полковнику Кулику Александру Назаровичу исполнилось 59 лет, он несколько раз получал продление службы, но теперь пришлось уходить на пенсию по возрасту. Вместо него на должность начальника кафедры был назначен полковник Литовченко Евгений Иосифович, до этого работавший старшим преподавателем на кафедре ТСП в в/ч 36360.

   Следует заметить, что в в/ч 36360 полковник Литовченко Е.И. прибыл из Среднеазиатского военного округа с должности заместителя начальника Разведуправления по радиоразведке, где он приобрёл богатый опыт ведения радио- и радиотехнической разведки в ходе ввода советских войск в Афганистан и в первые два года нахождения там Ограниченного контингента.

   Именно от него мы узнали, как использовался самолёт воздушной РиРТР Ил-20р и вертолёт Ми-8, приспособленный для пеленгования в УКВ-диапазоне с помощью Р-323. Полковник Литовченко Е.И. несколько перестроил командирскую подготовку офицеров кафедры. Если ранее мы делали упор на практическую работу на аппаратуре, то теперь наше внимание акцентировалось на организации ведения РиРТР в наступательной операции фронта. Теперь мы больше внимания уделяли изучению руководящих документов, поступающих на кафедру и материалам "Зарубежного военного обозрения".

   Новый начальник кафедры старался вникать во все вопросы деятельности кафедры. И даже, что меня больше всего удивило, заслушал мой отчёт о работе комиссии по рационализаторской работе и потребовал, чтобы я своевременно оформлял протоколы заседаний комиссии и представлял ему их на утверждение.

   Вначале у офицеров вызвал некоторое неудовольствие запрет на хождение по кафедре во время занятий, а затем все с этим свыклись, ведь в армейских структурах принят именно такой порядок. В целом, полковник Литовченко Е.И. насаждал на кафедре армейскую дисциплину. Он даже потребовал от майора Быкова, чтобы тот состриг чёлку, которая закрывала его лоб. "У офицера должен быть большой открытый лоб", - говорил полковник Быкову.

   Однако, были и перегибы. И они, что весьма печально, касались институтского руководства. Полковник Литовченко Е.И. считал, что он подчиняется только ректору института, а проректоры для него не существуют. Он так и говорил: "Я подчиняюсь только ректору и начальнику управления ВУЗов МВО".

   В конце концов, это его и погубило. Проректоры, а затем и деканы начали жаловаться ректору ВПИ Фролову Вадиму Николаевичу на то, что они не могут попасть к начальнику военной кафедры для решения насущных вопросов, связанных с обучением студентов.

   Из офицеров первого цикла полковник Литовченко отмечал в лучшую сторону подполковников Шукова В.А., Рассоху В.В., Серезевского Г.Н. (будучи в отставке, он продолжал работать преподавателем ТСП) и меня - майора Аганина В.А. Собственно говоря, именно полковник Литовченко Е.И. дал старт моей карьере. А случилось это так.

   Как-то просматривая штатное расписание, Евгений Иосифович обратил внимание на то, что я исполняю обязанности старшего преподавателя. Он вызвал к себе подполковника Шукова В.А.(полковника Логвиненко В.Д. начальник планировал заменить Шуковым) и спросил: "Что значит <исполняет обязанности>?". На что Владимир Александрович ответил, что уже дважды посылали представление, но ответа не было.

   Литовченко страшно возмутился и спросил: "А хоть кто-нибудь поинтересовался <почему>?". "Нет", - ответил Шуков. Тогда Литовченко вызвал Логвиненко и потребовал исполнить новое представление, а под конец сказал: "Я лично проконтролирую ход этого дела!". И через пару месяцев я официально стал старшим преподавателем. А весной 1983 года полковник Литовченко Е.И. "благословил" меня на поступление в Военную академию связи на заочное отделение. И уже в мае 1984 года, когда я был в Ленинграде на сессии за первый курс, получил телеграмму о том, что мне присвоено очередное воинское звание "подполковник".

                *     *     *
   В 1984 году на учебные сборы в Новую Ляду с проверкой приехал командующий Московским военным округом генерал-армии Лушев Пётр Георгиевич. Ему в прошлом году было присвоено звание Героя Советского Союза за успешный ввод войск в Афганистан (командовал Среднеазиатским ВО с 1977 по 1980 годы). И в 1984 году в число инспектируемых им гарнизонов попал Тамбовский.

   Как раз этим летом в Новой Ляде собралось множество военных кафедр: ВПИ, ВТИ, БИТМ, ЛПИ, МИПП. Командир в/ч 15610 полковник Музыченко приказал всему преподавательскому составу военных кафедр построиться на линейке перед палаточным городком, после осмотра которого командующим начался "разбор полётов".

   Когда очередь дошла до ВПИ генерал-армии Лушев спросил:
   - Кто начальник кафедры?
   - Подполковник Калько - начальник учебной части сборов ВПИ, - представился Николай Александрович. - В настоящее время - за начальника кафедры.
   - Что за каркасы у ваших палаток?! Все разбиты. Что вы не могли сказать студентам, чтобы каждый в своём рюкзаке привёз из Воронежа по паре кирпичей?! - генерал-армии весь покраснел от гнева.

   - Мы не считали, что это наши обязанности, - ответил Калько.
   - Ах так! Вы не считали!.. А где всё-таки начальник кафедры?
   - Пути господни неисповедимы, - ответил Калько. - Думаю, что в Воронеже.
   - Так вот передайте ему, чтобы послезавтра был у меня в Москве, - бросил на ходу генерал Лушев, отходя к группе офицеров ВТИ, которые, слыша весь этот разговор, втянули свои головы в плечи.

   Через трое суток на учебные сборы в Новую Ляду прибыл полковник Литовченко. Он сразу же собрал в классе всех офицеров кафедры и объявил, что отстраняет подполковника Калько от должности начальника учебной части сборов, объявляет ему предупреждение о неполном служебном соответствии и подумает о его дальнейшем пребывании на службе. Вместо Калько начальником учебной части полковник Литовченко назначил подполковника Рассоху В.В.

   Однако, в личной беседе Виталию Васильевичу удалось убедить начальника, что этого делать не надо. "Всё-таки, ничего особенного не произошло, а Калько в принципе был прав - это дело воинской части поддерживать в должном порядке палаточный городок", - говорил подполковник Рассоха. И, в конце концов, Литовченко согласился с Рассохой. Через сутки всё вернулось на свои места: Калько был восстановлен в должности, взыскание было снято, а Литовченко убыл в Воронеж.

   Однако, к осени тучи над полковником Литовченко Е.И. усилиями руководства института начали сгущаться. И в результате на кафедру прибыла комиссия в/ч 44388 (Главного управления), которая в заключении своей работы сделала вывод о необходимости замены начальника кафедры.

   Полковник Литовченко Е.И. вернулся на преподавательскую работу в в/ч 36360, а на должность начальника военной кафедры ВПИ был назначен полковник Белов Владимир Алексеевич - начальник кафедры Систем и комплексов радиоразведки Череповецкого высшего училища радиоэлектроники.

Глава 5

В 1985 году для сдачи экзаменов за второй курс и установочной сессии на третьем курсе нас собрали в академии связи с февраля по апрель включительно. Наша учебная группа по профилю третьего факультета  (радиоразведки и РЭБ) состояла из четырёх человек: кроме меня, капитан второго ранга Виктор Хабаров (командир группы), майор Виктор Торопцев и майор Александр Сакулькин. Все они были старшими офицерами частей центрального подчинения, поэтому совершенно понятно, что из Москвы. Один лишь я был с периферии.

   В общежитии нам выделили довольно просторную комнату, где размещались четыре кровати с прикроватными тумбочками, большой стол, четыре стула и плательный шкаф. После лекций и практических занятий нам выделялась аудитория в академии для проведения самоподготовки. Однако, зачастую, придя в общежитие, мы продолжали заниматься либо в своей комнате, либо в свободном классе на первом этаже.

   Сперва мы вчетвером рано утром отправлялись на физическую зарядку в Сосновку, но затем смельчаков осталось только двое: я и Виктор Торопцев. А когда мы с ним возвращались в комнату, то обнаруживали Сакулькина и Хабарова, сидящими на кроватях и перелистывающими ещё на раз свои конспекты.

   Наиболее сложными для нас на втором курсе были: Прикладная математика и Оперативное искусство. Годы стёрли из памяти фамилию преподавателя Прикладной математики, кандидата технических наук, спортсмена, но в памяти остался его рассказ, как ему удалось совершенно случайно приобрести "парусную доску" (Виндсёрфинг), с которой он на своих "Жигулях" выезжал на Селигер и проводил там отпуск. А когда он ехал по Невскому проспекту с доской на верхнем багажнике, то из проезжающих мимо машин спрашивали: "Где взял такую доску?".

   На экзамене по Прикладной математике мне досталась теорема Калмана-Бьюси. Дело в том, что она была "бездоказательной" - необходимо было только объяснить её содержание, то есть - значение составляющих компонентов. Когда я открыл свою тетрадь большого формата, нашёл в ней формулу фильтра Калмана-Бьюси и доложил её содержание, преподаватель взял в свои руки мою тетрадь и, перелистав её, сказал:
   - Неужели это всё я вам начитал?! А подарите-ка мне свою тетрадь!
   - С превеликим удовольствием! - ответил я.
   А надо сказать, что тетрадь была не только исписана каллиграфическим почерком, но ещё и разноцветной пастой для большей наглядности.
   Прикладную математику мы все четверо сдали на отлично. Это было впервые за всю историю заочного факультета.

   Экзамен по Оперативному искусству оставил в моей памяти несколько неприятное воспоминание. В лекциях нам была начитана только наступательная операция армии и фронта, а оборонительную операцию отдали на самостоятельное изучение. И надо же такому случиться, что оборона фронта досталась именно мне. Я "извивался как уж на сковородке", но, в конечном итоге, получил "удовлетворительно".

   Лично мне большое удовлетворение доставляли занятия по Принципам построения систем и комплексов Р и РТР. Занятия вёл к.т.н. полковник В.Кузин. Так как в учебном плане по этой дисциплине было много уже известной нам техники, то полковник Кузин проводил занятия семинарским методом. В результате чего: лично я доложил группе принципы построения и аппаратуру для приёма одноканальных и многоканальных радиопередач с частотным и временным уплотнением каналов, принцип построения двухканального автоматического радиопеленгатора на примере комплекса Р-368 "Терек" и особенности его АФС (антенно-фидерной системы); майор Торопцев рассказал о принципе построения АФС стационарных радиопеленгаторов на примере системы "Круг"; а капитан второго ранга Хабаров доложил об особенностях работы декодеров линейного шифрования.
   И совершенно естественно, что дифференцированный зачёт по этой дисциплине мы все получили "автоматом" и с оценкой "отлично".

   В эту сессию нам предстояло выбрать и утвердить темы дипломных проектов. Мои товарищи по группе утвердили темы, связанные с их практической деятельностью в воинских частях. Ну а мне пришлось хорошенько подумать. Однако, была одна тема, которая заинтересовала меня ещё в 1983 году. Это - американский комплекс борьбы с бронетехникой противника Assault Breaker. В те годы ("холодной войны") борьба с бронированными колоннами советских танковых армий, составляющих второй эшелон ГСВГ, представлялась для США и НАТО весьма значимой. В 1983 году прошло сообщение в "Зарубежном военном обозрении" о том, что в США успешно испытан комплекс радиолокационного обнаружения и наведения средств поражения, который первоначально назвали Assault Breaker (буквально - "срывающий атаку").

   В его основу был положен принцип обнаружения радиоконтрастных целей (бронетехники) с помощью РЛС с высокой разрешающей способностью. РЛС типа JSTARS размещалась под фюзеляжем самолёта-разведчика TR-1 (дальнейшее развитие U-2, на котором был сбит 1 мая 1960 года над Свердловском Ф.Г.Пауэрс). Синтезированная апертура антенны РЛС JSTARS (синфазная цифровая обработка отражённого сигнала при прямолинейной траектории полёта) обеспечивала разрешающую способность, позволяющую обнаружение до каждого отдельного танка.

   В качестве средств поражения были выбраны управляемые кассетные авиабомбы GBU-15 и ракеты РСЗО (реактивной системы залпового огня) MLRS с кумулятивными боевыми частями. Для этой цели самолёт-разведчик TR-1 имел средства связи, позволяющие ему передавать координаты выявленных целей в систему управления тактической авиации AWACS и АСУ полевой артиллерии.

   Таким образом, темой моего дипломного проекта стала "Разведка комплекса Assault Breaker имеющимися на вооружении средствами радиотехнической разведки ".

                *     *     *
   Летом 1985 года я поехал на учебные сборы студентов начальником учебной части. Прибыл в Тамбов за неделю до начала сборов и разместился в гостинице Учебного центра РЭБ. Быстро согласовал в штабе части все вопросы, связанные с организацией учебных сборов, и съездил в Новую Ляду, где у начальника сборов полковника В.Инюшева утвердил План проведения учебных сборов студентов ВПИ.

   Полковник Инюшев, командир мотострелкового полка, находился в Новой Ляде практически "безвылазно". Он руководил строительством ангаров (складов) для хранения техники Базы (теперь мотострелковая дивизия кадра была преобразована в Базу хранения военной техники). У него катастрофически не хватало людей и сборы студентов были весьма даже кстати.

   Как заправский строитель он начал с сооружения русской бани, которая располагалась на опушке рощи за палаточным городком. Баня получилась отменной и теперь полковник целиком посвятил себя сооружению ППЛС (пункта приёма личного состава) и ангаров для хранения техники. В тот день, когда я прибыл к полковнику Инюшеву со своим Планом, его навестил спортсмен с двумя гоночными велосипедами и уговорил его прокатиться до Рассказово и обратно. Оказалось, что полковник - мастер спорта по велогонкам на шоссе.

   В гостинице я сделал контрольную работу по Основам программирования и отправился на Главпочтамт, чтобы отправить её в академию. И вдруг меня осенила мысль: "До встречи студентов в Тамбове осталось ещё два дня, а делать уже нечего. Не отправиться ли мне в Воронеж?" Я приехал на вокзал и успел на одиннадцатичасовой поезд.

   В Воронеже я решил не сообщать жене о своём приезде, а сделать ей приятное. А на ужин решил купить что-нибудь из спиртного. Зашёл в пару магазинов у вокзала - пусто! Я потужил, что ничего не взял в Тамбове. Там с этим делом было лучше. Уже началась борьба со спиртными напитками. Однако, в Ленинграде и Тамбове наблюдалась явно замедленная реакция властей.

   И что интересно - борьба велась не с алкоголизмом, а со спиртными напитками. Инициатором её выступил Егор Лигачёв, а Михаил Горбачёв подхватил инициативу с радостью. Дело в том, что брат Раисы Максимовны был законченным алкоголиком и, что она только ни делала, он так и оставался сильно пьющим человеком. Так что, с одной стороны Егор Лигачёв, а с другой - Раиса Максимовна, склонили М.С.Горбачёва к принятию программы борьбы с алкоголизмом. Но в конечном итоге - кто пил, тот и оставался пьющим. Просто водку заменили самогоном, чем сильно навредили бюджету страны.

   На Хользунова у Памятника Славы был гастроном, где можно было ещё отовариться спиртным. Там я купил четыре стограммовые бутылочки грузинского коньяка и поехал к себе на Челюскинцев. Дело уже шло к вечеру, когда я подходил к своему подъезду. Вдруг открылась дверь и на пороге показалась моя жена. Она буквально выпорхнула из подъезда и направилась в сторону ВИСИ.

   - Оля, ты куда?! - окликнул я её.
   - А что ты тут делаешь? - вопросом на вопрос ответила она.
   - Понимаешь, до начала сборов ещё два дня, а делать уже совсем нечего. А всё-таки, ты куда?
   - На заседание кафедры... - скороговоркой ответила жена.

   Детей увидеть мне не удалось. Наташа была в отъезде с туристическим поездом, а Алёнка, как всегда, с бабушкой в спортлагере ВТИ. На следующий день рано утром с поездом "Ростов-на-Дону - Тамбов" я убыл из Воронежа.

   Студенты прибыли вместе с новым начальником кафедры полковником Беловым Владимиром Алексеевичем. Для него это был первый учебный сбор студентов в войсках. Владимиру Алексеевичу было интересно всё, поэтому он старался вникнуть во все особенности учебных сборов. Помогал ему в этом старший преподаватель подполковник Федотов Валентин Алексеевич, который после увольнения полковника Логвиненко В.Д. занял должность начальника первого цикла. У Белова с Федотовым сложились весьма доверительные отношения, которым содействовало то, что жена Белова была, как и Федотов, родом из Панино Воронежской области.

   Убедившись в том, что учебный процесс на сборах налажен и всё идёт своим чередом, начальник кафедры убыл в Воронеж. Второй раз он прибыл на сборы накануне приведения студентов к военной присяге. После того, как приведение к военной присяге было закончено, для студентов был организован праздничный день под руководством ответственных за данное мероприятие офицеров. К некоторым студентам из Воронежа прибыли родители и родственники, с которыми студенты были отпущены под их ответственность.

   Для начальника кафедры я решил также организовать праздник. Вместе с майорами В.Ильиным и С.Марченко, прапорщиками А.Пиндюриным и Н.Белявцевым мы отправились на рыбалку на пруд в Старую Ляду, где наловили достаточно много карасиков и окуньков. На обратном пути Володя Ильин зашёл на чью-то усадьбу и выпросил всё необходимое ему для приготовления ухи. Уху ели вместе с полковником Беловым в бане, а по такому случаю у меня нашлась бутылочка коньяка, которой нам, конечно, не хватило. И прапорщик Пиндюрин "сгонял в Тамбов за добавкой".

   На выпускные экзамены Белов прибыл вместе с председателем комиссии подполковником, назначенным приказом командира в/ч 44388-Р. Подполковник Федотов устроил его в "люксовский" номер в гостинице "Тамбов", на экзамены высылали за ним машину, отметили ему командировочное предписание тремя днями позже, чтобы он смог навестить родственников. Однако, несмотря на все наши старания, он умудрился написать в акте пару надуманных недостатков. После этого Белов не захотел провожать председателя комиссии и даже собирался сообщить в Управление о его необъективности. Но мы с Федотовым отговорили Белова делать это.

                *     *     *
   Занятия на третьем курсе в академии связи начались в феврале и должны были закончиться в июле защитой дипломных проектов и выпускными экзаменами по партийно-политической работе и уставам ВС СССР. 25 февраля 1986 года я летел в Ленинград на Ту-134 рейсом 2603. На борту самолёта была организована викторина по знанию истории КПСС, посвящённая 27 съезду партии. Стюардесса раздала листки бумаги с вопросами. Необходимо было написать под каждым вопросом свой ответ. Многие ответы я знал и так, а вот по некоторым пришлось подсмотреть в учебнике по истории КПСС, который оказался у меня в портфеле, не сданном в багаж.

   В результате я занял третье место. На первом оказался доцент-историк из ВГУ, а на втором - заведующий отделом обкома партии. В качестве приза мне досталась книга Индиры Ганди "Мир, сотрудничество, неприсоединение". Эту книгу в 2007 году моя младшая дочь Алёна брала читать. И вот я обнаружил в книге спустя 10 лет (т.е. в 2017 году) записку, датированную 6 марта 2007 года. В ней написано следующее:
   "стр.14. Мой отец был государственным мужем. Я всего лишь женщина-политик. Мой отец был святым. Я нет."
Так говорила о своём отце Индира Ганди. Мой взгляд остановился на этих строках. Перечитывая второй раз - глубинные чувства, трепет и уважение. Естественно не к уважаемому отцу Индиры Ганди.
   - Без вариантов. Перед глазами стоит только одна высокая мужественная фигура военного человека со строгими чертами лица. И чувство дистанции. А так хотелось тесной детско-родительской связи. Но прошло время, я стала старше, и то, о чём мечтала, сбылось. Я очень благодарна за искренность и доверие, которыми ты делишься со мной".

   Мы продолжали изучение Систем и комплексов Р и РТР, Организацию и ведение Р и РТР. Добавилось много общественных дисциплин: Экономика развитого социализма, История КПСС и Партийно-политическая работа в войсках. И параллельно с этим мы продолжали работать над своими дипломными проектами.

   У меня уже сложилась полная ясность с методикой обнаружения и местоопределения объекта наблюдения и я мог приступить к обработке чернового варианта дипломного проекта. Руководителем моего дипломного проекта начальник кафедры (профессор, доктор технических наук, полковник Челышев) назначил к.т.н. капитана второго ранга Саурина. По мере того, как я отрабатывал очередную главу, он просматривал мои материалы и давал наводящие указания.

   В качестве средств обнаружения и местоопределения РЛС JSTARS я выбрал стоящие на вооружении станции радиотехнической разведки самолётных РЛС "ПОСТ-3М". Идея состояла в том, что при последовательном облучении двух РТС "ПОСТ-3М", разнесённых на местности на 150-200 метров, задержка принятого сигнала получается очень малой величины. Величина этой задержки однозначно определяет угол между осями диаграммы направленности РЛС. А так как синус малого угла равен самому углу, то отсюда нетрудно вычислить и гипотенузу, то есть расстояние до источника излучения. Получается некая угломерно-дальномерная система местоопределения. Учитывая то, что самолёт-разведчик TR-1 совершает облёт по прямолинейной траектории, по его крайним координатам легко определяется район барражирования.

   Где-то в начале апреля ко мне подошёл слушатель первого факультета (организации радиосвязи) и сказал, что он в своём дипломном проекте рассматривает вопросы защиты узлов радиосвязи от РУК Assault Breaker. И мы с ним осуществили взаимно выгодный обмен: я передал ему тактико-технические характеристики РЛС JSTARS и самолёта-разведчика TR-1 вместе с его фотоснимками, взятыми мной из СМИ, а он снабдил меня программой для ЭВМ, с помощью которой определялись районы "теней", где РУК не мог "видеть" узлы связи. Эту программу я переделал так, что она позволяла определять координаты РТС "ПОСТ-3М", обеспечивающие оптимальные условия для разведки.

   К 25 апреля 1986 года все зачёты и экзамены за третий курс были сданы и многие слушатели заочного отделения убыли к семьям. В группе специалистов АСУ половина слушателей были из Киевского военного округа (пять человек) и они улетели в Киев 25 апреля.
   Я же смог достать билет на воронежский рейс только на утро 26 апреля. В то время, когда я безмятежно сидел в кресле самолёта Ту-134, он пролетал через радиоактивное облако, двигающееся в направлении Брянска.

На фотографии (по выпуску из академии) слева направо: майор В.Торопцев, начальник ФЗО генерал-майор Н.Никифоров, подполковник В.Аганин, капитан второго ранга В.Хабаров, майор А.Сакулькин.

Глава 6

                *     *     *
   Праздники отмечать не пришлось, потому что начальник курса поставил задачу 1 мая всем быть на месте, то есть в общежитии академии.
   Погода в Воронеже в те дни не располагала к веселью - на небе висели свинцовые тучи и часто шли мелкие дожди. Даже то, что мы сходили в гости к Дракиным, а затем вместе с ними нанесли визит Фурменко, не улучшил настроения у Ольги. Она была какой-то растерянной, подавленной и совсем не хотела веселиться.

   29 апреля я поехал в предварительные кассы Аэрофлота и взял билет на рейс 2603 до Ленинграда на 1 мая.
В этот день шёл затяжной дождь, хотя и не очень сильный. И хорошо, что я прихватил с собой зонтик, потому что позже узнал - в этот день на город вместе с дождём выпали радиоактивные осадки из-за аварии на Чернобыльской АЭС.

   В общежитии моих москвичей ещё не было - они задерживались. Я зашёл в соседнюю комнату к киевлянам. У них уже "веселье" было в полном разгаре. На столе стояли бутылки красного сухого вина и пара бутылок водки.
   - Присоединяйся к нам, - сказал Михаил, с которым я дружил ещё с первого курса. - Будем стронций из организма выгонять... Говорят, что Воронежской области тоже досталось.
   И уже за столом я узнал об аварии на Чернобыльской АЭС.

                *     *     *
   Обсуждая мою контрольную работу по Экономике развитого социализма, преподаватель сделал мне замечание в том, что "я слишком увлекаюсь теорией академика Абалкина". Он посоветовал мне почитать либеральных экономистов, например Егора Гайдара. После изучения всех контрольных работ преподаватель экономики пришёл к выводу, что мы все имеем слишком "разношёрстное" представление о развитом социализме. Ну, а что касается меня, то я вообще не представлял себе - что это такое.
   И тогда на лекциях преподаватель начал давать нам вопросы госэкзамена и ответы на них, которые мы с усердием конспектировали в своих тетрадях.

   Что же касается Партийно-политической работы, то занятия проводились семинарским методом, где мы делали доклады, отвечали на вопросы Плана семинара и представляли конспекты первоисточников. Наиболее успешными в этой дисциплине были Хабаров и Торопцев. Сказывалось то, что в их воинских частях на командирской подготовке уделялось должное внимание вопросам партийно-политической работы.
   Я же выходил из положения тем, что каждый раз брал тему доклада, готовился к выступлению, а на семинаре с трибуны раскрывал слушателям эту тему. Таким образом мне удавалось получать по этой дисциплине положительные оценки.

   Работа над дипломным проектом подходила к концу. У меня уже полностью сложилась функциональная схема моей разработки:
                - две РТС "ПОСТ-3М" я соединил оптико-волоконным кабелем, назначив одну из них ведущей, а другую - ведомой;
                - на ведущей РТС установил одноплатную ЭВМ "Электроника-60", выпускаемую Воронежским заводом "Процессор". "Электроника-60" должна была осуществить идентификацию  радиотехнического сигнала РЛС JSTARS и в ходе выполнения алгоритма определения дальности выдавать координаты цели;
                - предложил синхронизацию поворотных платформ АФС "ПОСТ-3М" для обеспечения слежения за  объектом разведки.

   После того, как я положил всё это на бумагу, отдал свой проект на техническую кафедру (Челышева) для рецензии. В результате - рецензия гласила буквально следующее: "При условии дальнейшей разработки достойна кандидатской диссертации". Однако, эта перспектива меня не заинтересовала - я, как начинал службу командиром, так и хотел закончить её на командной должности.

   Перед защитой нам было выдвинуто условие - выбрать самим: кому "хорошо", а кому "отлично". Ибо на группу была спущена "разнарядка": две "4" и две "5". Кидать жребий мы не стали, а сошлись на том, что "отлично" надо отдать Хабарову и Сакулькину. Ведь, Хабаров - заместитель командира центральной части ВМФ, а Сакулькин - научный сотрудник, к.т.н. В общем-то, так защита и закончилась.

  Учёба в военной академии подходила к концу. Уже были защищены дипломные работы и сдана часть госэкзаменов. Оставался только экзамен по партийно-политической работе. Учить что-то не было ни сил, ни настроения. И установив между собой полное единодушие в этом смысле, мы с Виктором Торопцевым, с которым три года провели в одной комнате общежития академии, отправились в пункт проката. Там выбрали два дорожных велосипеда, на которых, по моему предложению, отправились по Приморскому шоссе в Лисий Нос.

   Там мы предполагали попить сухого вина и искупаться в Финском заливе. Но когда успешно справились с этой задачей, то оказалось, что у нас ещё масса времени. Не долго думая, единогласно решили ехать в Сестрорецк с целью посещения музея Ленина. Однако, подъехав к музею, мы обнаружили там несколько туристских групп. И чтобы посетить музей, нам пришлось бы довольно долго ожидать своей очереди.

   Спустившись к озеру, мы остановились на мостках и закурили.
   - Послушай, Володя! - сказал Виктор. - Ты только подумай - вот с этих мостков Ленина доставили на лодке на противоположный берег! А что, если нам рвануть туда?
   - Осилим ли? Мы ведь итак сильно устали.
   - А ты представь себе - куда мы едем! И у тебя сразу прибавится сил.
   - Тогда не будем рассусоливать! Садимся на велики и жмём на педали.

   Проскочив Сестрорецк на одном дыхании, мы оказались на дороге к Шалашу. Почувствовав, что на ней мы одни - никаких машин ни спереди, ни сзади не было, помчались во весь опор прямо посередине асфальтированного шоссе.
Слева от нас простиралось озеро Разлив, а справа за заболоченной гладью виднелся лес. Солнце стояло ещё довольно высоко, а на небе, что является большой редкостью для Карельского перешейка, не было ни одного облачка.

   Когда мы оказались на территории музея-заповедника Шалаш, то сразу стало ясно - почему нам не встречались на дороге автомобили. В музее проводились ремонтно-восстановительные работы. Подъехав к ротонде с киосками и кафе, которые, конечно же, не работали, мы пристроили к ней свои велосипеды и отправились осматривать территорию Шалаша.

   Остановившись напротив музея, я сказал:
   - Знаешь, Виктор, к оформлению этого музея приложила свою руку и моя жена. Она с 1970 года работала конструктором в СКБ Леноргстроя и разрабатывала металлоконструкции для витражей музея.
   - Жаль, что не получилось посмотреть на произведения твоей жены, - не то в шутку, не то всерьёз отреагировал Виктор.

   Затем мы увидели гранитный памятник-шалаш. Подошли к нему и прочитали надпись на гранитной стене:
                "На месте, где в июле и августе 1917 года в шалаше из
                ветвей скрывался от преследования буржуазии вождь
                мирового Октября и писал свою книгу "Государство и
                революция", - на память об этом поставили мы шалаш
                из гранита. Рабочие города Ленина.  1927 год.

   От этого места прошли по кругу по всей территории Шалаша. Постояли у монумента Ленину и подошли к работникам музея, которые невдалеке сооружали из веток и соломы натуральный шалаш того революционного периода истории России. Похоже, что они делали это каждый год перед началом экскурсионной страды.

   Когда взяли курс в обратную сторону, то поняли, что сил хватит только на то, чтобы добраться до платформы
электрички. В городе вышли на платформе Ланская и кое-как , за пять минут до его закрытия, доехали до пункта проката на Тихорецком проспекте. В общежитие пришли в раскоряку и сразу рухнули в койки.

   Однако, на утро поднялись, как ни в чём не бывало, и отправились на экзамен. Тянем билеты. Третьим вопросом должна быть работа В.И.Ленина. И вот - чудо! "Государство и революция". Председатель комиссии говорит:
   - Ну ладно, товарищ подполковник! Вы на семинарских занятиях показали достаточно хорошие теоретические знания. А сейчас мы хотели бы послушать насколько глубоко вы усвоили первоисточник, ставший основой законов экономического развития России на длительный период её истории.

   Начинаю докладывать. Кратко передаю основное содержание ленинского труда, но чувствую, что надолго моих познаний не хватит. Тогда плавно перехожу к рассказу о вчерашнем посещении музея-заповедника Шалаш. Комиссия слушает, "затаив дыхание". После того, как я умолкаю, наступает гробовая тишина...

   Затем председатель комиссии выдыхает:
   - Отлично!.. Надеюсь - все члены комиссии со мной согласны?!
   - Согласны, - послышались их отклики.

   Экзамен по Уставам, можно сказать, проходил формально. Каждому слушателю выдали по одному вопросу. Лично мне достался вопрос из УГиКС (Устава гарнизонной и караульной службы): "Что запрещается часовому?"
   Уж мне-то не знать! Ведь я два года ходил в наряд начальником караула и три года - дежурным по части. В общем, "госы" я сдал на "отлично".

                *     *     *
   Ещё сразу после защиты дипломных проектов офицеры из группы АСУ ходили на танцы в "Дом учёных" в городке политехнического института. Трое из них познакомились там с женщинами, готовыми провести с ними ночь любви в отместку своим мужьям. Свою квартиру для этого им предоставляла их заведующая кафедрой (доктор наук, профессор). Однако, у неё было одно условие - "чтобы ей привели высокого, стройного, холостого офицера лет сорока".

   - Ты очень соответствуешь её требованиям, - сказал Генка - асушник из Киева. - Ну, а что тебе стоит соврать, что ты холост?!
   Я подумал и отказался. Во-первых, врать такой достойной женщине мне не хотелось. А во-вторых, вот будет здорово, если на торжество по случаю вручения дипломов придут и она, и жена, которая к выпуску должна была прилететь вместе с дочкой Наташей.

   И они прилетели. В аэропорту Пулково мы их встретили втроём: я, Виктор и Тамара Дементьевы (те самые, с которыми мы вместе проходили службу в Заполярье). Виктор был теперь старшиной батальона связи в Буграх и они с Тамарой очень обрадовались, что смогут принять нас на какое-то время. Воронежский рейс задержался и нам пришлось ночь стоять на Охтинском мосту, пока его не свели.

   Для выпускников ленинградских академий в концертном зале "Юбилейный" был организован праздничный концерт. Мне дали два билета и мы с Ольгой с удовольствием сходили на концерт, где воочию видели Долину, Ротару, Сенчину и Хиля. А ещё я заранее купил билеты на гастроли Аль Бано и Рамину Пауэр. На этом концерте они выводили на сцену своих детей. Вообще-то, за время учёбы в академии мне удалось побывать на концертах "Матиа Базар" (на первом курсе) и "Рики Повери" (на втором курсе).

   Улетали из Ленинграда мы с Ольгой разными рейсами. Дело в том, что и она, и я билеты брали предварительно и даты вылета не согласовали. Ольга с Наташей улетели на день раньше меня. А я, оставшись один, решил проститься с Ленинградом. Я ведь не знал, что судьба ещё несколько раз забросит меня сюда.
На следующий день после отлёта Ольги я отправился по своему любимому маршруту: метро Петроградская - Петропавловская крепость - Стрелка Васильевского острова - Невский проспект - метро Площадь Восстания - метро Политехническая - Академия связи.

   Однако, я возвращался ещё в город на Неве в 1987, 1991, 1995 годах.

полковник Белов Владимир Алексеевич

Глава 7

                *     *     *
   Владимир Алексеевич Белов, в отличие от полковника Кулика А.Н., который пришёл на военную кафедру с должности командира полка, а затем защитил диссертацию, был изначально научным работником. Он возглавлял научно-исследовательский отдел ЧВВИУРЭ (г. Череповец), а затем кафедру Систем и комплексов радиоразведки.
   Вообще-то он не был первым из Череповца. Ещё до него в 1979 году на кафедру прибыл подполковник Нусов
Анатолий Тарасович, у которого в ЧВВИУРЭ не заладилась работа над диссертацией.

   Лично у меня с Беловым сложились довольно доверительные отношения, так как я сразу же принял его "условия игры": до него я преподавал военно-техническую подготовку, но он предложил мне перейти на ТСП, так как иначе мог произойти дисбаланс (ведь Литовченко вёл именно тактико-специальную подготовку); затем я переделал стенд "Рационализаторская работа" именно так, как хотелось Белову. К тому же я по возрасту занимал промежуточное положение между старшим поколением (1936 - 1939 г.р.) и молодёжью (1950 -1953 г.р.) и Белову невольно приходилось делать ставку на меня.

   В 1986 году полковник Белов добился создания на военной кафедре отделения учебной техники и тренировочной аппаратуры (УТ и ТА). Первым начальником отделения стал майор Сотников Павел Константинович, которому вскоре было присвоено звание "подполковник". П.К.Сотников ещё будучи старшим лейтенантом прибыл на кафедру в 1972г. для проведения занятий по автомобильной подготовке, в результате чего в течение двух лет выпускникам военной кафедры выдавались водительские права. Правда, потом эта работа была свёрнута и Павел Константинович перешёл на преподавание общевоенных дисциплин на втором цикле.

   Теперь в составе вновь созданного отделения УТ и ТА были объединены учебные мастера обоих циклов: старший прапорщик Волошин В.А., прапорщики Пиндюрин А.Н., Стюфляев И.А., Хаустов В.Н., Белявцев Н.Е., Матвеев А.И.
А прежние учебные мастера-пенсионеры ушли на заслуженный отдых. Вслед за ними ушли с военной кафедры преподаватели-пенсионеры: ПавлюченкоД.Д., Бахарев В.М., Серезевский Г.Н. Первые двое вообще покинули стены института, а Георгий Николаевич Серезевский перешёл в учебный отдел ВУЗа, где его очень ценили за интеллигентность и высокую грамотность - ибо он корректировал все тексты докладов ректора Вадима Николаевича Фролова.

   В 1987 году начальник первого цикла полковник Федотов В.А. лёг в областную больницу для операции на желудке. Первоначально Белов предложил заменить его на время болезни старшему преподавателю Калько Н.А. Однако, тот отказался - не было никакого смысла взваливать себе на плечи такую обузу, ведь он ожидал приказа об увольнении в запас. И пришлось мне на время возглавить первый цикл. Для меня это была своего рода тренировка перед будущим назначением на эту должность.

   В.А.Белов, как и его предшественник Е.И.Литовченко, уделял большое внимание командирской подготовке и особенно общественным наукам. К семинарам нам приходилось готовиться не меньше, чем в академии. Тем более, что сам В.А.Белов был членом парткома института.

   Он установил связь с военной приёмкой Воронежского радиозавода, точнее руководитель ВП полковник И.Шайдулин обратился с просьбой оказать помощь в проведении занятий по командирской подготовке. Необходимо было провести с военпредами занятия по организации вооружённых сил и системам связи иностранных армий. И эти занятия проводить пришлось, в основном, мне.

   В это время Белов усилил кафедру грамотными преподавателями, знающими комплекс Р-368 в совершенстве. Так, в 1986 году из ЧВВУРЭ прибыл подполковник Прокофьев Н.Г.(выпускник нашей кафедры), а в 1988 году - майор Кочетов В.Н.

   В.А.Белов входил в состав учёного совета ВПИ, где отстаивал интересы военной кафедры и, вместе с тем, так построил свои отношения с проректорами и деканами, что они все были очень довольны установившимися кантактами с руководством военной кафедры.

                *     *     *

   В 1989 году В.А.Белов начал воплощение давно задуманной им реформы по созданию на кафедре трёх циклов: радиоразведки, управляемых тактических ракет и общевойскового. На должность начальника общевойскового цикла прибыл из Коврова полковник Корюкаев Валерий Зосимович. Мне ранее доводилось с ним встречаться в Новой Ляде, где он руководил артиллерийскими стрельбами с офицерами запаса, проходящими учебные сборы в соседней Раде.
   На должности начальника цикла управляемых тактических ракет полковника Макарова А.В. сменил подполковник Егорченков Владимир Владимирович.
   В этом же году уволился в запас полковник Федотов В.А. и я был назначен на должность начальника цикла радиоразведки.

   На кафедру начали прибывать выпускники высших военных учебных заведений. Так на первый цикл из ЧВВИУРЭ прибыл майор Воробьёв В.И., закончивший училище радиоэлектроники по программе повторного обучения (получение высшего образования). После окончания Военной академии связи (факультета руководящего инженерного состава) прибыл майор Панюков С.В., выпускник нашей кафедры. Таким образом, на кафедре уже работали четверо её выпускников: я, Быков А.М., Прокофьев Н.Г., Панюков С.В.
  После беседы с Воробьёвым и Панюковым я получил согласие ректора на их зачисление в штат военной кафедры, тем более, что для этого имелись вакансии.

   В 1989 году циклы работали над созданием новых программ обучения. В соответствии с указаниями командира в/ч 44388-Р подчинённым кафедрам поручалось разработать программы обучения студентов, учитывающие все последние изменения в организации и тактике ВС НАТО, а также достижения в техническом оснащении наших подразделений.

   С целью координации усилий и выработке единого подхода во взглядах на обучение была проведена конференция на базе Харьковского института радиоэлектроники имени академика Янгеля. На конференции военную кафедру ВПИ представляли я и майор Кочетов Владимир Николаевич. Я считал его наиболее подготовленным в техническом отношении преподавателем и доверил ему формирование раздела Программы, касающейся военно-технической подготовки.

   В Харьков мы приехали со своим вариантом Программы и нам удалось отстоять его настолько, что он практически без изменений пошёл на утверждение в Москву. Программа проходила несколько этапов утверждения и, наконец, в 1990 году была согласована с Минобрнауки и утверждена командиром в/ч 44388-Р.

На фото: провожу развод на занятия учебных сборов, на правом фланге в офицерской коробке стоят слева направо майоры Афанасьев В.И., Бирюков В.П., Воробьёв В.И. и прапорщик Пиндюрин А.Н. (в солнцезащитных очках)

Глава 8

                *     *     *
   В последний раз мы выехали на учебные сборы в Новую Ляду в 1990 году. Полковник В.Инюшев полностью закончил строительство ангаров длительного хранения и мы имели возможность наблюдать за тем, как из "пехотки" сюда перебазировалась военная техника. А на территории "пехотки" уже "хозяйничали" десантно-штурмовые батальоны, успешно выведенные с лёгкой руки М.Горбачёва и Э.Шеварднадзе из Германии. Было интересно и в то же время смешно наблюдать, как лихие хлопцы из дшб "рассекают" по Тамбову на своих маленьких мпк (машинах переднего края), предназначенных для эвакуации раненых.

   В этот раз мы уже довольно хорошо разместились в палаточном городке, потому что за две недели до начала учебных сборов я направил в Новую Ляду строительную команду во главе с майором А.Быковым. Они, получив от полковника Инюшева кирпич и цемент, а песка в Новой Ляде было предостаточно, отремонтировали к приезду основной массы студентов все каркасы палаточного городка.

   Александр Михайлович с большим воодушевлением воспринял предложение возглавить стройкоманду, так как у него в Новой Ляде была хорошая "подруга" и партнёр по волейболу - преподаватель физической культуры в Тамбовском пединституте. Быков и сам прекрасно играл в волейбол и они вдвоём с подругой иногда обыгрывали целую команду.

   Забегая вперёд скажу, что кто-то из "доброжелателей" кафедры сообщил в Воронеж Тамаре Быковой (жене Александра Михайловича) о его похождениях. И она прикатила в Новую Ляду с маленьким сынишкой, чтобы "разобраться" с неверным мужем, а заодно и с его пассией. К счастью - Александр Михайлович в этот момент укатил в Воронеж к семье и они с Тамарой разъехались.

   Мне стоило больших трудов, чтобы убедить Тамару, что всё это - наговор и ей необходимо вернуться в Воронеж. Ей ничего не оставалось, как поверить мне, ведь мы с ней были знакомы уже "сто лет", ещё с Бугров, когда жили в одном ДОСе (доме офицерского состава). Конечно же, я вычислил - кто мог информировать Тамару. Специально на эту тему я говорить с ним не стал, однако намекнул, что настоящие мужчины так не поступают.

   Эти сборы для меня ознаменовались неожиданной встречей. В столовой "пехотки", куда я заглянул после решения служебных вопросов в штабе части, ко мне подошла официантка и сказала:
   - Здравствуй, Володя! Ты уже полковник! А когда мы познакомились, то был майором.
   - Здравствуй, Шурочка! - я моментально узнал её.
   С Шурой (или, как тогда я называл её, Шуркой) я познакомился в 1981 году, когда она была шеф-поваром в гарнизонном пионерлагере "Звёздочка". Она отработала в пионерлагере все сезоны подряд и мы с ней прекрасно провели всё лето. На следующий год я пытался разыскать её, но безуспешно. Так она и затерялась в суматохе "застойных лет".

   И вот - неожиданный подарок судьбы!
   - Я увидела тебя из автобуса, когда ты с группой офицеров стоял на Интернациональной и сразу же узнала. Всё думала, как нам встретиться, и вот - такая неожиданность.
   Выходные дни мы с Шуркой провели в Пригородном лесу. Я привёз палатку, еду, выпивку и закуску и нам никто не мешал, кроме злых и надоедливых комаров.

   А потом Шурка снова пропала и я нигде не смог её найти. Домашний телефон не отвечал, а сотовой связи тогда не было. А потом приехал с проверкой старший офицер Управления ВУЗов МВО полковник Смирнов Владимир Иванович, с которым у меня в будущем сложились прекрасные отношения и мы стали большими друзьями. Я показал Владимиру Ивановичу нашу техническую базу - радиополигон, секретную библиотеку и порядок выдачи секретной документации. Он проверил наличие у преподавателей конспектов проведения занятий и остался очень доволен.

   В целом - учебный сбор 1990 года в Новой Ляде прошёл как никогда спокойно и успешно.

                *     *     *
   В 1991 году кафедра получила распоряжение из округа на проведение учебных сборов в городе Боброве Воронежской области на базе опрхр (отдельного полка радиационной и химической разведки). На должность начальника учебной части сборов я рекомендовал Белову назначить старшего преподавателя Кочетова В.Н. Надо сказать, что к этому времени мы получили новое штатное расписание, где должность преподавателя соответствовала воинскому званию "майор - подполковник", благодаря чему все наши майоры стали подполковниками.

   Загородный лагерь опрхр, где нам предстояло проводить учебный сбор, находился в живописном местечке под названием Батчиково недалеко от реки Битюг. В загородном лагере имелось всё необходимое для нормального проведения учебных сборов: стрельбище, полигоны для размещения военной техники, столовая, склады, помещения для проживания офицерского состава и палаточный городок для студентов. Кроме нас в этом лагере проводили учебные сборы военные кафедры ВГУ и ВТИ по профилю радиационной и химической разведки.

   Подполковник Кочетов В.Н. проявил себя на учебном сборе не только, как грамотный организатор учебного процесса, но и как хороший хозяйственник. Он установил контакты с леспромхозом и Бобровским холодильником. В результате работы на этих предприятиях наших хозяйственных бригад мы имели доски для оборудования лагеря и полигона, а также колбасу и мясо для дополнительного питания. Наши студенты были очень довольны таким питанием и даже угощали студентов ВТИ излишками со своего стола. А подполковник Воробьёв В.И. и прапорщик Пиндюрин А.Н. на полигоне сконструировали "Чудо-печь" на базе керосиновой горелки и готовили очень вкусный суп "Харчо".

   Необходимо отметить, что прапорщик Пиндюрин был родом из Боброва и здесь в своём доме проживали его родители и бабушка. Отец Александра Николаевича был заядлым рыбаком и пару раз мы с ним выезжали на его любимые пруды.

  На завершающем этапе учебных сборов у нас был запланирован марш-бросок на 15 километров. Проводили его подполковники Афанасьев В.И. и Бирюков В.П. Я пошёл на марш-бросок замыкающим колонну и подбирал по дороге заболевших и отставших от основной массы. Надо отметить, что у меня в Боброве установился хороший контакт с ЦРБ и я в течение всего сбора без каких-либо проблем устраивал в больницу заболевших студентов. В Тамбове всё было проще. Там больных я отправлял в гарнизонный госпиталь.

   Под аудиторию для выпускных экзаменов приспособили столовую. Приехал полковник Белов В.А. с председателем экзаменационной комиссии. Студенты были подготовлены достаточно хорошо, вся документация отработана заблаговременно и экзамен прошёл быстро и организованно.

   После экзамена в присутствии председателя экзаменационной комиссии - представителя в/ч 44388-Р Белов объявил мне, что подал рапорт на увольнение в запас, а в качестве кандидата на должность начальника военной кафедры ВПИ рекомендовал меня и добавил, что вопрос о моём назначении на должность уже согласован с ректором института Фроловым Вадимом Николаевичем.

                *     *     *
   Моё восхождение на высшую должность военной кафедры проходило под аккорды августовского путча ГКЧП и залпы "охотников" (Ельцин, Кравчук, Шушкевич) в Беловежских Вискулях.

   В начале августа я с младшей дочерью Алёной отправился в отпуск. Сперва в Омск к родителям, а затем в Ленинград. Если в Омске Алёне уже приходилось бывать, то Ленинград предстал перед ней впервые. В Ленинграде мы разместились в Буграх у Дементьевых. Виктор и Тамара находились в Торгау (ГДР). Виктор служил в 82-й бригаде ОСН, а Тамара работала на предприятии "Цейсс-Йена". А в Буграх в трёхкомнатной квартире в данный момент проживали только мать Виктора и сын Алёшка.

   Культурная программа у нас была довольно обширной. В городе это: Эрмитаж, Русский музей, зоопарк, Петропавловская крепость и Пискарёвское мемориальное кладбище. За городом мы посетили Пушкин и Павловск.
   Особенно запомнился день 19 августа, когда мы, пройдя от Петропавловской крепости через Стрелку Васильевского острова и Дворцовый мост, подошли к Медному всаднику. Вдруг мы услышали со стороны Мариинской площади громкий голос мегафона. Стали обходить Исаакий со стороны гостиницы "Астория" и нам пришлось пробираться через заградительную спираль, не весть для чего здесь положенную.

   Из окна первого этажа Мариинского дворца вещал через громкоговоритель глава администрации Анатолий Собчак. Рядом с ним стояло ещё несколько человек, которых я тогда не знал. Это теперь я знаю, что там был и наш будущий президент Владимир Владимирович Путин.

   Собчак говорил, что в Москве очень сложная ситуация, введены войска, что кучка путчистов пытается взять власть в свои руки. Якобы в Ленинград тоже собирались ввести танки, однако ему удалось остановить их под Гатчиной. Теперь, когда ситуация в Ленинграде стабилизировалась, он решил вылететь в Москву, чтобы поддержать Бориса Николаевича Ельцина.

   Я обратил внимание на то, что на площади было довольно мало народа: в основном, отечественные и иностранные журналисты и туристы, по большей части тоже иностранные. Куда больше людей мы увидели на Невском проспекте и в Гостином Дворе.

   В октябре, наконец-то, состоялось моё назначение. И мы с Беловым поехали в Главное управление представляться начальнику 6-го Управления. Так я впервые оказался на Полежаевской в "Аквариуме". Глядя из окна комнаты отдела ВУЗов на Ходынское поле, где гоняли на своих "жигулях" какие-то гонщики, я почему-то вспомнил коронацию НиколаяII и ту давку, которая унесла с собой десятки жизней ни в чём не повинных душ.
И мне подумалось о том, что история имеет тенденцию к повторениям.

   Уже возвращаясь в Воронеж, мы с Беловым посетили пару гастрономов поблизости от Павелецкого вокзала. Надо же было что-то своим семьям привезти из Москвы. Однако, нас неприятно поразила пустота гастрономических прилавков. Не было ни колбасы, ни сыра. "Что-то нас ждёт впереди?!" - подумалось мне.
А ждали нас "лихие" 90-е годы...

Продолжение: https://dzen.ru/a/ZdraXTR07xbA48iu

Авиационные рассказы:

ВМФ рассказы:

Юмор на канале:

Другие рассказы автора на канале: