— Лиза смени выражение лица. Ты должна быть похожа на мать Терезу. ...Скажи мне, милый ребенок, в каком ухе у меня жужжит? … Лиз... Что ты молчишь?... Не соскучилась по моему папаше?
— Когда они прилетают? — выдохнула Лиза
— Я ему сообщение написала, что Максима Владимировича нашли. Ответил, что у них еще на неделю было проплачено, поэтому сдают билеты и возвращаются в бунгало. И еще вот... написал... Для тебя. Если ты, Лиза, такая вредная, можешь дальше вести себя с ним, как с кучей навоза от бычка, а не с живым бычком. Так и написал, как в воду смотрел. Ты будь хоть немного добрее, Лиза.
— Я не могу добрее.
— И всё для чего? Зачем эти глаза недовольные твои? Зачем кепки, безразмерные штаны и футболки, когда Макс тебя может увидеть? А халат банный матвеевский, в котором видно только твою макушку? Чтобы муж тебя не доставал? Ходит, как король… Всеми командует, всё решает… Решала. Твой Матвей сразу правду режет и таким голосом, что ему веришь. Я не знаю, хоть к бабке иди, делай отворот. ... Твоя принцесса за моего замуж выходить не хочет, а он унижается так, что мне больно слушать.
— А ты как подслушиваешь? — заинтересовалась Лиза.
— Так. За дверью стою и слушаю, как он перед монитором плачется и скулит.
— А ты их переписки не читала?
— Нет, разве мне кто пароли даст? Это Макс наш может еще сломать защиту, у него там есть программки… Он же Катькин ноутбук тогда через что-то просматривал, помнишь? Нашел её переписки и полетел спасать твою дочь. И знаешь, он за ней тоже, как за своими детьми наблюдает. Я часто замечаю. Да и Катя просто жить не может, если дядя Макс куда-то исчезает с поля зрения. Интересно так, да? Катька маленькая такая подозрительная была, не подпускала его, а потом - лучший друг, вместе с моим папашей. ... — Элька улыбнулась и помахала рукой в сторону машины. — Идем? Или они еще не всё?
— Идём, надо скорее возвращаться.
Виталий и Катя сидели в машине, разговаривали, Катя вытирала слёзы. Элеонора открыла дверцу пассажира перед несчастной Лизой, которая совершенно не представляла, как ей поступить, чтобы не обидеть дочь, успокоить мужа и самой прийти в себя.
Когда Эля уселась за руль, она сразу посмотрела в зеркало заднего вида на Виталия, а тот подмигнул.
— Ну что, вы успокоились? Виталь?
— Да, сейчас пойдём ко мне в машину, и я Катю сам отвезу в общежитие, успеем до десяти. Если не успеем - домой вернемся. Мы уже обо всём договорились. Что, заинька, пора? Поедем?
— Мам, прости, я не хотела тебя расстроить. И папу тоже. Я просто хотела помочь человеку. И всё. — голос у Кати дрогнул, она дотронулась до плеча Лизы и погладила.
— Хорошо, милая. Пожалуйста, будь… осторожна там. Сразу ложись отдыхать.
— Девочки мои дорогие! — вздохнул Виталий, открыв дверцу и впустив холодную метель, — Хотим мы этого, или нет, родители любят детей больше, чем дети своих родителей. Сильнее чувствует тот, кто жертвует, короче: дающий, а не берущий.
— Мам, мы поехали с дедом. Я завтра позвоню, сегодня уже не буду.
— Катя…
— Да, мама?
— Ты умница. Я тебя очень люблю… Не обижайся.
— Я тоже. И ты не обижайся, — всхлипнула Катя и вылезла из машины, чтобы пересесть в другую.
Одновременно выезжали с парковки возле больницы. И только удаляясь Лиза почувствовала себя совсем ужасно. Катя плакала последний раз очень давно, а последнее время так переживала. Лучше бы она сегодня вообще никуда с Элей не поехала, но та просто потащила её за собой искать, убеждая, что Лизе с её дипломатическими и визуальными способностями не откажут в информации. Матвей позвонил, что Макса и без них нашли в самое неподходящее время, когда Катя была рядом и вот ребенок стал еще ближе к нему.
Убеждая себя о том, что она сказала Максу всё правильно, и для всех так лучше будет, Лиза никак не могла успокоиться. Столько читала на тему психологии брошенного человека, который не может избавиться от привязанности, что готова была цитировать ему фразы. И доказывать.
Как только Виталий с Катей свернули на перекрестке, чтобы доехать до Академии, Эльза, совершила разворот и начала возвращаться.
— Ты куда???
— Обратно поедем. — важным голосом сказала Эля, — Я хочу убедиться, что он с ней разведется. И еще я забыла из-за твоей Кати совершенно, что хотела.
— Нет-нет, Эля! Мне надо домой!
— Мне тоже надо. Если у Макса теряется кратковременная память, я должна записать ему на лбу! Чтобы он помнил… Ангел – это НЕ ангел. Она выходила замуж по воле твоей матери. И ребенка родила не от него. Всё время лжет. Плачет, как ты. И делает нежный вид… такой прямо девочки-девочки. А ей было тридцать, когда она на море познакомилась! Не шестнадцать, а тридцать лет! Это была уже взрослая тётка! Если она сейчас и с Ваней, и с Маней, Витей, Митей, то и до тридцати тоже могла… Семья хорошая, её родители - профессора на самом деле… И она сама тоже умная, как и ты – математик, краснодипломница. Но знаешь, все дороги ведут не в Рим. Отец мой опять обманулся с ней, как и с твоей мамашей. Он думает, если маленькая – значит несчастная. Если худенькая, а еще и в очочках, плачет, люблю не могу…. Всё по одному её сценарию. Поехали спросим, что он об этом думает. Забыл – так я вобью в него эту непреложную истину! Только развод! Чтобы она близко с ним в доме не жила.
— Он мог к ней привязаться, спроси, любит жену или нет!
— Сама спроси.
— Я не могу.
— Ладно, я спрошу... Ничего, пару слов скажу и домой. Я её просто ненавижу. Ангелина позволяла себе насмехаться над моим мужем, мои браком. А я понимаю Ольгу Ивановну нашу… Ты помнишь, что она рассказывала о своем первом муже, с каким уважением к нему относилась?
— Да, помню.
— Он был намного старше. Разница больше, чем у нас в два раза почти. Я вообще не замечаю разницу в возрасте… У твоей бабушки тоже старше муж на двадцать с лишним лет был. Прекрасный муж, любимый. Никогда не забуду его.
— Эль, почему ты это ... именно сейчас говоришь? — напряглась всем телом Лиза.
— Потому, что Ангелина меня выбесила в конец! Если она еще хоть раз откроет свою волчью пасть…
Эля замолчала, только вздохнула.
Когда Ольга Ивановна рассказала, Лиза не помнила. Выходила она замуж не по расчету, просто с детства ей внушали родители, что муж должен быть старше своей жены. Они её поздно родили и оставили одну уже к совершеннолетию. Ольга Ивановна была убеждена, что чем больше разница в возрасте, тем более счастливый брак её ждёт. Валерий Яковлевич всегда подшучивал, довольно зло, называя её мужа пыльным снобом. Муж был уважаемым человеком для Ольги - ученым, профессором, сохранил и приумножил капитал, работал и в частной фирме. Всё оставил ейе. На момент женитьбы ей было девятнадцать, а ему или пятьдесят один или шестьдесят один, Лиза точно не могла вспомнить. Одно она знала – так было, Ольга Ивановна его полюбила и уважала память о нём.
Сама она такое представить не могла. Даже союз папы с Элей ей казался невероятным сначала. Но почему-то он стал правильным.
Лизу одолевали демоны. Они метались в её душе, как черные летучие мыши. Их было всё больше. Матвею сказала, чтобы не пускал темноту в свою душу, а сама…
—Эля, я, наверное, посижу в машине.
— Нет, пойдём. Ты мне тоже нужна.
— Эля, я посижу в машине.
— Да что вы с Катей приняли сегодня? Что за упрямство ослиное?
— Что она делала там?
— Руку его подержала, ничего больше. Уходить просто не хотела. На самом деле он там один, а я же еще вернулась, чтобы договориться на платную сиделку. Он не встаёт... В палату нормальную одиночную перевели, а если вдруг плохо станет и он на кнопку не нажмёт? Надо узнать, может ли кто с ним посидеть. Катя твоя правильно сказала. Это наш долг.
— И долго мы еще будем … расплачиваться?
— Пока не помрёт! — Эля засмеялась. — А что? Что тут сложного договориться на платную санитарку? ... Лиз, что с тобой? Ты на себя не похожа. Ты же другая была…
— Эля, я просто боюсь.
— Матвея?
— Ну ты что!
— А что… Я имею в виду, обидеть боишься…
— Нет! Я боюсь, что будет дальше.
— Давайте детей к нам. Вы просто устали. — глухо сказала Эля, — Вы должны отдохнуть, побыть вдвоём. Меня саму до сих пор колбасит… Сын напугал своим видом.
— Он хороший мальчик.
— А папа у него... хороший мальчик?
— Я просто никогда не считала его отвратительным. — подумав, ответила Лиза, — С ним можно общаться, как и с любым другим человеком. Но о любви я не скажу никогда и ни слова. Для меня он даже не бывший, Эль.
— А ты для него человек, с которым связаны все мысли и надежды. Он сам выбрал эту ... унизительную роль, как и я в своё время.
— Зачем нужно ему это? Живи спокойно с детьми. Зачем?
— Пока он любит - не сможет уйти.... Лиза, спустись на землю.
— Я читала, что все люди влюбляются в образ. Пока этот образ, как свет в жизни, человек тянется к нему, этой птице счастья. Бежит и бросается на шею, хочет видеть. Его глаза сияют от эмоций. Всё умиляет. Человек готов прогибаться, унижаться, деньги отдавать. Он обижается, но решает все конфликты, старается их решить. Да, получает и то, что ранит его чувства, но все равно поднимает глаза, смотрит на этот образ, просит прощения, неизвестно за что... Мирится первым и верит даже в чистую ложь. ... Но почему Макс до сих пор такой? Я ему не хочу светить.
— Тебе надо всё черное надеть и только для глаз щелочки вырезать. И для рта. Хотя для рта-то зачем? Молчи и ничего ему не говори. Или вымажись гуталином. Или...
— Мне надо стать злой, плохой, некрасивой, чтобы разочаровать в конец своего фаната.
— Смотри мужа не разочаруй. Охотниц много.
— Если мой образ мужа разочарует, может всё плохо закончиться. Я думала, что с Ритой и Ангелиной у Макса получится переключение на другой образ. Я постараюсь относиться к нему очень плохо. Буду ругаться, как сапожник. И сейчас у меня это получается... Я стану другой...
— А если Мотю твой образ разочарует?
— Значит, он меня разлюбит.
— Не хочешь ли ты... потолстеть, Лиз? Я уже который раз тебе предлагаю. Превратись в хомячка. ....Это проще простого. Я тебе гарантирую результат. Ты станешь меньше себя любить, начнёшь ныть, есть по ночам, и он будет обнимать не тебя, а твой жир!
— Я пытаюсь, и не могу. Не так уж и легко будет...
— Ночью ешь.. Испытано на себе! Я вижу по лицу, что мой жир не любит муж, и только уважение к личности, любовь к моему лицу и характеру... наверное... Я точно не знаю. Иногда я стараюсь и вот, как сейчас фигура, иногда не могу... Боюсь его разочаровать, вокруг столько худых женщин, но больше всего мне хочется уехать, чтобы не вернулась твоя мать.
— К нему она не вернется.
— А ты уверена?
— Никто из нас не сможет её принять.
— А я тоже не знаю, что будет. Волнуюсь за старшего сына. Он хотел несколько недель назад переехать к Максу. Я согласилась, я бы пустила, но мне как-то жалко... Думала, привыкнет еще и назад не захочет. Без Катьки не может, поговорил, поговорил и остался.
Макс так и лежал, отвернувшись, закрыв глаза, пока Эля повторяла ему, что надо развестись с Ангелиной. Назвала вещи своими именами, и сказала, что когда он будет себя лучше чувствовать, расскажет всё. Ангела чтобы не пускал и не верил в то, что она ему наплачется. Элеонора взглянула на Лизу и произнесла:
— Я узнаю, насчет сиделки для тебя, Макс.
И быстро вышла.
Лиза осталась сидеть тихо, как мышка. Но не выдержала и прошептала одними губами.
— Извини.
— Лиз, ты здесь? Я чувствую. — услышала она тихий голос.
— Извини. — уже громче добавила она и вздохнула.
— Ты мне снилась, тоже. Поэтому я и потрогал. Думал, что ты во сне, ненастоящая. Всё понял, не надо больше повторять.
— Макс, я не психиатр и не знаю, какими словами надо.
— Он мне нужен?
— Не знаю… Может быть не только тебе.
— Ненавидишь меня, — голос у Макса был тихий, но слова отчетливы.
— Да. Я боюсь.
— Уходи, Лиза. Я это всё заслужил, хочу начать жизнь заново, но не знаю, как. Это за гранью … Прости меня, детка, что ты этого боишься. Даже представить не могу.
— Максим… Макс… А если… она скажет «Да»?
— Обещаю тебе, что скажу «нет»! Нет, Лиз! Никогда в жизни!
— Я видела сон. Пожалуйста, успокой меня… А если она придумает что-нибудь? Если она станет старше... Макс, я не знаю, что будет. Я так боюсь…
— Не бойся, Лизка. Я вообще больше ни с кем не буду. Ведь я Катюшу очень люблю. Она могла быть моей дочерью.
— Успокоил, называется. … — вздохнула Лиза и устало прикрыла глаза. — Макс, ты сильно обиделся?
— Дай мне… поспать, иди к мужу… Я очнулся и вспомнил, что ты не моя жена. Но ты - мой ангел… Я тебя первую вспомнил, как всегда.
— Ты не меня. Это твой придуманный образ. Тебе не давали почитать? А я просила... Влюбляются в образ… Стоит только ему измениться… Макс, чтобы хорошо узнать человека, надо пройти с ним вместе … много всего. Съесть с ним пуд соли и побывать в разных событиях жизни, переделках, пройти вместе… Ну... пережить не только успех! … И трагедию тоже. А до этой поры мы любим только образ. Ты меня не знаешь, мы с тобой не жили...
— Мы с тобой еще не всё прошли, да?
Лиза вздохнула.
— Есть три способа расстаться с образом, разлюбить, Макс.
— Хочешь сказать, что есть три способа, и ты разлюбишь Матвея или он тебя?
—Нет. Но у меня нет болезненной зависимости, от которой надо избавиться. Тебе будет лучше. Всем так будет лучше.
— Моя жизнь … Ты думаешь, что в вопросах любви всё, как у математика с задачей или у программиста с кодом? У тебя ошибка в задаче. Ты думаешь: как её исправить. Заново начинаешь – опять не то… Вносишь правки – снова код выдаёт ошибку, задача решена не верно. Всегда есть способы? Еще и еще пробовать, искать, заменять одни данные другими и… наконец, найти верный код, и … всё? Так ты думаешь? ... Лиз... Хочешь одно решение?
— Какое, Макс?
— Я тебя не вспомнил. Так просто уже у нас было… Задача решается очень просто. Обманом. Я могу заново с тобой познакомиться и остаться равнодушным. И никто не будет знать, что в моём сердце. Детям я никогда ничего не рассказывал, ты не думай так, пожалуйста. Я ни разу не говорил с детьми о тебе и… о нас. … Я, Лиза, не могу тебя узнать. Не могу вспомнить. Моя память почему-то заблокировала всё, что с тобой связано… Ты согласна?
Лиза внимательно посмотрела на лежащего мужчину, но подходить не стала. Близко с ним нельзя.
— Я согласна. — ответила она, покусывая губы и всё еще раздумывая, — Ты вообще меня забудешь? Всё забудешь?
— Я скажу, что ты мне кажешься самой незнакомой из всех. Как будто мы с тобой почти не виделись и близко не общались. Ты будешь для меня просто женой Матвея Сергеевича. И то, только потому, что сказала, кто ты. … Лиз, я найду другую работу и больше не буду рядом с твоим мужем, с твоей семьёй, с твоими детьми....
— Я имела в виду… твою работу на танцах. Нет, с Матвеем тоже. Извини.
— Мне трудно говорить, отключиться хочу... Лиз, я тоже не знаю, как тебе сказать... Но это не притяжение к образу. Прошло десять лет, двадцать лет... А я всё помню, как сейчас. Даже вкус, твоё дыхание, всё помню... С такой силой я никого не мог любить. Это настоящее. И больше духовное переживание, это как священный долг по отношению не только к тебе, но и к твоей жизни, твоим детям. Вообще ко всему. Ко всему миру. Я не дьявол, я прикасаюсь к свету через другого человека. Через тебя. К свету, а не к темноте. Ты мой проводник, взяла за руку и вывела, показала, как это любить … всё любить. Но не себя. Мне нет дела до самого себя.
***
Матвей достал очередную сигарету из пачки, заметил, что пальцы дрожат. Холодно сегодня… Лизы всё нет и нет. Выбросил, вернулся в дом и посмотрел на гостью - Ангелина решила забрать ребенка в то время, как он всех детей успешно уложил.
Приехала со слезами, жалуется, что муж не узнает. Должна выйти и срочно уехать. Такси вызвать не может или снова врёт? Что нужно от меня лично? Она думает, что расстёгнутый пиджак превратят меня в её защитника? Противно. И еще один вопрос, на который нет ответа: что её наплела Лизкина мать, если она так себя вести начала? Всё же нормально было!
— Что, Ангелин? Ты здесь до утра не останешься, приезжай и забирай ребенка завтра утром. Сегодня я её не отдам.
— Нам нужно поговорить, Матвей.
— У тебя ко мне какие-то вопросы? Лучше дождись, пока муж поправится или Валерий приедет. Это будет завтра.
— Мне нужна твоя помощь, я не могу к ним обратиться.
— Ты мне никто, но можешь говорить дальше. — холодно отозвался Матвей, чтобы прояснить для себя то, что скрывается до момента выхода на сцену матери Лизы. В том, что все эти вещи – свадьба с Ангелом, слёзы Ангела, ребенок Ангела, измены Ангела – взаимосвязаны с одной сущностью, которую сложно назвать человеком.
— Я хочу уехать, Матвей, — сообщила Ангелина и подошла ближе. Свет от камина упал на её взволнованное лицо, — Элька и Лиза сказали, что отнимут ребенка… Это, конечно, не так. Но родителей у меня точно отнимут, если я не выполню все условия договора. Их уничтожит правда обо мне. Я хочу уехать и жить сама, с дочерью и няней.
Ангелина подошла совсем близко, и Матвей заметил, что мог бы дать ей лет сорок пять по выражению лица, хотя она была маленькой женщиной. Напоминающей фарфоровую куклу в деловом костюме.
— Не думаю, что Макс будет тебя удерживать, как и ты его.
— Мне нужны мои деньги.
— Какие твои деньги? — усмехнулся Матвей. — От меня нужны только деньги? Премию мужа? Его зарплату? Проценты от прибыли?
— Я должна была их получить когда мы с Максом встретились, а он не сразу на мне женился… Не поверил на отдыхе, было очень мало времени у нас. Пришлось жить впроголодь, скитаться беременной, снимать комнату. Я не хотела остаться без всего. Просто выполнять договор передумала. Слишком опасно. Не по мне это… Не могу.
Она сказала «опасно»? Лишь бы не спугнуть.
— Сколько тебе нужно? При разводе ты получишь своё. Не хватит?
— Я могу ничего не получить, мы слишком мало прожили вместе, только машину и Макс вроде как сказал квартиру нам отдаст. И алименты тоже. ...Она больна им, Матвей. Неужели ты не видишь? — истерично всхлипнула Ангелина, положив руки ладонями вниз на стол.
Матвей решил, что Елена не только больна, но и владеет каким-то гипнозом. Все готовы ей верить, подчиняться.
Он так думал, пока Ангелина не попыталась дотянуться рукой до его ладони и не сказала, эмоционально:
— Лиза кажется такой милашкой, но она им просто больна! Я убеждала себя, что это не так, и её мать ошибается. Но это так. Неужели ты не видишь?
— Я не собираюсь эту ... слушать.
— Сейчас я не вру! Послушай меня. Ты можешь не верить, но твоя Лиза не та, кем она кажется. Её детство повлияло на психику, ты понимаешь? Ты живёшь с ней много лет и знаешь это сам! … Я ей просто подражаю… Это сложно, порой невозможно. … Не только Максу хочется забрать твою жену. И ей хочется. Все думают, что это смешно, забавно. Только она детей рожает, чтобы от тебя не уйти к нему. Одного за другим. Сейчас она с ними, с детьми, но … на тебя ей скоро даже смотреть не захочется. Ты же не Макс. И старый по сравнению с ним. Посмотри на себя, ты совсем не такой, как был двадцать лет назад.
— У тебя навязчивая идея, и я знаю прекрасно, кто её сочинил. Успокойся и больше не говори ни слова о моей жене.
— Она любит. И ты знаешь об этом, — уверенно сказала Ангелина. —Заместительные воспоминания и действия. Ты помнишь, как ей нужны спектакли, помнишь, как она тянется к нему и боится подходить? Вы все просто куклы в её игре. Все, кроме детей. Ты же с Лизой почти с самого начала был... Открой на неё глаза, Матвей. Твоя жена...
— Давай вместе еще раз вспомним, как ты познакомилась с её матерью? Где это случилось, о чем вы разговаривали? — спросил Матвей, делая вид, что совершенно спокоен. Он прищурил глаза, уселся за «барную» стойку и налил ей выпить, профессионально смешав трёхкомпонентный коктейль. Не уверен был, что сможет отличить правду от лжи, но разговорить должен был, обязан.
— Просто познакомилась... Я уже всем рассказала, когда пришлось подарить от неё ароматы на Новый год... Какая разница, где. Она убедила, что Максим, которого я видела во время вашей драки, мне понравится... Я, кстати, пост в интернете написала и фотографии сделала, пока он лежал избитый. Он красив, мне понравился. И чтобы с ним быть, выйти удачно замуж, я должна «прокачать» свои навыки. Мы долго с ней занимались, учились тому, как убедить мужчину, что он единственный, и мы идеально подходим, совпадаем. Я много плакала, как актриса, хотя с детства презирала, терпеть не могла слезливых и сопливых девиц, да и родители меня не такой воспитали. Я нормальная, умная и эмоционально устойчивая… Мы практиковались. Я привела себя в товарный вид, купили одежду, бельё. Много опытов было, и все время удачных. Мужчины хотели жениться, вели в ЗАГС. А она всё было недовольна. ... Я хочу справедливую оплату, которую мне пообещали, но выполнять последнюю часть договора не хочу.
— А какая эта, последняя часть? Что в ней такого ... невыполнимого для тебя?
— Опасаюсь. Не буду говорить, просто не смогу выполнить. А деньги меня ждут, и я их хочу для будущего. Но не от неё. У тебя есть, заплати мне.
— Ангел, скажи, что за договор, ты меня заинтриговала, — Матвей улыбнулся самой обаятельной улыбкой выпил и снова налил себе.
Поднял бокал, чтобы чокнуться. Ангелина ответила и начала вяло потягивай коктейль через короткую соломинку. Потом вытащила её, бросила на стол и залпом допила.
— Елена хорошая мать. Она не могла вылечить собственную дочь. Лиза невероятно талантлива и умна, но она была убеждена, что все люди вокруг – опасные для неё. Одержимые или могут её украсть. Лиза училась бить по мишеням в тире, а её мама очень боялась, что она свихнётся окончательно и будет использовать свои навыки против обычных людей. Но она не смогла доказать, что Лиза опасна, хотя её смотрели врачи в столице тоже. Когда она пыталась сбежать и утопиться, её мать решила, что нужен тот парень, который ей понравился. И попросила его прийти, вечером. Но Лиза уже легла спать и выключила свет. Это был Макс. Ну, ты понял меня, это был именно Максим. Он не стал с ней знакомиться и переключился на мать. И она сама влюбилась в него по уши. Она всегда была готова быть рядом с ним в любой роли. Сейчас это невозможно, она хочет ... следить за его жизнью, как делала это всегда. Последняя часть договора мне очень не нравится. Я получу деньги, если буду делиться с ней всей нашей жизнью.
— Ты должна ей видео?
— Да. И ваше тоже, что все хорошо, что ты Лизу не тиранишь. Если смогу. ... Я не хочу, это все противозаконно, меня могут лишить работы в институте, звания, диссертация... Родители не переживут позора, если заведут уголовное дело по такой статье. Не доверяю, сама на меня может заявить. Всё очень серьёзно. Ты можешь дать мне деньги? У тебя они есть.
Ангелина вздохнула и подвинула бокал. Матвей налил еще. И понял, что в эту историю он верит. Такое придумать невозможно, если не знать, что такие видеозаписи уже были в прошлом. Даже Валерий Яковлевич их заказывал. Такая тема многое объясняет.
— Любви у тебя не было? К мужу твоему?
— Была, конечно. Он красавчик, очень всё было хорошо, пока не эта история с вашей Катей, он на целый год просто выпал из жизни, слабость, боли, не спал ночами...
— Я дам тебе много денег, Ангелин, если ты будешь сливать то, что она задумала. Без видео. Вы же созванивались?
— Я ... да. Но кто знает, что она задумала? Выглядит отлично.. Хочет доказать, что её дочь не та за кого себя выдаёт. Это дело принципа.
— А похоже всей жизни.
— Да, но она её любит всё равно. Так что там о деньгах?
— Лизке ни слова. Никому не надо рассказывать о том, что я тебе плачу. Ты готова к разводу?
— Я уже давно готова. А ты? — она улыбнулась.
— У нас всё хорошо.
— Ты думаешь, что ничего не случится с вашей ... великой любовью? Не обманывай себя Матвей, это хуже, чем лгать другим.
— Макс не интересует её. Ты не знаешь, что моя Лиза чувствует.
— Нет, не знаю, — мягким вкрадчивым голосом согласилась Ангелина. — Её мать тоже не знает. И ты не знаешь. Актерский талант твоей жены восхищает. Она сейчас у Макса?
— Не знаю.
— Да, как она не могла не поехать. — дрогнувшим то ли от смеха, то ли от волнения ответила Ангел, выпрямив в спину. – А вернется совсем другая. Странная, обиженная, ничего не скажет тебе. Всё будет у вас, как всегда, кажется, что ничего не поменялось, но ты же знаешь... Она будет другой.
— Какой она будет? Её мать рассказывала?
— Да, и я сама наблюдала. Лиза станет замкнутой. Отстраненной. Или задумчивой. Она может оказываться от еды, будет видеть плохие сны... Ты заставал её задумчивой?
— И она меня тоже. Когда меня что-то волнует, я ухожу курить. Я не сплю. Это нормально.
— Что-то волнует... Знать бы, что её волнует, да, Матвей?
— Конечно. — согласился он. — Ты будешь на связи?
— Конечно. — усмехнулась Ангелина, — Ты мне нравишься больше всех. Поэтому я тебе всё это рассказала.
— Самый богатый? — пошутил он, еще больше втираясь в доверие.
— Самый искренний. Жаль, что годы идут, посмотри, как ты изменился всего за несколько лет, что мы знакомы... А она всё еще похожа на себя. Лет пять, десять у вас есть. А вот Эля... у неё их нет.
— Тебе пора, Ангел. Я выйду, провожу. Позвони мне и напиши сколько тебе нужно. Всё сразу не обещаю.
— Я понимаю. — Ангелина вызвала такси на мобильном, поднялась и покачиваясь направилась к выходу. — Прогуляемся немного. Дети спят...
— Прогуляемся.
— Виталия Сергеевича любит жена, без сомнений, и уважает, — сказала Ангелина, когда вышла и взглянула на окна дома, в сторону которого они прогуливались, ожидая машину, — Он и сейчас привлекательный. Внешность человека производит потрясающее впечатление. Как и у тебя, Матвей.... Проведи параллель...
— Зачем мне это?
— Потому, что Лиза всегда сравнивает тебя с отцом. Ты ведешь себя, как её отец. Только дочечкой не называешь. Виталий Сергеевич хороший человек, муж и отец. И он дед. Как и ты... Уверена, что увидев его, многие женщины буду завидовать. Тренированный, с модной прической, с ясной улыбкой и веселыми глазами. Только седина… Итог предсказуем. Разум его жены, как и мой, кстати, скоро будет сражаться с его старостью. Победу одержит здравый смысл. Даже не любовь, а именно активность. Идеальная разница в возрасте три, пять лет.
- Почему ты всё время провоцируешь меня?
— Потому, что ты в это веришь сам. Кажется, они едут. Ничего что мы рядом?
— Ничего. — Матвей достал сигареты вытащил из пачки, уронив несколько штук и быстро, нервно прикурил.
***
Лиза выскочила из машины перед воротами дома Элеоноры и сразу пошла к нему.
— Матвей, я сейчас всё тебе объясню.
— Что, вспомнил он тебя? — воскликнула Ангелина.
— Нет, не вспомнил. — покраснев, сказала Лиза. — И забудет навсегда. Матвей, это случайно получилось... Ангел, а ты что, у нас ночуешь?
— Я вызвала такси. Идите, сама дождусь. ... Эля!! — закричала она, увидев, что стекло опущено, но Элеонора въехала во двор и закрыла ворота.
— Хорошо, я пока прогуляюсь. Утром приеду, как ты сказал, Матвей.
Лиза не могла смотреть мужу в глаза. Они шли к дому - Матвей впереди, она, как ребенок, за ним. Только когда муж выбросил сигарету в снег и обнял, спросила:
— Вы давно ждёте?
— Лиз, как дочь с вами оказалась? Почему? Как ты могла привезти её к нему??
— Матвей, я не хотела. Я не знаю, как тебе всё это рассказать, но Катя была в палате вместе с Элей, не одна.
— Я знаю. Я спрашиваю, как она оказалась с вами.
Лиза начала рассказывать. Матвей молча слушал, не задавал вопросы, не перебивал. Ей стало страшно рассказать всё, потому, что Матвей сейчас выглядел так, будто она его ударила по лицу, или еще хуже.
— И вот... он не узнает меня, а Катю и Элю вспомнил, — отчаянно закончила Лиза.
— Может быть, ему добавить, чтобы он не знал и нашу дочь?
— Я бы с радостью… Но он её помнит. Если Катя в свои восемнадцать лет скажет ему «да», он ответит «нет». Я уверена! Пусть сам ей откажет!
— Если он тебя не помнит… Лиза, значит, тебя в его сознании нет. Правильно? Почему откажет, если не помнит о своем преступлении против тебя?
— Потому, что он… хороший человек. Нормальный, взрослый человек. Я много лет его знаю, ты еще больше. …. Макс контролирует свои поступки.
— Ты так в нем уверена?
— Что ты хочешь от меня, Матвей?
— Ты защищаешь его… Я хочу, чтобы ты видела тот же мир вокруг нас, что и я. Мы вместе, Лиз.
— Да, Матвей, конечно. Я же так люблю тебя… Я вижу всё, как и ты, но это просто меня пугает, и я защищаюсь, как могу. Это за гранью моей фантазии, я представить себе этого не могу!
— Ты поехала его искать, а когда нашла… вместе с Катей поехала посмотреть?
— Эля была за рулём, она повезла. Я тебе всё рассказала. Ничего такого не случилось… Прости, если сможешь, я в ванную, Матвей. ...Успокойся. Пожалуйста.
— А есть хочешь?
— Нет, я не голодная.
Он обнял и начал целовать в макушку. Обнял сильнее. Опустил.
Лиза, молча поднялась по лестнице. Она думала, как иногда устаёшь объяснять, что он дорог, и единственный выход – замолчать, уйти.
«Я же не спрашиваю про Ангела, весь дом спит, они были наедине, вышли гулять. Я же ничего не спрашиваю, верю ему…»
Лиза дважды смотрела, где находится её дочь по локатору – в общежитии. Не удержалась и написала:
«Катя, мы с папой тебя любим. Спокойной ночи, зайка».
Ответа не было очень долго. Лиза успокаивала себя, что она уже спит, но потом дождалась:
«Мамочка, я тоже вас люблю. Поцелуй утром Марселя вместо меня. И Диану с Дениской. Папа обещал мне денег и не отправил. Напомни ему, пожалуйста. Всё хорошо. Спокойной ночи».
Лиза сначала закрылась. Потом подумала и тихо повернула замок. Не стоит прятаться от мужа, он самый родной и близкий, всё поймёт.
Матвей вошел, когда она лежала в пене с мокрыми волосами и вымытой головой. Свет в ванной был приглушен, Лиза расслабилась и закрыла глаза.
— Любимая… Меня нельзя обманывать.
Лиза вздохнула и открыла глаза. Улыбнулась.
— Что тебе во мне не понравилось?
— Всё нравится. Скажи мне правду.
— Мне очень жаль, что мы поехали.
— Я знаю.
— Он меня помнит.
Матвей усмехнулся:
— Не сомневался.
— Как твою жену. Просто жену. Он не помнит последние события, развод… не знаю, я почти не спрашивала. Но я сказала, что он – дьявол, пусть держится от моей семьи подальше, сменит работу и больше с нами не отдыхает на море.
— Ты так сказала?
— Да, я была очень злой и не похожей на себя. Я тебя люблю, Матвей.
— И никакой скромности, прошу… Думай только обо мне.
***
Лиза решилась и спросила, как она часто спрашивала, когда Матвей уже почти спал.
— Ты чувствуешь себя счастливым?
— С тобой да. Без тебя нет…
— Что это за счастье, если ты получаешь его ... от меня? Какое оно?
— Не знаю… просто счастье. Наше…
— Если счастье зависит от другого человека, то это вообще-то зависимость. - прошептала она.
— И она мне нравится… спи… люблю тебя…
Полностью измождённый уснул. А утром проснулся один. Перевернулся на живот, прислушался – дети. Эльза кричит на кого-то. Что? Малыш пропал? К отцу поехал?
Следующая глава:https://dzen.ru/a/ZdzjGNroaF5PnIwX
Началоhttps://dzen.ru/a/ZRfmqFrR8x1eQl0Q?share_to=link
💖Если счастье зависит от другого человека, это зависимость? Спасибо за лайки, комментарии и предложения.