Новая работа захватила меня полностью, и личные неудачи отступили на задний план. В обязанности кредитных инспекторов входило проведение проверок наших клиентов. Меня и Лиду Саввостину, молодую женщину, лет на пять старше меня, тоже недавно пришедшую на работу, послали на проверку к одному из клиентов нашего банка. Называлась организация – Гушосдор Минавтошосдора СССР. (Главное управление шоссейных дорог Министерства автомобильных и шоссейных дорог СССР).
Это была наша первая проверка. Мы оба очень волновались. Главный бухгалтер этой организации, чувствуя наше волнение, сказал: «Да вы не волнуйтесь, если, что я вам подскажу». Нужно было проверить соответствие выделенных фондов вышестоящего Министерства на покупку оборудования для строительства шоссейных дорог, их фактической реализации по срокам и объёмам. Задание внешне замысловатое, но по существу очень простое. Главбух показал бумагу на выделенные фонды, где было указано наименование дорожного оборудования, количество и сроки его поставок. И все эти данные нужно было сравнить с другим журналом, где фиксировалось фактическое исполнение. Главбух даже показал, где есть отступление от сроков и сказал: «Вы это запишите, а мы потом пришлём письмо о том, что мы уже получили от Министерства разрешение на перенесение сроком, и все будут довольны, и вы и Министерство». Так мы и сделали. Наше первое испытание закончилось успешно.
В конце июля моя сестра Татьяна вернулась из студенческого спортивного лагеря. Она была очень довольна учёбой в своём Энергетическом институте. Её окружали в группе одарённые, интеллектуальные ребята и девушки. У них сразу сбилась небольшая компания – три парня и три девушки, и они всё время проводили вместе, и на учёбе и после. За Татьяной ухаживал молодой человек – Володя Афанасьев, высокий светловолосый парень. Я его видел, когда Володя провожал Татьяну до дома. В это время у меня был Валентин Ерофеевский, который тоже пытался ухаживать за Татьяной, и, увидев Афанасьева, как-то сразу сник.
После успешной сдачи экзаменов летней сессии все студенты поехали в спортивный лагерь Энергетического института. Татьяна взахлёб, рассказывала о романтической жизни в лагере. Впечатлений хватило на год.
В середине сентября мне позвонил Женя Чернятин и пригласил к себе в гости. В апреле он женился и теперь снимает комнату в здании бывшего Гостиного Двора на улице 25 Октября (ныне Никольской ул.). Его жену я видел ещё раньше, когда он только с ней познакомился. Это было в июле 1965 г. Мне Юра Фёдоров предложил купить у него замшевую куртку, для меня покупка этой куртки было дорогим удовольствием, и я предложил эту куртку Жене Чернятину. Я приехал тогда к нему на старую квартиру на Патриарших прудах.
У Жени как раз тогда была его невеста. Звали её Алевтина Хардикова. Она была родом из Чернигова, украинка, училась в Строгановском училище. Чернятину эта куртка не подошла по размеру, а когда её одела Алевтина, то сразу стала похожа на колхозницу, которые продают на рынке овощи в своих бархатных куртках. Моё предложение забраковали. Пришлось Юре эту куртку продавать через комиссионку за пол-цены.
Чернятину оставалось учиться ещё один год. На четвёртом курсе ему предложили в издательстве Детской литературы очень хороший заказ на оформление книги словацкого писателя Людо Ондрейова «Юность разбойника» Я сейчас не помню сколько ему заплатили, но только за одну обложку он получил 800 руб.
Закончил иллюстрации к этой книги только в 1967 г. Но зато смог внести аванс на кооперативную двухкомнатную квартиру, значит деньги были очень приличные.
Здание Гостиного Двора, где Чернятины снимали комнату, было построено в начале XIX в. архитектором Кваренги. Проектировалась и строилась как гостиница. В плане представляло из себя огромный прямоугольник, одной стороной выходивший на ул. 25 Октября, противоположным на ул. Разина (ныне Варварку). Чернятин снимал комнату в квартире, расположенной на третьем этаже в юго-восточном углу здания. Вход располагался на внутренней открытой галерее.
Конечно, внутренний и внешний вид этого здания представлял из себя в то время довольно мрачное зрелище Но в квартире на Патриарших прудах жить было вообще невозможно, комната была очень маленькая, да и, водимо, невестка не поладила со свекровью. А здесь отдельная комната.
Полукруглое окно этой комнаты выходило во внутреннюю галерею, так что солнца в комнате никогда не было, не смотря на то, что окно было во всю стену и от пола до потолка. Когда-то это было большое помещение со сводчатым очень высоким потолком, потом в нём сделали второй этаж и получилась комната, в которой теперь жили Евгений и Алевтина. Под этим нависающим сводом стояла кровать. Другая стена была прямая, на этой стене висело множество Жениных рисунков и акварелей. Алевтинины работы там тоже были, она была дизайнер по тканям. Работы были яркие и оригинальные, у неё был явный талант
Я думаю, что, не смотря на все трудности, это был самый счастливый период их жизни. Они оба были заряжены какой-то энергией, много говорили о своей работе. Потом мы пошли прогуляться по центру. Зашли в магазин для художников на 25 Октября и Женя купил перья для рисования тушью. Он как раз в это время бился над одной из иллюстраций к книге «Юность разбойника» Даже я ему немного позировал для этого рисунка. Он сказал: «Вы идите, погуляйте, а я пойду, поработаю». И мы с Алькой, так Женя называл свою жену, пошли в Кремль. По сравнению с прошлым годом она вся расцвела, стала настоящей роскошной женщиной. Милиционер, стоявший у Спасских ворот Кремля, с завистью проводил её взглядом и покачал головой. У меня был с собой самый простой фотоаппарат «Смена». Я сделал несколько снимков.
Этот снимок не отличается особым качеством, но и Жене и Альке он нравился и стоял у них в комнате на этажерке. В эту осень я частенько к ним захаживали и с интересом наблюдал как продвигается работа над книгой. Они несколько раз были у меня в Черёмушках. К сожалению, через три года они расстались. Я не знаю, что послужило причиной, может быть он не выдержал испытание популярностью и деньгами. У него, после окончания института появились много заказов, большие деньги по советским меркам, и как следствие новые увлечения.
Как-то в конце 1968 г. Алевтина позвонила мне, спросила: «Почему ты у нас не бываешь?» Я ответил, что учёба, работа, нет совершенно времени. И она рассказала, что они, наверное скоро расстанутся, уже год как живут плохо, ссорятся, а тут, приходит домой (а они уже жили в новой кооперативной квартире на Коровинском шоссе), а от него уходит женщина. Женщина спокойно ушла, а Алевтина устроила скандал и они решили расстаться. По описанию я понял, что эту женщину я знаю, это было сотрудница нашего банка. Чернятин познакомился с ней, когда однажды заходил ко мне на работу. Алевтине я, конечно, ничего не сказал, но был расстроен, т. к. косвенно был причастен к этой истории.
Чернятин подарил мне книгу, над которой он работал почти два года. «Смотри не сдавай в буку. И на макулатуру тоже. Всё-таки как-никак книга. Ну да ладно, я знаю, ты в меня верил всегда, поэтому и дарю. Твой Е. Чернятин. 27. 08. 67 г», - написал он на обложке. (букой он называл букинистический магазин, где мы часто покупали открытки).
Чернятин многие свои рисунки дарил мне, чувствуя, что у меня они сохранятся лучше.