Часть первая
Это приборная панель в кабине пилотов самолёта АН-2. Этот самолёт называли «Аннушкой». Так же его называют и «Кукурузником». Название «Кукурузник» он унаследовал от своего старшего брата ПО-2 или У-2. Почему унаследовал? Узнаете чуть позже.
А вообще-то, этот биплан рекордсмен по продолжительности серийного выпуска во всем мировом самолётостроений.
Увидев современную фотографию этой летающей машины, созданного в конструкторском бюро, которым начал руководить в сороковые годы двадцатого столетия легендарный авиаконструктор Антонов, вспомнил свою молодость.
Работал я управляющим учебным хозяйством профессионально-технического училища. Земли учхоза площадью 500 гектаров были черноземными. Как говорили в старину наши деды: «Намажь на хлеб – вкуснее масла будет». Или как говорили колхозные агрономы : «Воткни в эту землю сухую оглоблю – дерево вырастет».
А мы на этой земле обучали будущих механизаторов работать на тракторах и автомобилях. Да и хорошие урожаи собирали.
В тот год назначили главой администрации нашего района очень энергичного молодого человека. Проработавшего раньше и агрономом, и руководителем большого хозяйства.
Как обычно, вновь назначенный глава начинает, как говорится, «гнуть свою линию». Назначат начальником района плясуна или гармониста – так он начинает всякие фестивали да концерты проводить. Назначат сына учителя – идёт в школу и начинает «реформы» там проводить. Назначат физкультурника – он на следующий день начинает проводить всякие кроссы да лыжные гонки. Они вроде и производством пытаются управлять, но не очень это у них получается. Или не так получается.
В тот раз сельскому хозяйству района повезло. Настоящий аграрий, сын колхозника.
И вот, этот учёный-агроном по образованию, приступив к руководству, взял направление по повышению урожайности и по продуктивности животноводства.
Подкормка озимых удобрениями весной с использованием самолётов, перекрёстный сев, опрыскивание полей ядохимикатами против сорняков и вредителей – эти мероприятия приняли в нашем районе доселе невиданные масштабы.
После празднования Сабантуя* опять прилетели два самолёта и два вертолета, и давай «бомбить» поля хозяйств пестицидами* да гербицидами*.
Мой начальник, старенький директор СПТУ*, вызывает меня в кабинет. Сначала в свойственном ему тоне отругал . Потом говорит:
- Ты видел в аэропорту самолёты?
Я сразу понял, к чему он клонит.
- Видел.
- И что они по-твоему делают? – глаза директора начинают наполняться гневом.
- А что же им делать? Летают. – пытаюсь прикинуться дурачком
Тут у него стали двигаться желваки на мясистых щеках и кулак правый, поднявшись выше головы, с грохотом ударяет по столешнице, аж вылетают карандаши со стакана.
- А нам что?! Не нужно опрыскивать поля?
Тут, чувствую, шутками да прибаутками не отделаешься. Надо объяснить этому старому маразматику, что у нас есть прекрасный наземный опрыскиватель . Он уже стоит готовый, прицепленный к трактору. И что с его помощью можно за два дня обработать наш не такой уж большой участок. Да и ядохимикаты наши припасены именно для такой работы.
Высказался вот так и добавил:
- Рассеяв по воздуху дорогие препараты мы не получим большого эффекта. Лучше самим трактором пройтись.
У моего шефа глаза навыкате, как у разъяренного быка:
- Что?! Какой Эффект?! Что ты понимаешь в эффекте! Эффект будет когда глава узнает, что мы тоже применили самолёт!
Он вызывает в кабинет заместителя, бывшего опального председателя одного из хозяйств. Тот испуганно заходит в кабинет и садится подальше. Явно не хочет дыхнуть перегаром после вчерашнего пития.
- Ну вот, мы, оказывается, самые умные! Весь район опрыскивает поля с помощью авиации, а мы, умники, против этого! Ты представляешь! – директор на этот раз даже внимания не обращает жалкому виду лица своего заместителя.
Тело заместителя испуганно подпрыгнуло на стуле. В недалёком прошлом, директор являлся председателем райисполкома, а он был председателем колхоза. Быстро уразумел, как выкрутиться из этой ситуации и молвил:
- Да, да! Безусловно, самолёт надо использовать. Думаю, что по -современному надо работать!
- Вот! Что и я говорю! А то этот наш молодой управляющий заладил своё! – директор выразил гримасу умиления в сторону похмельной физиономии заместителя.
- А ты давай организуй! Чтоб завтра с утра я видел самолёт над нашим полем! Знаю, что у тебя это получится. И не сметь оправдываться у меня завтра, что с авиацией не договорился! Я тебя без премий оставлю! Иди, иди! – директор махнул мне правой рукой в сторону двери кабинета.
- «Уфф! Как вы мне надоели два придурка! Один на старости лет жопу лижет молодому главе. А второй, алкаш, хамелеон*! Вчера только сам говорил со мной, что не нужен нам самолёт» - думал я, выходя через двойную дверь кабинета директора и поехал в аэропорт к лётчикам.
Зная привычку начальника даже за одно маленькое не выполнение его прихоти лишать премию, глупо было бы ерепениться против. Ведь не одну только премию отберёт! Целый год будет издеваться: не будет ни одной квартальной. И годовой тоже.
-"Вперёд! На защиту премий!"
Вот с этого и началась забавная история с полётом в «Кукурузнике».
*Сабантуй – татарский национальный праздник после окончания весеннего сева.
*Пестициды – препараты для опрыскивания против насекомых-вредителей.
*Гербициды – препараты для уничтожения сорных растений.
*СПТУ – среднее профессионально-техническое училище.
Часть вторая
Самолёт стоял на краю бетонированной взлётной полосы аэродрома, гордо подняв на небо носовую часть с пропеллером. На хребте самолёта торчала верхняя часть специально установленного для сельхозработ бункера конусной формы. Остановив «Москвич»* подальше от летательного аппарата, направился к группе людей стоящих чуть в сторонке.
- Ооо! Кто к нам пожаловал! Властелин полей и ферм легендарного СПТУ*! - с иронией в голосе воскликнул один из них, главный агроном колхоза «Имени Ленина», - ты то что здесь делаешь? На самолёт захотел посмотреть? А то смотрю до этого три дня проезжал мимо на «пирожковозе»*, даже не останавливался! Наверно бабай* нашатырь вставил в одно место?
«Бабай» - так называют между собой моего директора курсанты нашего СПТУ. Вот и пошло по всему району.
- Да вот решил проверить, чем вы занимаетесь тут на краю моего поля, бездельники! – ответил я в тон агроному, - а бабая не трогай, услышит и до твоей зазнобушки доберётся, нрав его ты знаешь. Может или не может толком топтать в свои за шестьдесят. Но за курочками в юбках он большой охотник до сих пор!
Поздоровавшись со всеми присутсвующими, стал интересоваться, у кого сегодня работают кукурузники.
- Сегодня вот «Ленин»* заканчивает, а завтра у нас будут, - обрадованно сказал агроном соседствующего с нами колхоза «Имени Галимжана Ибрагимова*», - председатель наш дал указание шашлыков к вечеру нажарить лётчикам и баню истопить. Сам поехал в Мензелинск* для покупки коньяка. Говорят, авиация нынче не пьёт простую водку.
- Ааа! Это хорошо, что завтра у вас. Удобно будет и на наши земли попутно прыснуть с небес! Поеду вечером к вашему председателю, заодно шашлыка с коньяком испробуем! – воскликнул я довольный.
- Аха, раскатал губу! Сперва ты со мной решай дела. Небось в кабине у тебя есть что-то для поднятия настроения и налаживания дальнейшего плодотворного сотрудничества? Вот ребята замёрзшие стоят на ветру. – «ибрагимовский» агроном кивнул в сторону моей машины.
- А когда не было у меня для хороших людей! Давай пошли, по пять грамм на брата найду! - после этого коллеги дружно засеменили за мной, - Только, чур! Делитесь со мной гербицидом*! Не зря я вяленую утку искромсаю вам на закуску!
Вечером на пасеке председатель «Ибрагимова» сам подавал шашлыки и сам наливал лётчикам. Я подъехал уже к концу гостеприимного «чаепития» . Председатель всё хвалил «орлов» , но наливал по маленькой. Не дурак же – вдруг завтра не встанут эти «бомбардировщики». По этой причине, оставшийся больше половины армянский напиток со второй бутылки, пришлось допивать мне с ним.
- Мансур Халилович, давайте завтра авиация побрызжет и наши поля, пожалуйста, - промолвил я, немножко осмелев после коньяка.
Мансур встрепенулся:
- А у нас препаратов не хватит. Опрыскаем мы твою землю, а самим хвост собачий!
- Да есть у меня гербициды на складе, отдам вашему агроному.
- Ну, тогда добро! Ты парень неплохой. Помогаешь когда надо с техникой. Не заставляешь меня идти с поклоном к «бабаю", прося трактор или машину. А лётчики что скажут, а Марат?
Марат, командир авиазвена, дожевал кусок мяса из баранины. Протёр руки, оторвав с рулона туалетную бумагу, поводил кончиком языка по дёснам.
- Мансур Халилович, пятьсот гектаров – это на две заправки. Примерно на час полёта. Ну, с приземлением на заправку считай два часа времени на один самолёт.
Председатель махнул рукой одобряюще, наливая по рюмочкам:
- Ну, вот и порядок, вас то два самолёта и два вертолёта. Давайте с утра один твой «бомбардировщик» сделает несколько кругов над их учхозовским полем.
Командир:
- Ладно, хозяин – барин! Только карта нужна будет для навигации над их землями. Есть карта?
- « Да где я найду эту карту? Её я не видел никогда. Да кому она нужна была, если с сотворения мира никто и не думал опрыскивать это поле с самолёта, кроме нашего старого шизофреника» - подумал я по этому поводу.
Но тут один из лётчиков, нормальненько захмелевший, икая, бросил в нашу сторону:
- Да не парьтесь вы насчёт маршрута! Командир, он сам полетит с нами, показывать где пролетать! Штурманом будет!
Авиаторы дружно захохотали и, чокаясь стопками, стали поздравлять новоиспечённого «штурмана».
Утром, в пять часов, Фарид абый* уже гудит сигналом ПАЗика* под моими окнами, как и договорились с вечера. Фарид - дядя юморной. Смачно травит анекдоты и всякие байки. Работает в училище инструктором обучения вождению водителей автобусов. Во время посевной придаётся учхозу как вахтовый водитель. Да и автобуса другого в училище нет.
Я выскакиваю на балкон с кружкой чая и машу рукой, давая понять что сейчас выйду.
Останавливаемся рядом с районной гостиницей. Я бегу по лестничным маршам до пятого этажа. Лётчики же, наверно поэтому определили их на самый верхний этаж.
Стучу осторожненько по двери номера командира. Никто не открывает. Стучу сильнее. Оказывается дверь и не заперта изнутри. Она по причине моих последних стуков медленно со скрипом открывается. И перед моим взором в лучах утреннего июньского солнца предстаёт во всей красе упругий зад нашей местной красавицы Розалии, работающей официанткой ресторана на первом этаже гостиницы. Её точёная голая левая ножка изящно лежит на нижней части атлетического тела Марата.
Почуяв моё присутствие в комнате, официантка быстро накрылась простыней и, кокетливо зыркнув на меня большими синими глазами, толкнула по плечу лётчика.
Марат открыл глаза, с взглядом заблудившегося человека оглянул номер, и ворча стал одеваться.
Мы с полчаса подождали в автобусе. Фарид абый, покуривая «Аврору»* рассказал очередной анекдот про лётчика, прыгнувшего с окна перового этажа, раскрыв за место парашюта зонтик любовницы, женушки некстати возвратившегося с командировки снабженца.
Звено авиаторов вышли во двор гостиницы . Сели в автобус. Поехали до аэродрома. Фарид, крутя баранку, рассказал ещё пару баек. Лётчики немножко оживились.
*«Москвич» - советский легковой автомобиль.
*«Пирожковоз» - насмешливое название «Москвича» с маленьким фургоном взамен задних сидений салона.
*«Бабай» - старый мужчина по-татарски.
*«Ленин» - так сокращенно называли колхоз имени Ленина.
*Галимжан Ибрагимов – революционер, татарский писатель начала двадцатого века.
*Мензелинск - город на востоке Татарстана.
*Гербициды - препараты для протравливания против сорных растений на посевах.
*Абый – так называют татары старшего по возрасту мужчину.
*ПАЗик – советский автобус на двадцать пять сидячих мест.
*Аврора» - легендарные советские сигареты без фильтра.
Часть третья
- Вот и Санёк приехал, уже заправляется, - обрадованно помахал рукой командир звена человеку в комбинезоне, виртуозно возившемуся толстым шлангом, тянущимся длиннющей змеёй от автоцистерны с рабочей жидкостью* к ёмкости самолёта.
Человек в комбинезоне, несмотря на свой малый рост, держал себя начальственно, басом покрикивал на помогающих ему упитанному колхозному шофёру и, почти двухметровому рабочему. Те с вассальной покорностью, не то, испугавшись такого голоса этого маленького человека, не то растерявшись перед энергичными жестами, неуклюже выполняли его команды. Увидев эту забавную сцену, я поинтересовался у одного из пилотов:
- А кто это такой шустрый? А голос как у Левитана*? Его же вчера не было с вами на пасеке?
- Да Саша это. Он вчера уезжал в Бугульму*. Отца надо было ему навестить.
Узнав меня, шофёр с рабочим подошли ко мне.
- Ох, давно так не крутился, - вытирал кепкой пот со лба шофёр.
Подошедший, заглушив свой автобус Фарид абый, хитро улыбаясь, сделав вид очень огорчённого человека такими мучениями толстяка, не остался без комментария по этому поводу:
- Вот ведь знают, кого послать к самолёту! Глядишь и похудеешь килограмм на десять! Наблюдал я тут за вашей гимнастикой.
-Хы-хе-хха! - захихикал сам же не выдержав, Фарид-баламут своеобразным смехом.
- А ты сам бы попробовал тут заправлять! Это тебе не баранку крутить! - обиженно воскликнул долговязый напарник толстяка. – А вот, шайтан* опять зовёт! Я говорит, тут самый большой начальник над вами. Вот зараза!
Помощники быстрыми шагами пошли к своему мучителю.
- Ну, кто уж на что учился! Бегите, Санчо-Панчо с Гулливером! – рассмеялся им вслед шофёр автобуса, блеснув своими познаниями в зарубежной классической литературе.
- Ну что, покажешь маршрут, штурман, - подошёл предложивший вчера на пасеке полетать с ними пилот Айрат. – ну тогда садись пока в самолёт, осваивайся, я сейчас приду.
Фарид абый и тут не пропустил свой прикол:
- Ильяс, давай не подведи меня, крепко держись за руль самолёта, чтоб не соскочить из сиденья во время разворотов! Хы-хе-хха!
В салоне АН-2 сиденья для пассажиров расположены вдоль иллюминаторов. Посередине салона ёмкость с рабочей жидкостью для опрыскивания полей.
- «Таак, если сяду на одно из этих скамеек - ни черта мне не будет видно. Как тогда покажу поле лётчику, - подумал я и направился в открытую кабину.
Раньше пассажиром приходилось летать на таких «лайнерах». Там как на телеге едешь. Самолёт падает как в яму, пролетая над оврагами и даже над маленькими речками. Пролетев яму, резко набирает заданную высоту. Тошнота и неприятные боли в кишках. Многие пассажиры летали, держа наготове специальные пакетики из плотной бумаги.
А сегодня первый раз увидел кабину лётчиков и удивился множеству приборов, всевозможных тумблеров, разноцветных рычагов и рычажков. Штурвалы, их два, совсем не круглые как у машины. Торчат как два велосипедных руля повёрнутые вверх.
Два кресла. Наверно на левое сиденье сядет сам лётчик, как на автомобилях. Мне наверно нужно сесть на правую сторону. А куда же второй лётчик сядет? Да тут над полями пролетать одного хватает наверно, когда не возят пассажиров. Тот маленький, который в комбинезоне, наверно простой авиатехник какой-то и остаётся на земле. Зачем он нужен? Маршрут-то всё-таки я буду показывать.
С такими мыслями, как хозяин, удобно расположился в кресле. Ну, почти Гагарин перед полётом, только скафандра не хватает! В какой-то момент даже боязливые мысли пришли в голову: а справлюсь ли с полётом? Вдруг и мне надо будет какие-то рычаги дёргать? Лётчик объяснит, конечно, заранее. Вдруг забуду в полёте? Стал внимательно осматривать приборы и читать написанное под множеством тумблеров.
- Так, давай-ка я сяду на своё место, - это тот, в комбинезоне, пробасил, чуть тронув меня за левое плечо.
- Вы тоже летите?
- А как же, полетим вместе.
- «Значит, он и есть самый настоящий лётчик! И мы полетим с ним вдвоём» - пришла в голову новость.
Что делать. Пришлось пересесть на второе кресло слева.
Лётчик надел наушники, стал включать и переключать какие-то тумблеры, дунул на микрофон. Между этим его рука так стремительно дёргала то один рычаг, то второй. Не глядя нажимала на всевозможные кнопки. Впереди кабины, очевидно в моторе, что-то зажужжало, включились невидимые электромоторчики. Лётчик переговорил по радио с диспетчером аэродрома. Тот ответил, что полоса для взлёта готова. Человек в комбинезоне что-то покрутил и нажал ещё на одну кнопку. Вдруг самолёт задрожал, зафырчал и пришли в движение лопасти пропеллера. Загорелись на панели где зелёные, где красные, где синие огоньки. Двигатель несколько раз пропыхтел и завёлся, пропеллер набрал обороты, и его лопастей не стало видно. Опять мигнули множество лампочек передо мной и перед лётчиком. Машина, сдерживаемая тормозами, дрожала, словно конь с удилами во рту, но стояла на месте. Тут, захлопнув за собой заднюю дверь салона, в кабину прибежал Айрат. Он тоже летит, оказывается, с нами и попросил освободить его место. Мне, улыбнувшись под тонкие усы, крикнул в ухо, чтоб встал сзади их кресел, возле двери кабины. Тут я увидел через боковое стекло довольную физиономию Фарида. Явно со смехом показывающего стоящим рядом с ним толстяку и каланче, на мою сторону. Те тоже улыбались. Видать смешно им стало от комментариев Фарида по поводу моих перемещений по кабине.
- Командир, ну что, поехали? – Айрат тоже стал нажимать кнопки и дёргать рычаги.
Александр кивнул ему с согласием, что-то сказал в микрофон, Айрат куда-то нажал, и самолёт, освобождённый от тормозов, подтягиваемый пропеллером, поехал вперёд. Мне слышны были визг тормозов на шасси и скрежет тросов рулевого управления. Самолёт быстрее побежал, слушаясь штурвала пилота, повернул на взлётную полосу. Опять заскрежетали тормоза, остановились, перед взором предстала бетонная полоса, пропеллер стал крутиться бешеными оборотами. Лётчики сделали опять привычные только для них манипуляции. Проехав по взлётке под шум свирепо гудящего двигателя, услышав несколько раз глухие удары резиновых шин по бетону, чувствовалось плавное отрывание от земли ввысь. И полетели!
Вот пришло и моё время. Поднявшись на высоту птичьего полёта, Александр повернул голову, снял наушник и шуточно спросил:
- Ну, показывай, начальник, куда бомбить будем?
Под нами лежали прямоугольники полей соседнего колхоза. Сориентировавшись в этой панораме, я встал ближе к нему и стал показывать, куда повернуть:
- Вот видишь слева ту лесополосу, это и есть наша граница с «Ибрагимовым*. А вторая граница вот вдоль речки. Видишь? Вот, там, в виде трапеции – тоже наш участок в тридцать гектаров. Его тоже надо захватить в следующий полёт! Вот за лесополосой не нужно, там только засеяли гречихой. А вы заходите по ветру, а не поперёк! Ветер дул с запада!
- Принято! - Александр посмотрел на меня с улыбкой и оба лётчика улыбнулись друг другу многозначительно.
- Александр Сергеич, Во, какого классного штурмана я завербовал вчера вечером на пасеке «Ибрагимова»! - бросил шутку Айрат.
Не думал никогда, что Кукурузник может опуститься так близко к земле и летать так медленно на бреющем полёте. Пролетели над полем пробный заход и, чуть не задев верхушки тополей, повернули попутно ветру для опрыскивания на посевы содержимого ёмкости в салоне.
- Да, насчёт ветра предупредил вовремя, что бы без тебя мы делали, дорогой ты наш штурманн, - произнёс, улыбаясь, и делая ударение на последний слог, Александр Сергеевич.
Красота! Апрель, май, июнь – они и так любимые мной месяцы. А здесь, с высоты птичьего полёта, особо очаровывают зеленые поля, деревья с недавно распустившимися листиками, жёлтые цветы одуванчиков вдоль дорог. Тут такая картина, я вам скажу, что начинаешь понять: почему люди выбирают профессию лётчика!
Сделав пять пролётов, идём на посадку. Опять стукнуло шасси на твёрдую полосу. Кукурузник опять пробежался, жужжа лопастями, вдоль лужайки с зеленеющими травами вдоль взлётной полосы. Скрипнув тормозами повернул в сторону заправщиков-автоцистерн. Остановился, и ещё с минуту потарахтел на медленных оборотах мотора, и сам погрузился в относительную тишину окружающего состояния земной поверхности.
- Ну что? Полетишь ещё разок? За полчаса заправимся и опять на рулёжную! - Айрат дружески похлопал меня по плечу. - Сергеич, давай опять со «штурманом»?
- Да нет, ребята. Куда уж! Вот стоит УАЗ* моего директора перед аэропортом, с удовольствием бы, да в РТС* ещё надо заехать за запчастями для трактора. Вечером ещё встретимся, посидим за рюмкой «чая».
Александр открыл дверцу самолёта, Айрат спрыгнул на землю, поставил специальную лестницу.
Вдруг послышался мотив торжественного марша: трамтарам, там тарам, трам трам там таран! Его в такт произносил, дирижируя руками, неисправимый по части приколов и насмешек Фарид. Ради более удачного сценического эффекта поставил рядом с собой в шеренгу* длинного колхозника, толстого шофёра автоцистерны и для пущей комедийности поставил между ними пожарного аэропорта.
- Да здравствует авиация! Слава лётчику Ильясу Исмагиловичу! - крикнул он, как я только сошёл с самолёта.
В угаре своего творчества даже не заметил директора, приближающегося с его характерной бесшумной поступью кота.
- Что за представление тут, не хрен вам делать?! От безделья тут страдаешь, Фарид? - директор повернулся ко мне, - ну что скажу, так то на браво пролетели.
- Сейчас сюда глава района должен подъехать. Дружище, ещё один круг сделай уж при нём над нашим полем. – сладко улыбнулся Айрату директор, наверно тоже не принимая Александра в комбинезоне за пилота.
- Да они ещё пять пролётов будут делать, чтоб весь участок доработать! Правильно, Александр Сергеевич? - вставил я свою позицию, обратившись к командиру экипажа.
Александр кивнул утверждающе и они с Айратом стали руководить заправкой ёмкости своего аппарата. Толстяк с долговязым опять стали возиться со шлангами и подставками под шланги.
- А ты давай, уезжай. Хватит тут бездельничать. Главу я сам встречу без тебя. Тебя там, на учхозе заждались. Давайте езжайте, - показав на сторону автобуса, проводил нас директор.
- Ну вот получили очередную «благодарность» от нашего «легендарного» директора, - возмущённо пробурчал Фарид, наверно вспомнив о трудовых «подвигах» того на посту районного начальства, восхваляемых некоторыми приближёнными.
Сев за руль и поворачивая ключ зажигания, вдруг начал свою знаменитую порцию смеха:
- Хы-хе-хха! Ты чуть сам не полетел за рулём самолёта! Я уж испугался за тебя: вдруг упадёшь с небес без парашюта! Хы-хе-хха! Места лётчиков занял и сидишь там как Магуба Сыртланова*! Те бедные еле тебя уговорили от руля! Хы-хе-хха!
Заразительный смех балагура заставил и меня присоединиться к нему:
- А они там, на небе, посадили меня за штурвал. Не видел что ли, как на втором заходе лихо пролетели? Так вот, знай, тогда я пилотировал!
- Хы-хе-хха! Хы-хе-хха! Пи-пи-пилотировал, значит! Хы-хе-хха! Расскажу кому - не поверят! Хы-хе-хха!
Зная, до каких масштабов может раздуть сцену в кабине самолёта и мой полёт этот талантливый самородок, попросил его:
- Фарид абый, ты уж всем не рассказывай, пожалуйста. Засмеют ведь!
- Да ты что? Меня не знаешь? Я лишнего никогда не болтаю. Я – могила!
- Давай уже, поехали! А то директор уже посматривает на нас.
- А я что говорю. Поехали, конечно. Пусть сам один похвастается перед главой. Любитель! Хы-хе-хха! Цирк уехал, а «клоуны» остались!
Спустя день невольно пришлось подслушать увлекательнейший рассказ Фарида медсестре и диспетчеру в одном лице Зайнаб* про мой полёт в самых ярких красках:
- Слушай, только тебе рассказываю! Хы-хе-хха!
Да я уже понимал по улыбкам других сотрудников, что эта байка для всех уже притча.
После выходных директор на совещании и привёл как пример:
- А у нас, господа-товарищи, знайте, есть такие лётчики-вертолётчики, прогуливающиеся по небесам от безделья, когда весь коллектив под моим руководством выполняет с большим усердием поставленные задачи в свете решений руководства!
Потом долгое время некоторые остряки специально при мне расспрашивали очевидца этого события:
- Фарид абый, правда ли то, что Ильяс чуть не выгнал лётчиков из кабины самолёта? Расскажи, пожалуйста, ещё разок.
- А я откуда знаю, я же стоял в сторонке. Интересно, откуда директор узнал про тот полёт? Ну, конечно, зря Ильяс не взял его с собой полетать! Хы-хе-хха!
*Рабочая жидкость - раствор гербицида с водой.
*Левитан - легендарный советский диктор радио.
*Шайтан – так называют татары чёрта.
*Абый - так обращаются татары к старшему по возрасту мужчине.
*Бугульма - город на юго-востоке Татарстана.
* «Ибрагимов» - сокращённое название колхоза имени Ибрагимова.
*УАЗ - советский легковой полноприводный автомобиль Ульяновского автозавода.
*РТС - ремонтно-техническая станция.
*Магуба Сыртланова - Герой Советского Союза, лётчица-татарочка, командир эскадрильи женского авиаполка ночных прифронтовых бомбардировщиков в годы Великой Отечественной войны.
Вот и конец, а кто слушал – молодец!