Когда я была маленькой, у меня была бабушка Наташа.
Она жила в деревне, и каждое лето меня отправляли к ней на 3 месяца.
Я очень ее любила, и для меня бабушка всегда была самой доброй и красивой.
Она обнимала меня после долгой разлуки, и я крепко прижималась к ней, любимой и родной и долго не хотела отпускать бабушку из своих объятий.
«Ну, всё-всё, пошли уже в дом, моя ты кормилица» - говорила бабушка и брала мена за руку.
Руки у нее были шершавые, огрубевшие от тяжелой деревенской работы. Но я не замечала этого. Рядом со мной была бабушка, и мне было хорошо оттого, что она есть и она рядом.
В деревне ее уважали, приходили за советом, за помощью и искренне и ласково называли ее Наткой.
Все лето я была счастлива в своих детских играх и не замечала, что бабушка уставала, потому что НИКОГДА не видела ее отдыхающей.
Я не замечала, что она вставала в 4 утра. Доила корову, выгоняла ее и овец в стадо.
Кормила поросят, теленка, кур, уток.
Пока я сладко спала, бабушка успевала сварить суп в черном от сажи чугунке.
Успевала испечь хлеб и пироги, потому что ее «маленькая кормилица» очень их любила.
Я видела бабушку всегда улыбчивой и доброй. Она никогда ни за что меня не ругала. Вздохнет, поправит платочек на голове и снова за дела.
Мне казалось, что она всегда и все успевает и не устает.
Выйдет бабушка из дома, наденет свои чувяки, так она называла галоши, и по делам.
Бабушка никогда не бежала, но ходила быстро. Я не поспевала за ней.
Сейчас я понимаю, что бабушка все делала по пути движения.
Несет из колодца два ведра с водой, поставит их в сенях, насыплет в карман фартука пшена. Идет обратно, по пути накормит кур, нарвет травы, лопухов, бросит скотине.
Мне было смешно, что они с дедушкой рано ложились спать.
Начинало темнеть, я собиралась погулять, а они СПАТЬ.
Сейчас бабушки давно нет, да и я сама уже бабушка.
Сейчас от любого воспоминания о моей бабушке Наташи, от деревенского запаха, напоминающего о ней, сердце рвется на кусочки.
Как бы я хотела сейчас прижаться к ней, рассказать обо всем. О том, что сильно скучаю о ней, и мне ее очень не хватает.
Мне всегда казалось, да и сейчас, что у нее не было возраста.
У нее, пережившей голод и войну, разыскавшей деда после войны, не было возраста.
Она всегда оставалась крепкой, выносливой и доброй, и ласковой.