Павел Васильевич Кутузов (1772-1843) был дальним родственником фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова (1745-1813). Прапрапрадед его отца и прапрапрадед деда Михаила Илларионовича были родными братьями.
Павел Васильевич был исправным служакой, боевым генералом, участником Отечественной войны 1812 года и заграничного похода, в 28 лет был произведен в генерал-майоры, командовал Кавалергардским полком, Белорусским гусарским полком, отличился при взятии Измаила, в Отечественную войну успешно действовал против французов с казаками атамана Платова, был произведен в генерал-адъютанты, занимал пост обер-полицмейстера Петербурга, а позже генерал-губернатора Петербурга (именно в бытность его генерал-губернатором (1825-1830) тюрьмы стали называть «кутузками»), был награжден орденами Андрея Первозванного, Александра Невского, Георгия, Владимира и Анны с алмазами.
Заговор
В молодости Павел Васильевич Кутузов участвовал в заговоре против Павла I и в его цареубийстве. В результате заговора на трон взошел сын Павла Александр I. С тех пор Павел Васильевич Кутузов ревностно служил императору Александру.
Факт участия генерал-адъютанта в убийстве царя не был забыт и вскоре ему о нем напомнили при весьма неприятных обстоятельствах.
Декабристы
Павел Васильевич Кутузов был в числе тех, кто расследовал дело декабристов и приводил в исполнение смертный приговор, вынесенный Пестелю, Рылееву, Муравьеву-Апостолу, Бестужеву-Рюмину и Каховскому. Именно он командовал казнью. Во время казни Муравьев-Апостол, Каховский и Рылеев сорвались с петель, по русской традиции сорвавшихся миловали, но Павел Васильевич Кутузов не стал соблюдать традицию и приказал повесить всех троих заново.
Он имел «личный зуб» на декабристов, которые напомнили ему о том, что он сам является цареубийцей, только его цареубийство, в отличии от них, было не гипотетическим, а реально свершившимся. Было это так.
«Удивляюсь удивлению Вашего превосходительства»
На допросе Пестеля и Волконского генерал-адъютант Кутузов стал укорять их:
— Удивляюсь, господа, как вы могли решиться на такое ужасное дело, как цареубийство?
На что Пестель тут же язвительно заметил:
— Удивляюсь удивлению именно Вашего превосходительства, Вы должны знать лучше нас, что это был бы не первый случай.
И, повернувшись к членам следственной комиссии, добавил:
— Случалось, что у нас в России за это жаловали Андреевские ленты!
Этого генерал Кутузов простить Пестелю не мог!