Фильм «Воздух» Алексея Германа младшего вышел в Российский прокат в январе 2024 года. Шумная премьера сопровождалась впечатляющими инсталляциями самолётов и тех приспособлений, которые участвовали в съёмках фильма. Картина рассказывает историю о девушках-лётчицах, которые прибыли в лётную эскадрилью, защищающую подступы к Ленинграду во время блокады.
Всем известны реальные истории из Великой Отечественной войны, когда наши лётчицы сражались наравне с мужчинами, а в чём-то даже превосходили их. «Ночные ведьмы» — так прозвали фашистские лётчики женщин 588-го ночного бомбардировочного авиаполка. Радуясь тому, что есть возможность больше узнать о героизме советских лётчиц, спешишь в кинотеатр, но… разочарование приходит на первых минутах просмотра.
Дьявол в деталях
Смотря фильм, не всегда обращаешь внимание на какие-то мелочи, которые оказываются в кадре. Потому что считаешь это не главным, условным. В конце концов, не обязательно же видеть стопроцентную достоверность происходящего. Но это можно сказать о любительских фильмах в детских кинематографических кружках. Для фильма с бюджетом 450 миллионов рублей странно ещё и ещё раз замечать одну за другой «оплошности», которые, сливаясь в единую канву таковыми уже не оказываются. Они сливаются в общий фон, который, в конце концов, оказывается пренебрежением к нашей героической истории. Но, обо всём по порядку.
Первая сцена ужасает: стоны, трупы, маленькие дети… Много детей. И много стонов. И почти у всех раненых окровавленное лицо. Дальше в фильме не будет ни одного раненого, у которого бы не было в крови лицо. В течение фильма показываются оторванные ноги, дыры в животе и многие другие ранения, но лицо обязательно в крови. Даже главная героиня, после прыжка с парашютом, попав в окопы к нашим под утро оказывается с окровавленным лицом, хотя за это время не была ранена.
И кстати, у многих героев на лицах есть шрамы: у кого-то один, у кого-то несколько, у кого-то шрам от ожогов. Это, может, и нормально, может так и было, но здесь тенденция — «мы показываем пострадавшие лица».
Следующая странная деталь — маскировка самолётов.
Самолёты стоят на берегу моря, носом к воде (ну это ладно) и накрыты они рыболовной сетью, к которой через каждый полметра привязана какая-то ленточка. Что скроет такая маскировка?
Вот как на самом деле маскировали самолёты на аэродромах.
Герман этого не знал? Вряд ли.
Следующая нелепая сцена, когда немецкие самолёты совершают налёт на наш аэродром, вследствие которого погибает несколько девушек. Отстреливаются от них из винтовок и пистолетов. Но ведь каждый аэродром охранялся, во-первых, наблюдателями, а во-вторых, зенитками. И если вражеские самолёты только приближались, то тревога объявлялась заранее. Настолько заранее, что 2–3 самолёта, которые были наиболее подготовлены к взлёту, успевали взлететь и дать им воздушный бой, не говоря уже о работе зениток. Но ничего этого мы не видим.
Почти весь фильм снят крупным планом. Но помимо лиц мы периодически видим то затылки людей, то их спины, то, простите, попы в окопе. При чём камера с настроенным крупным планом может очень быстро переноситься с одного объекта на другой. Представляете, каково это видеть!
В фильме очень много курят. Курит командир, курят лётчики, мужчины, женщины. Папиросы в кадре не только во время каких-нибудь специальных перекуров, чтобы показать особую атмосферу. Папиросы в кадре намного чаще, даже тогда, когда смысла в этом курении нет.
Особое внимание привлекает трубка командира. Она имеет какую-то особую форму. Сразу вспомнилась дьявольская трубка из фильма «Трасса 60».
Но нам так и не дадут внимательно рассмотреть эту трубку. Это странно ещё и потому, что, как говорится, если в фильме на стене висит ружьё, то оно обязательно выстрелит. Но это высказывание не про фильм Алексея Германа. У него в этом фильме очень много брошенных сюжетных линий, но об этом позже.
Следующая странная деталь в фильме — сны. Герои рассказывают друг другу о том, что им снится. При чём не просто сами рассказывают, а интересуются этим друг у друга. Не странно ли это выглядит в фильме о войне? Наверное, не странно, если правильно понимать цели фильма.
Очень смешно смотрится принесённая в часть собачка.
Антон Шагин сыграл офицера, направленного в эту часть из морской авиации. Он появился в кадре с собачкой на руках, сказал, что нашёл по дороге. На протяжении всего фильма собачка ни разу не касалась земли. Её носили на руках, передавали из рук в руки. Даже когда он перевёлся в другую часть, то передал её героиням фильма. Эта собачка напоминает декоративных питомцев современной элиты, которые не расстаются со своими «живыми игрушками» никогда.
Нелепое поведение
Герои фильма периодически демонстрируют нелепое поведение.
В начале, когда отряд девушек только попадает в полк, над ними смеются (другие лётчики) и у них забирают предназначенные им машины (командир среднего звена), считая их неготовыми к реальному бою.
Но героиня Елены Лядовой — командир женского звена, уговаривает подполковника (Сергей Безруков) (как потом выяснится, своего бывшего мужа или жениха) не лишать её подчинённых возможности сражаться наравне со всеми. Но уже после первого боя она же бежит за ним и внушает ему, что девочки молодые, что им не место на фронте, что их надо пожалеть, что они не готовы. Очень странная позиция.
В войну было несколько степеней необходимости, когда действительно кого-то жалели, а кого-то пускали вперёд. Лучше всего это показано в фильме «В бой идут одни старики». Фронтовик Алексей Смирнов, сыгравший механика, и Леонид Быков («Маэстро»), который не воевал, но видел войну, не могли бы сыграть ложь. А было это так: либо молодых действительно берегли до поры до времени, опять же, если позволяли обстоятельства, либо, если было действительно сложное задание, то вызывали добровольцев. И нет нужды говорить о том, что таковых было всегда достаточно.
Следующее нелепое поведение — это когда мать грудного ребёнка, находясь в партизанском отряде, просит лётчицу отвезти младенца «в город» к бабушке. А в какой такой город? Да в Ленинград блокадный! Дескать ему там будет лучше. К этой бабушке мы ещё вернёмся.
Брошенные линии
В фильме очень много героев, которые появляются и исчезают. И их появление никак нельзя объяснить логически. Но опять же, если только не понимать ту основную идею, которую продвигает Алексей Герман.
Герой Антона Шпагина, прекрасного яркого актёра — один из таких странных проходных фигур. Он приносит в кадр ручную собачку — раз. Он пытается завести роман с одной из девушек-лётчиц, любит её — два. После того, как она даёт понять своим поведением, что его не любит, она погибает, а он переводится в другую часть. Всё. Если у нас фильм про войну, про героизм, про победу русского характера, то этот герой лишний. А если про что-то другое, то тогда он очень показательный.
Следующий странный персонаж — бабушка младенца, которого передали Жене в партизанском отряде и который погиб у неё в кабине. Женя встретилась с бабушкой в театре на концерте. До этой встречи прозвучало то, что кругом люди умирают. А бабушка даже не захотела поговорить с Женей, пока не закончится концерт. «После поговорим», — сказала она. Но этот разговор нам не показали. Потому что он и не был важен. Всё, что хотел сказать Герман — он сказал.
Да, во время блокады в Ленинграде проходили концерты, работали музеи, Шостакович писал музыку. Но всё это делалось не из любви к искусству так, как это видит сейчас «культурная элита», а для того, чтобы поддерживать в людях дух будущей победы. И люди это понимали. А наши кинематографисты, к сожалению, нет.
Неоправданная жестокость
Как уже говорилось, в фильме очень много откровенных кровавых сцен. Но самая странная жестокость была умышленно вставлена в сюжет.
Главная героиня фильма не могла стрелять. Она не могла убивать живых. Сама, как она говорила, смерти не боялась и готова была умереть, но стрелять не могла. И тогда командир что сделал? Он заставил её выстрелить в лошадь.
Да, при этом он говорит ей, что в Ленинграде гибнут дети, что фашисты никого не жалеют. Но выстрелить, почему-то, надо в лошадь. А ведь лошадь на войне, даже если не смотреть на то, что это живое существо, — это ценное, а иногда даже незаменимое имущество. Лошади гибли, но их и берегли не меньше, чем людей. Просто так застрелить лошадь только для того, чтобы избавить девушку от комплексов — не просто странно, а глупо и преступно. Были гораздо более действенные способы, например, напомнить про трибунал за то, что не выполняешь приказ — не уничтожаешь врага. И это работало.
Особенно контрастно эта жестокость выглядит на фоне лицемерного отношения к «ручной собачке».
Личная история
Личная история героини вызывает много вопросов. Её родители были расстреляны за то, что отец хотел сказать о конструктивных ошибках авиационных моторов, но ему не поверили. Её отдали в детский дом, где какой-то воспитатель её насиловал. Я не уверен, но вроде бы она его убила (и наверно после этого решила больше не убивать живых). Конечно, всякое могло быть, но такие подробности жизни девушки вполне могли быть сейчас. В те времена если и случалось подобное, то уж точно никто никогда бы об этом не узнал. Даже под пытками девушка не рассказывала бы это своим подружкам, потому что это считалось стыдным. А здесь мы свободно об этом рассказываем. И потом главная героиня убивает безнравственного солдата, который попытался её грубо изнасиловать.
В начале фильма девчонки разговаривают между собой о том, кто с кем и как целовался, с языком или без. И это тоже очень странно для девушек тех лет. Даже в 50-е годы среди обычных людей, не мажоров, не принято было разговаривать между собой на такие темы.
В фильме погибает героиня Елены Лядовой — бывшей жены командира, и Женя — главная героиня признаётся командиру в любви. Тот охотно принимает её «предложение» и вот уже «картина маслом»: командир сзади обнимает свою возлюбленную, рядом стоят другие офицеры, один из них держит ручную собачку на руках, и все они слушают итальянскую арию, которую поёт приехавшая артистка.
Очень странный режиссёрский взгляд на жизнь на линии фронта.
Откровенное предательство
Ещё в начале фильма героиня Елены Лядовой в разговоре с командиром говорит примерно такое: «Мы воюем, значит немцы должны драпать, а драпаем мы. Почему?» Эта фраза сразу насторожила. Ведь «драпать» никогда не говорили про наши войска. Драпали немцы после 43-года. Наши войска отступали, оставляли города и посёлки. Это всегда было грустно, больно, но никогда не звучало так пренебрежительно, как это прозвучало в фильме. Можно и дальше разбирать эту фразу, если бы она была единственная в фильме, но нет.
Еврей-механик говорил, что, дескать в Киеве у него остались дети, и говорят, что «якобы» немцы учиняют погромы на евреев. И он высказывает надежду на то, что местному раввину может быть удастся договориться с немцами, чтобы его детей не трогали. «Договориться с немцами»?
Следующие сомнительные факты заключались в том, что периодически главные герои заводили разговор о том, что важнее: Родина или человек. Звучали фразы о том, что наша главная цель, чтобы было меньше жертв. Сюда же ложится и нежелание главной героини стрелять. То есть война как бы идёт, но нужно стараться, чтобы люди меньше умирали. И зло войны именно в том, что слишком много умирают. Ни в идеологии, ни в том, что одна нация решила, что она превосходит все остальные. Главное — чтобы было меньше смертей. А в фильме, кстати, трупов показано очень много и открыто лежащих, и завёрнутых и сваливаемых в общую могилу.
В итоге герои приходят к выводу, что и человек, и Родина одинаково важны. В фильме много сцен, где герои вдруг резко становятся серьёзными и начинают философствовать на тему войны. Одна героиня, например, сказала, что мы, русские, «избранный» народ в том смысле, что мы должны пострадать за все грехи, которые мир совершал. И наши смерти — это искупление за всех грешников на земле. Продолжая её логику, и воевать-то не нужно, нужно просто всем страдать и погибнуть в конце концов. А ведь именно так герои фильма и говорят: «Всё равно мы все погибнем».
И ни разу в фильме не прозвучали действительно воодушевляющие лозунги, поднимающие людей в бой: «За Родину», «За Сталина». Нет. В фильме герои рассуждают о том, что если мы всё равно умрём, то надо что ли как-то тоже в ответ… отомстить что ли… И никто ни разу не говорит о той Победе, ради которой и бьётся Советский народ с фашизмом. Даже в 43-м году они радовались тому, что под Сталинградом что? Немецкая армия сдалась! Не мы победили, а они сдались!
Если бы такие персонажи действительно существовали в реальности, то мы бы никогда не победили, потому что в той или иной мере каждый второй демонстрировал предательство Родины.
И обратите внимание на постер к этому фильму. Где и когда и кто Великую Отечественную войну называют Второй Мировой? Прежде всего в тех случаях, когда надо обязательно уточнить её прохождение по Европе до нападения на Советский Союз, но чаще эту войну так называют те, которые считают, что победителями в этой войне стали «США и союзники». За Родину Советские лётчицы-истребительницы сражались не во Второй Мировой войне, а в Великой Отечественной.
Выводы
Это всё сигналы от тех, кто продолжает проталкивать либеральные ценности в Российский народ. Это сигналы для Западных идеологов, дескать «мы здесь, мы ещё что-то можем»…
Глазами либеральной элиты мы смотрим на то, что на самом деле было беспрецедентным героизмом Советского народа. Но мы сейчас вместе с героями фильма пытаемся рассуждать о том, о чём тогда никто и помыслить не мог — зачем на войне убивать друг друга.
Получается, что теперешняя либеральная «культурная» элита решила поиграть в войнушку. Она наделила персонажей своими взглядами и заслала в то время. Что это, если не очередные попытки пересмотреть историю, перевернуть и факты, и смыслы? Это становится настолько очевидно, и есть большая надежда, что у них это не получится.