Приехав в Москву в конце августа, узнали, что школа наша будет теперь не десятилетка, а одиннадцатилетка с производственным обучением. Начиная с девятого класса будет производиться производственное обучение по трём направлениям: химическое с прохождением производственной практики Московскои институте НИОПИК, радиовещание и звукозапись с практикой в Государственном Доме радиовещания и звукозаписи (ГДРЗ) и чертежное. Ребята и их родители должны до 1 сентября определиться, кто куда пойдёт. Мы с Сашей Соколовым сразу определились, что пойдём учится на операторов звукозаписи.. А вот наши друзья Ваня Москвин и Лёша Варик пошли в химики. Наступило 1 сентября. Класс на половину обновился. Причём большинство из вновь прибывших в нашей школе никогда не учились. Многие жили поблизости, кто на Тверском бульваре, кто-то на Сретенке, а одна девочка даже в Измайлово.
В первый день занятий не было, мы знакомились и друг с другом и с изменениями произошедшим в школе. За время школьных каникул на пятом этаже была построена настоящая студия радиовещания и звукозаписи. Помещение класса было разделено на две комнаты. В одной – находилась аппаратная. Там были установлены три стационарных магнитофона. Каждый из них представлял собой металлический куб высотой метр. На верхней панели – лентопротяжный механизм.
По стенам стояли шкафы, в которых хранились коробки с плёнкой для записи.Тогда существовало несколько типов плёнки. Самая качественной плёнкой была AGFa , поставлявшаяся из ГДР (Германской Демократической республики).
Во второй комнате была оборудована студия. Для того чтобы в студию не проникали никакие посторонние звуки, стены, пол и потолок этого помещения были покрыты специальными звуконепроницаемыми плитами. Двери аппаратной и студии были покрыты такими же плитами. Когда входишь в студию или в аппаратную, то создаётся впечатление, что ты оглох, тебя охватывает какая-то давящая тишина.
Все, кто учился в школе, знают, что такое школа во время перемены или во время окончания занятий, когда по лестницам несётся лавина школьников, грохот и крики ребят, наверное, посильнее грохота горной лавины. Но тем не менее ни один звук не проникал ни в в студию, ни в аппаратную. В стене, которая разделяла студию и аппаратную, было вмонтировано окно, через которое диктор, сидящий в студии, мог визуально общаться с оператором в аппаратной. Кроме того между аппаратной и студией была установлена радиосвязь. В аппаратной перед окном в студию на столе стоял универсальный пульт, с помощью, которого можно было регулировать громкость звука и при записи и при воспроизведении записи на магнитофоне, дистанционно включить и выключить любой из трёх магнитофонов, включить трансляцию радиопередачи по всей школе: в каждом классе были установлены мощные динамики.
Конечно, государство не поскупилось: студия и аппаратная были оборудованы по последнему слову техники, студийные магнитофоны последней марки, стереофонически звучащие динамики, совершенные микрофоны, в аппаратной и в студии огромные во всю комнату ковры.
В этот же день нас повели в Государственный Дом радиовещания и звукозаписи (ГДРЗ) на ул. Качалова (ныне Малой Никитской).
Находилось оно недалеко о нашей школы. Рядом, ближе к Садовой, стоит дом, где жил Лавретий Павлович Берия. Однажды, когда я учился во втором классе, мы с ребятами гуляли по Патриршам и вдруг ребята таинственным шёпотом сказали: «Вон, вон Берия поехал». По ул. Желтовского тихо ехали две большие легковые машины «ЗИС», с зашторенными окнами. Мальчишки-то всё знают, от них ничего не скроешь.
Итак, ГДРЗ. Это большое серое восьмиэтажное здание, где, на первом этаже, находились три самые большие в стране студии. В этих студиях осуществлялись записи музыкальных произведений в исполнении больших симфонических оркестров. Студии действительно огромные, в них помещались не только оркестры численностью более 100 человек, но иногда присутствовали и зрители. На других этажах располагались студии меньших размеров. Также был цех, где осуществляется изготовление матриц с записями различных произведений, с которых в последствии, на Апрелевском заводе печатались пластинки. В этом же здании находился научно исследовательский институт звукозаписи.
Нам показали комнату-камеру, в которой осуществлялось тестирование микрофонов. Для этих исследований нужна абсолютная тишина. Эта камера находилась глубоко под землёй. В ней могло поместиться не более трёх человек. Ты входишь в клетку из толстых металлических прутьев. Пространство между стенами, полом и потолком этой клетки и бетонными стенами самой камеры заполнены белыми пакетами стекловаты в виде конусов направленных в сторону клетки. В пространство клетки помещается микрофон и напротив него динамик. Через динамик задаётся определённая звуковая частота и при помощи приборов, находящихся вне этой камеры, исследуют, как воспроизводит микрофон звуки разной частоты и силы. За нами герметично закрылись толстые двери, и наступила действительно гробовая тишина, нам даже стало как-то не по себе и мы постарались скорее оттуда выйти.
В этом институте звукозаписи работал отец моей будущей жены Пуссэт Лев Алексеевич. Как удивительно в жизни пересекаются и связываются судьбы разных людей. Мне пятнадцать лет, Лене 10, а невидимая нить уже связала наши судьбы и мы незримо пошли навстречу друг другу.
Всесоюзное радио размещалось по трём адресам: на ул. Качалова, на Путенковсом проезде, позади кинотеатра «Россия» и в здании Центрального телеграфа на ул. Горького (ныне Тверской). На Качалова производилось вещание по всему Советскому Союзу, там находилось множество редакций, которые готовили музыкальные, детские передачи, готовили трансляции из Большого театра, осуществляли записи спектаклей из различных театров и многое другое.
В здании Центрального телеграфа были резервные студии на всякие экстремальные случаи, там же находилась студия, которая вещала во время войны, причём электропитание было автономным. В большой студии записывались радио спектакли и детские хоры. На Путинках осуществлялось радиовещание на иностранные государства. Ежедневно шли передачи более чем на сто стран. Все три здания охранялись милицией. Вход только по пропускам. Нас пускали по спискам. Обещали впоследствии выдать пропуска.
Наше обучение было организовано следующим образом: один день в неделю мы будем проходить практику в одном из зданий ГДРЗ. Я был распределён на Путенки, чему был очень рад, т. к. мне казалось, что здесь будет интересней.
Остальные дни учёба в школе. Кроме обычных предметов, которые необходимо изучать по учебной программе школы, нам будут читать лекции по акустике, теории звукозаписи, электрическое и механическое устройство стационарного магнитофона, и даже вести занятия по музыкальной грамоте.
Кроме того после окончания уроков мы будем в школьной студии делать радиопередачи для всей школы продолжительностью 10 мин. Субботняя передача будет продолжительностью 20 мин и будет посвящена школьной жизни, желательно с юмористически-сатирическим оттенком, называться она будет «Пылесос». В подготовке этих передач всем найдётся место: кто-то будет оператором, кто-то режиссёром, кто-то будет сочинять тексты, будут и свои дикторы.
Все стали оживлённо обсуждать какую роль он на себя возьмёт. Я как-то не смог сразу определиться и отложил это на потом.
Все учителя, ведущие обычные школьные предметы, нас предупредили, что никаких скидок на нашу занятость и усталость не будет и спрос будет может быть даже строже. Все почему-то наш класс называли «озвученные». Мы постепенно втянулись и наши занятия вне стен школы никак не сказались на учёбе.