Как под ударами дронов притворялся мертвым долгую зимнюю ночь, а затем, раненый, полз к своим; чем менеджеры с гражданки лучше кадровых военных, и как первые добровольцы СВО громили нацбаты – все это в большом и откровенном интервью комбата гвардейских штурмовиков (в 6ти частях)
Часть 1. «я когда-нибудь буду молодым...». Из силовиков в менеджеры и обратно.
Меня встречает, прихрамывая, мужчина слегка за 40 «c сединою на висках».
- Расскажешь о себе?
- Родился и вырос в Орловской области. С некоторых пор переехал в Москву, перед
СВО работал здесь, менеджером в строительной фирме. Есть силовое прошлое. Не хочу в него вдаваться, но определенный военный опыт имеется. Поэтому понимал, куда еду и что меня ждет. Весной 2022 принял решение уйти на фронт добровольцем.
Изначально замысел был ехать оператором дрона, хотел просто 3 месяца побыть на войне. Никто не предполагал, что так всё развернётся... Меня отправили туда выполнять боевые задачи обычным сержантом. В итоге, когда попал в полк, там оказалось очень много добровольцев.
В какой-то момент я стал лидером всей этой движухи: все увидели, что я что-то знаю, что-то умею.
— Это проявилось в бою?
— На полигоне, проявилось в навыках, - стрелковых, тактических и прочих. Когда мы занимались и я видел, что люди не знают «матчасть», - не просто как разобрать АК, а не знают, как стрелять из РПГ, хотя это очень примитивно и просто. Это гражданские люди и для них все в новинку. Кто-то из них когда-то служил в армии, но это было очень давно, кто-то был водителем, или охранял ракетные шахты и так далее. Но были люди и с боевым опытом, но это единицы, может быть человек 15. Это были простые мужики, у которых за плечами Кавказ, Чечня. Очень много с ярко выраженной «посттравматикой». То есть они, грубо говоря, пережили всю эту историю чеченскую, и затем они вернулись в мирную жизнь, но не смогли к ней адаптироваться, встроиться. Кто-то сильно бухал, кто-то еще что...
По сути, СВО – это было их возвращение куда-то туда, видимо, где они считали, что
будет определенный коллектив, который сможет их вновь сплотить, и они вернут свое. Скорее всего, это погоня за молодостью. Когда 19-летний мальчишка попадает на войну, там вот этот коллектив, дружба, сплочение.
А человек, выпавший в мирную жизнь (после войны), он же столкнулся с чем? Вокруг культура потребления, человек человеку волк, все поедают друг друга за бумажки, которые считаются ценностью. На войне же это не считается ценностью, на войне деньги вообще ничего не значат.
Сколько бы ни зарабатывал солдат.
- Возвращаясь к полигону. А почему тебя сразу не повысили, учитывая весь силовой опыт – разве, когда вас брали, личное дело не смотрели?
- Военкомам тогда было пофиг, у них был определенный план. Тебя отправили и
забыли. Людей ставили на какие-то мифические должности командиров отделения и так далее, но, когда ты приезжал в часть – все переигрывалось. И по факту в инициативном порядке формировались группы, которые уже примерно понимали, что они будут делать и
когда. Например, когда один из штатных офицеров, майор, который был нашим комбатом, вообще отказался с нами заходить (в зону СВО – примеч. ред.). Он сказал, что «нет, я не пойду, я отказываюсь».
У добровольцев была какая-то наивность: большинство мужиков были совершенно не готовы к войне. Это были в значительной доле асоциальные элементы. Они предполагали, что раз они такие, какие есть, то их повезут на блокпосты, расставят, и они будут тупо там сидеть, боевые задачи никто ставить не будет. Но комбат построил подразделение на плацу, посмотрел на всех и сказал «мужики, не тешьте себя иллюзиями, мы едем выполнять боевую задачу».
- То есть это новый комбат. А предыдущий «запятисотился»?
- Он не «запятисотился» (отказник, дезертир - примеч. ред.), а перешел в другой
батальон, со срочниками.
- То есть посмотрел на ваш «контингент» и понял, что с «этими» он не хочет?
- Да. Он был отрешенный по ходу подготовки. Я это видел.
- Видимо, он понимал, чем все это кончится?
- Понимал, да не понимал.
- В смысле, он не прав оказался в итоге?
- Он сильно занижал возможности тех людей. Это неожиданно выяснилось на войне.
К большому удивлению и большому счастью многие из тех, которые представляются асоциальными элементами, оказываются на войне очень даже хорошими воинами, у которых всё спорится, ладится, они перестают бухать и начинают совершенно нормально воспринимать реальность. Такими не слабыми боевыми единицами становятся.
- То есть, может быть, они не асоциальны, а просто не на своем месте?
- Абсолютно. Очень много людей, которые были раздавлены тем обществом,
которое нам навязали извне. По ходу 90-х, культивация культуры потребления, те очереди в Макдональдс, а не в Третьяковскую галерею. Микки Маус и куклы Барби сделали свое дело.
Люди, придя с чеченской войны, оказались очень унижены.
- Чем унижены?
- Ну, вот как недавняя история, с вечеринками (голая вечеринка Ивлеевой – здесьи далее в скобках примечания редакции). Люди там воевали, а это никем не замечалось. Да плевать всем было. Ребята, которых забрали срочниками в армию, - не добровольно. Им сломали жизнь и просто выбросили. Выбросили без реабилитации, без социальных адаптаций. Может быть сейчас всё будет по-другому, но тогда это было так. И вот это и являлось причиной слома людей.
А попав в боевые условия (на СВО), эти бойцы, как рыба в воде, потихонечку адаптировались. Война, конечно, тут
другая. Но они всё равно адаптировались. Они были готовы к высшему уровню стресса.
- С одной стороны, ты говоришь, война сломала. С другой - они к ней готовы.
- Она сломала их мирный быт и мирную жизнь. У меня все проще, потому что
офицеров, которые служили в органах к этому готовят. А люди, которых в 19 лет отправили в мясорубку, а потом просто выкинули во взрослую жизнь, они уже не могут так адаптироваться.
Они наивны, понимаешь, как овечки. Они подходят к каждому человеку и думают, что этот человек друг, товарищ и брат. Там же (на войне) все были братья, друзья. А этот человек берет их, эксплуатирует и выбрасывает. Вот так и выпали из этой жизни. По ходу подготовки, вот эти люди, все эти асоциальные элементы, они и напомнили мне, что я в прошлом - офицер...
Буквально за 5 дней до отбытия из части получили технику, МТЛБ. Мы готовились
к убытию.
А командир роты сказал: «Да нахрен эту роту. Я с этим сбродом никуда не пойду». То есть была серия отказов офицеров.
- А так можно было, не исполнять приказ?
- В 22-м году было можно. Тебе даже зарплату платили. Пока ты сидел и оформлял документы на увольнение, на разрыв контракта и все прочее.
В итоге новый комбат предложил «у тебя мозги есть, можешь быть офицером». Так
ситуация вынудила меня стать лейтенантом, командиром взвода. Но пробыл командиром
взвода ровно один день. На следующий день я принял уже роту. Ротный же отказался.
Больше некому было эту роту принимать, и роту принял я.
Конец 1-й части (из 4х).