Где она? Ася остановилась на многолюдной платформе, тщетно пытаясь понять, что происходит. Люди безразлично сновали вокруг, не обращая на неё ни малейшего внимания. Она обыскала глазами толпу и вдруг увидела Алёшу: тёмно-русые волосы трепал ветер, карие глаза улыбались. Он призывно махал ей рукой. Она побежала к нему, прильнула к груди и громко заплакала, не стыдясь своих слёз.
— Ты всё-таки приехал, успел, — повторяла она сквозь рыдания.
— Конечно, я здесь, с тобой, всё будет хорошо, — он успокаивающе гладил её по волосам, по спине, и Ася, как всегда, верила ему. — Ты выздоровеешь, я обещаю.
— Я больна? — удивилась Ася.
— Только чуть-чуть, скоро ты проснёшься, и я буду с тобой.
Всё поплыло, вокзал начал растворяться, и её накрыла темнота.
Когда Ася очнулась, Алёша сидел на стуле рядом с кроватью и держал её руку в своих. Не тот, молодой и счастливый, что во сне. Зато реальный и такой любимый. Щёки впали, подбородок покрыла щетина, глаза, окружённые тонкими линиями морщин, покраснели от бессонницы. «Сколько же я была в отключке?» — с удивлением подумала Ася.
— Алёш, тебе нужно поспать. И покушать. И побриться. Со мной ничего больше не случится, — она с трудом попыталась улыбнуться. — Как Илюша?
— Слава Богу, ты в сознании! Задала же ты нам страху! Теперь пойдешь на поправку, — его ответная улыбка была напряжённой и измученной. Асе стало больно за него, за себя, за них. — Илюша с твоей мамой, это он нашёл тебя. Молодец, хоть и очень испугался, но не растерялся и вызвал скорую. Я бы в шесть лет так не смог. Войди он в спальню чуть позже… Врачи не помогли бы.
— Бедный, он видел меня такой… Алёш, я тебе не успела тогда сказать… А теперь уже, наверно, поздно…
Он напрягся, отвёл глаза, но ничего не ответил. Она сама знала всё. Или почти всё.
— Сколько я здесь?
— Два дня. Твоя мама позвонила, и я вылетел первым же рейсом, — любимый потёр переносицу таким знакомым усталым жестом.
— Иди домой, я не собираюсь умирать, — Ася опять закрыла глаза и почувствовала, что он отпустил её руку.
Она больше не спала, просто лежала и думала, как быть дальше. Выкидыш. Какое безличное, жестокое слово. Как будто это так просто — был внутри ребёнок, начало новой жизни, продолжение их с Алёшей любви — и нет больше. Она, её тело, отторгло их дочь, выкинуло её, ненужный сгусток крови и материи. Как же она может смотреть ему в глаза? Он ведь даже не знал, что она беременна. Ася хотела обрадовать мужа при встрече. А получилось, что он узнал вот так — по телефону, от её мамы, и вряд ли она стеснялась в выражениях.
Зять был виноват всегда и во всём. Ася практически слышала недовольный, режущий, как ножом, голос матери: «Алексей, Ася в больнице, она истекает кровью и зовёт вас. Я надеюсь, вы соблаговолите приехать, хотя бы ради вашего сына? Он и так видел мать при смерти! Я не могу заменить ему родителей!». Ася поморщилась. Он, конечно, бросил всё и приехал. Ей так хорошо, когда он рядом, но ведь он нужен там. Господи, почему им так сложно!
Ничто не предвещало беды. Беременность проходила без проблем. Да, мутило, но не больше, чем с Илюшей. Во время последнего визита врач не заметила ничего из ряда вон выходящего. Ася пыталась вспомнить события того вечера, но они расплывались, будто её мозг отказывался заглядывать в бездну. Ей точно стало плохо посреди ночи, но она решила подождать и не вызывать скорую. Чтобы не пугать сына? Знала бы она! Кошмар! Илюша нашёл её без сознания и в крови! Смог позвонить о помощи, как она его учила, спасая её жизнь.
Голова болела, таблетки не помогали. Ненужные, бесполезные вопросы давили на душу. Почему? За что? Она ведь так хотела этого ребёнка! Ася никак не могла стряхнуть липкое чувство вины.
Домой её выписали через несколько дней. Врач наказал покой, отдых и сон, но ведь работа никогда не останавливается — ей привозили на дом то, что нельзя было послать электронной почтой. Ася сидела на диване, накрывшись бабушкиной серой пушистой шалью и поджав под себя ноги, и перелистывала страницы, делая быстрые короткие пометки. Сначала на бумаге, потом уже в компьютере. Так удобнее. Почему-то напечатанные слова воспринимались по-другому, чем на экране, были более осязаемы. В них легче было найти ошибки, перелистнуть назад, вперёд, проверить. Погружение в работу помогало — она отстранялась от своих забот, чувствовала себя нужной. Всё остальное — даже встать и налить себе чашку кофе — требовало невероятных усилий воли.
Говорить с Алёшей о том, что произошло, она не могла и не хотела. Он ни о чём не спрашивал, просто делал то, на что у неё не было сил: занимался с Илюшей, отводил его в школу, забирал, возил на плавание и теннис; готовил сыну завтрак; после ужина читал на ночь книжку. Мальчик смотрел теперь на маму с боязнью и сомнением. Его обычные доверчивые открытость и беззаботность сменились настороженностью. Он даже несколько раз просыпался от кошмаров и бежал в спальню к родителям. Наконец Алёша разрешил сыну спать с ночником.
— Я хочу, чтобы ты уехал обратно, — твёрдо сказала Ася мужу через неделю. — Там ты нужнее.
— Я не хочу оставлять вас одних. Ты ещё не восстановилась. Я читал, что может быть вторичное кровотечение.
— Не бойся, всё, что могло, уже вытекло, я буду в порядке. А твой отец тяжело переносит химию. Нельзя доверять всё сиделкам.
Внутри Ася знала, что, как бы он ни был ей нужен, присутствие Алёши рядом, его забота и внимание, не давали ей подняться на ноги. Ей необходимо было войти в ритм быта, вновь обрасти тысячами связей, которые, как нейроны, подсоединяют нас к жизни: поездка в метро, капучино и шоколадное пирожное в кафе, обыденная беготня офиса, болтовня с коллегами и совещания с клиентами. Только в одиночестве она могла справиться.
Кроме того, тревога в его глазах вызывала острое чувство вины и ещё что-то, чего она не могла понять. Присутствие самого дорогого и любимого человека тяготило. Он обнимал её за плечи — она выворачивалась, избегала его поцелуев, даже в щёку. Ася сама себе была противна, но между ними будто возникла прозрачная непроницаемая стена.
— Хорошо, — неожиданно быстро согласился Алёша. — Я уеду, но если ты почувствуешь себя хуже, или не будешь справляться с Илюшей, то немедленно скажи мне. Я сразу вернусь.
Последовавшие дни тянулись особенно медленно. Ася пыталась разобраться в себе, но никак не могла стряхнуть предчувствие беды. В утро перед вылетом Алёша поехал провожать сына в школу. Мальчику тяжело давалась предстоявшая разлука. Звонок забытого мужем на тумбочке телефона разбудил Асю. Она переползла через его сторону кровати и глянула на экран — номер был незнакомый, инициалы — ЛБ — тоже.
— Тебе звонили, ЛБ, — заметила она, когда Алёша вернулся. Закутавшись в ставший за последние дни просторным халат, она готовила им завтрак.
— Мне нужно перезвонить, — он вышел из кухни.
«Почему он не может говорить здесь? Кто ему звонил? Или звонила?», — внезапно ей стало плохо, она покачнулась, и едва успела сесть на стул, чтобы не упасть.
Воспоминания о том страшном вечере нахлынули потоком, будто в её памяти прорвало дамбу.
Она, как всегда, уложила Илюшу спать и заварила фруктовый чай. Под сердцем тянуло, непонятные тревоги, которые она списывала на беременность, не давали покоя. Ася позвонила Алёше — он должен был быть у отца, а ей так нужна была поддержка. Только бы услышать его голос, который всегда успокаивал её, заворачивал в тёплый плед любви и счастья. Но не в этот раз. Ответил очень молодой женский голос.
— Кто вы? Где Алексей? — удивлённо и раздражённо спросила Ася.
— Я — Лена. Он в душе, — нагло ответила девушка. — И вообще, он вас больше не любит, только жалеет, потому что вы — старая. Он теперь со мной, мы будем вместе, чтобы вы не сделали.
Ася сидела в своём уютном обустроенном доме, который внезапно стал холодным и пустым, пытаясь побороть нахлынувшие тошноту и слабость. Они с Алешей любят друг друга, это не правда! За всё время вместе, она никогда в этом не сомневалась. Но в последний год Алёша практически переехал обратно в родной город, ухаживая за больным отцом, и они виделись невыносимо редко. Неужели он встретил другую? Что же делать? Голова кружилась и, позабыв о чае, Ася добрела до спальни и мешком повалилась на постель. «Нет, этого не может быть, — убеждала она себя. — Алёша всё объяснит, эта проклятая девчонка наврала!».
Она проснулась ночью от острой боли, простыня была мокрая, кровь на пальцах даже не удивила. Ася понимала, что нужно было вызвать скорую. Но её охватила страшная усталость и подавляющее здравый смысл безразличие. Их с Алёшей ребёнка больше не было, их любви не было, и она не хотела жить без него, не хотела той боли, которую принесло ей его предательство. Она потеряла сознание в блаженном избавлении.
— Асенька, девочка моя, что с тобой?
Ася вынырнула из воспоминаний, но кухня всё ещё слегка кружилась вокруг неё.
Алёша стоял перед ней на коленях и пытался посмотреть в лицо. Искренний и нежный, как будто ничего не изменилось.
— Что она сказала?
— Кто?
— Эта твоя Лена? Ты ведь с ней разговаривал? Если ты не хочешь быть со мной, скажи мне. Я смогу вынести любую правду, только не эту ложь.
— Ася, что ты себе накрутила?
— Не ври мне и не притворяйся. Я говорила с ней, она такая молодая! Ты любишь её?
Недоумение в его глазах было искренним. Неужели она такая дура?
— Алёша, я позвонила тебе, и ответила Лена. Она сказала мне, что ты в душе, и что вы вместе.
— Когда это было? Лена — папина сиделка, у меня с ней ничего нет, я не понимаю!
— В ночь, когда я… Когда мне стало плохо. У неё был твой телефон, она сказала мне ужасные вещи!
Наконец он сообразил, о чём она, но не смутился, не отвёл взгляда, полного возмущения.
— Господи, что за ненормальная! Мне нужно было уйти в магазин, я забыл телефон у отца. Я не знаю, что она вообразила, я никогда ей ничего не говорил и не подавал никакого повода… Неужели из-за этой падлы ты тогда расстроилась? Ребёнок? Я мог потерять тебя!
Алексей схватился за голову в немой тоске, и Ася не могла не верить ему. Она сползла со стула и опустилась на коленях рядом.
— Я люблю тебя, — прошептала она, будто в первый раз. — Пожалуйста, только не мучь себя. Я виновата, я должна была поговорить с тобой, но мне было так плохо, так одиноко!
Некоторое время они сидели на полу молча, прижавшись, согревая друг друга. Звонок в дверь вывел их из транса.
— Это машина, но я никуда не поеду, останусь здесь, с тобой.
— Ты нужен там, я справлюсь, теперь всё позади, и я буду ждать тебя.
— Обещаю, у нас с тобой будут ещё дети, обязательно. Только держись и жди меня, только верь.
— Не надо о будущем, Алёш, — прошептала Ася, сама удивляясь своему отрешённому спокойствию. — Будущее не любит, когда о нём говорят. Тебе нужно ехать, тебя там ждут.
Он поцеловал её, как когда-то на вокзале, с трудом разорвал объятия. Потом слегка улыбнулся и потрепал по щеке.
— Моя хорошая девочка, я буду скучать по тебе! Береги себя!
Машина давно уехала в аэропорт, а Ася всё ещё сидела на кухне перед остывшей чашкой кофе. Начинался новый день. Нужно было продолжать жить.
— Вера в любовь даёт надежду, — еле-слышно, только для себя, озвучила Ася. — Триединство: вера, надежда, любовь.
Источник: https://litclubbs.ru/duel/2111-vera-nadezhda-lyubov.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: