— Я стрекоза. По жизни. Друзья тоже так зовут. 27 недавно стукнуло, а из-под родительского крыла так и не выбралась. А зачем? Здесь у меня всё в ажуре было. Пусть образование и профессию получила, но ни дня не работала.
Я у родителей единственная. Души во мне не чают. Всё, что задумала или захотела — тут же на блюдечке с каемочкой.
«Хорошо живется», — подумаете вы.
Ещё до 25 лет как-то держалась, а последние два года стала выпивать. Правда, выпивать — это слабо сказано. Уходила из дому на неделю, другую. Страшно вспомнить, где только не была. Вернее, встречала утро не раз в гаражах, в подвале заброшенного дома, в парке на скамейке…
На спиртное нужны были деньги. Когда родители перестали снабжать бумажками, тянула из дома всё, что можно продать или обменять на выпивку. Последней каплей стала шкатулка с золотыми изделиями. Мать прятала ее. Берегла, но все-таки я нашла. И сдала. В ломбард.
«Чудовище», — подумаете вы…
В этот раз я закупила 12 бутылок водки. Попрятала по разным комнатам и пила. По паре бутылок в день. Последние две мать нашла и вылила прямо при мне в раковину. Просила:
— Не пей. Умрёшь ведь. Куда ты катишься?
Встала перед дверью и не выпускала из дому. Но я оттолкнула её и пошла. Теперь уже набрала в два пакета, столько сколько вошло и пир продолжился.
Мать, когда нашла один из пакетов со алкоголем, хотела снова его вылить. Но я сказала:
— Выльешь, принесу еще больше.
Отец махнул рукой, мол, пускай пьёт. Когда-то же остановится. А у меня как будто тормоза отказали. Пью и не могу остановиться. А последние 4 дня уже даже не закусывала. Хотя и пить уже не могла. Началась тошнота и рвота. Слабость и колотило, просто как перфоратор. Пробовала уснуть, но не могла. Всё как в тумане. Лёгкая дремота.
Нервы на пределе, как натянутая струна. Казалось, что каждая клеточка тела в агонии. Не сплю, не ем, ноги не держат. До крана с водой едва доползаю. На обратном пути наткнулась на зеркало. Жуткое зрелище, я вам скажу…
«А что ты хотела», — подумаете вы…
Лицо, опухшее с синеватым отливом, веки чуть не закрывают глаза. Руки трясутся. Сама — кожа да кости. Ужас. Мать плачет, причитает.
«Пожалела б мать», — скажете вы…
До меня уже самой дошло: ещё чуть-чуть и не станет стрекозы. Короче, решила завязать. Когда не могла уже сама подняться с дивана, стала звать на помощь мать.
Первые три дня без спиртного думала сд&хну. Думаю, дальше будет легче. Хренушки. Как же я ошибалась.
К концу третьего дня откуда-то появилась паника. Потихоньку так нарастала. Даже закрывать глаза было страшно. Включила ночник и решила поспать при нем. Случайно посмотрела в окно напротив кровати и почувствовала, как волосы зашевелились на голове.
На третьем этаже живем, а в окно смотрит здоровенный мужик. Весь в черном. Вместо глаз горящие угли. А взгляд… Жуть. Как будто убить хочет и душу забрать. И как будто кому-то указывает здоровенным пальцем на меня. Хотелось закричать, но голос куда-то пропал. Рот открываю, а звука нет.
«Белочка», — подумаете вы…
А на стене видны тени и мерцающие фигуры. Как будто призраки прошлого повыходили на свет. Голоса шептали что-то невразумительное. Страх охватывал меня с новой силой, парализуя не только тело, но и волю.
Как-то нашла в себе силы и бросилась к родителям в спальню. Дома только мать, отец в командировке. Но мне было так страшно... Прижалась к ней и боюсь глаза закрыть. Говорю, наверное, галюны пожаловали и колочусь.
Только закрою, и снова слышу, как кто-то по кровати прыгает. Открою — никого нет. А потом уже и с открытыми глазами видела чертей. И этот их большой, которого перед этим у окна видела, на кресле развалился. Смотрит и нагло так улыбается. А потом снова пальцем машет мне. К себе зовёт.
Всё, думаю, пропала. Хотела помолиться, так ни одной молитвы же не знаю. Попробовала перекреститься: всё тело затекло и руки не слушаются. Еле-еле разок перекрестилась.
— Фу, кажется, пронесло. На время отпустило.
«Маловато будет», — посетуете вы…
Только под утро начала забываться беспокойным сном. Кошмары так и не отступали. Я уже не могла разобрать: где реальность, а где вымысел. Всё как-то переплелось.
И снова я в аду. Теперь уже даже не сомневаюсь, что это ад. Более мерзкого места я не видела. Болото по сравнению с ним — тихая заводь.
Отовсюду тянутся грязные оторванные руки ко мне. Страшная вонь. Крики. Ругань. А вокруг такие, как я — алкаши. Страшные. Кто без руки. Другие — все искалеченные. Все пытаются выбраться, но даже с места сдвинуться не могут.
Весь ещё следующий день мне слышались голоса и разговоры. Нет, не со мной. Просто я же знаю, что кроме меня и матери в квартире никого. А она сидит напротив и молчит. А я явно голоса слышу.
«Страшно до жути», — понимала я.
И так несколько дней. Весь мир видела искаженным. Разум пытался получить свободу от мучений. Кстати, бессонница еще долго не проходила.
И я сдалась. Мать позвонила в клинику. Так оказалась на лечении.
До сих пор задаю себе вопрос: «Выбралась ли бы я из ада сама?» Теперь точно знаю, что нет. Психика — всё, за бортом. Казалось, уже схожу с ума. Сил не осталось.
Теперь даже смотреть не могу в сторону алкоголя. Боюсь, что не смогу ещё раз пережить этот ужас и кошмар. Понимаю, что алкоголь – путь в никуда. А страшные видения белой горячки – цена, которую приходится платить за неверное погружение в мир запоя.