В России начала 20-го века звук и цвет сильно сблизились в сознании разного рода мыслителей.
Идея «синтеза искусств» – так называемого «гезамткунстверка» (Gesamtkunstwerk) – возникла еще в эпоху романтизма, но окончательно она оформилась в философско-эстетических сочинениях легендарного немецкого композитора Рихарда Вагнера, призывавшего слиться в акте любви женщину-музыку и мужчину-поэта.
Александр Скрябин, выдающийся русский композитор и пианист, музыкант-новатор, предложил свою версию «синтеза искусств». Он призывал соединить в рамках одного произведения музыку и цветной свет, чтобы увеличить эмоционально-психологическое воздействие на слушателя-зрителя. В своей симфонии «Прометей» («Поэма огня») 1911 года Скрябин помимо основной музыкальной партитуры также написал «партию света» (Luce), расшифровка которой стала предметом жарких споров исследователей и постановщиков (свою версию сценографического оформления симфонии в 1918 году предложил, например, Аристарх Лентулов). Понимание этой партии усложняет тот факт, что световых голосов в ней два.
К соединению звука и цветосвета располагала как современная композитору философско-интеллектуальная обстановка, так и его природные способности. Скрябин был синестетом. Синестет – этот тот, кто может слышать цвета или запахи и видеть звуки. Одним из вариантов синестезии является так называемый «цветной слух», счастливым обладателем которого и был Скрябин. Он связывал определенные звуки, а именно аккорды и тональности, с определенными цветами.
«Цветной слух» Скрябина с течением времени оброс легендами. Но на самом деле, по словам музыкального критика Леонида Сабанеева, современника и биографа Скрябина, композитор мгновенно узнавал только три цвета: красный, желтый и синий – соответственно, тональности с тоникой нот до, ре и фа-диез. Остальные цвета он достраивал искусственно в соответствии с цветовым кругом, наложенным на квинтовый круг тональностей. Интересно, что Римский-Корсаков тоже обладал «цветным слухом», но со Скрябиным у них совпадал окрас лишь одной тональности, а Рахманинов соотнесение цвета и звука отрицал вовсе.
Сабанеев называл искусство Скрябина «мистически-религиозным», ведь идея синтеза искусств находит яркое воплощение в первую очередь в церковных ритуалах, которые тоже сочетают в себе и живопись, и музыку, и пластику тела (а именно настенные росписи, иконопись, песнопения, поклоны). Религиозные ритуалы задействуют все пять чувств (в том числе обоняние – в церкви всегда пахнет ладаном). Так и не осуществленный проект Скрябина – «Мистерия» – похожим образом объединял еще большее, чем в «Прометее», количество искусств. «Мистерия» должна была соединить музыку, цветной свет, воскурения, теософическую поэзию и танец. Композитор мечтал о том, чтобы исполнена она была в Гималаях.
Удивительно похожие на цветомузыку Скрябина идеи мы находим у Василия Кандинского, только вместо музыки он отталкивается, как художник, от цвета и формы. Любопытно, что статья Сабанеева о Скрябине и его «Прометее» была опубликована в альманахе «Синий всадник», изданном всего один раз одноименным художественным сообществом, одним из основателей которого был именно Кандинский.
Кандинский в своей книге «О духовном в искусстве» подчеркивал «глубокое сродство» живописи и музыки и сравнивал художника с пианистом: «Цвет – это клавиш; глаз – молоточек; душа – многострунный рояль. Художник есть рука, которая посредством того или иного клавиша целесообразно приводит в вибрацию человеческую душу». В свою очередь композиция, в понимании Кандинского, – это «аккорд красочных и рисуночных форм». Кроме того, живописец даже разработал замысел особой синтетической пьесы с характерным названием «Желтый звук».
Идеи соединения звука, цвета и света – это, с одной стороны, явление эпохи (так, Скрябин находился под большим влиянием теософского учения госпожи Блаватской, особенно популярного в конце 19-го – начале 20-го века). С другой стороны, и сегодня эти идеи продолжают жить – только теперь в виде поющих фонтанов и лазерных шоу.
—
Арт-журнал. Художественная галерея artinvia.com