Был поздний вечер. Все работники студии уже разошлись. Остались только я и Дмитрий Сергеевич.
Я мучался над очередным рутинным проектом. Компания, выпускающая стеклопакеты хотела сделать учебный фильм о правильной установке своих изделий. В качестве основы они прислали инструкцию по эксплуатации на сорок страниц, не сопровожденную никакими комментариями.
Дмитрий Сергеевич дремал в своем кресле. Проснувшись, он с удивлением окинул взглядом опустевшее помещение, взглянул на часы и заварил себе чашку зеленого чая. Пока чашка остывала, он разложил небольшой этюдник и принёс коробку с красками и кистями.
Все стены в студии были увешаны картинами в застекленных рамках. Там были яркие сюрреалистические пейзажи, простенькие натюрморты, написанные масляными красками. А также наброски, которые Дмитрий Сергеевич сделал, как мне как-то раз сказал Сева, чаем. Потому что наш технический директор не очень любил работать карандашом и акварелью, а чай, заваренный в нужной пропорции давал именно тот оттенок, который ему нравился.
- Будете рисовать? – Задал я риторический вопрос. Больше от скуки, чем из любопытства. - Попытаюсь. Сейчас время хорошее. Тихо. Никто под рукой не будет ходить. А ты чего тут сидишь? Рабочий день закончился. - Завтра оконщики должны выйти на связь. А у меня ни черта не готово. – Признался я.
Дмитрий Сергеевич некоторое время помолчал, прихлебывая чай. - А чего они хотят? Вопрос поставил меня в тупик. - Фильм учебный. По установке своих окон. - Это очевидно. А итоговый результат они как представляют? Длинный фильм. Короткий фильм. Яркий, смешной, бледный, серьезный? - Не знаю. – Подумав, ответил я. – Да они и сами, по-моему, не знают. - А сам ты чего хочешь? - В каком смысле? - Да в прямом. Ты как-то сам итоговый результат представляешь? Хочешь сделать фильм каким-то особенным?
Он поставил кружку на стол. Установил на этюднике небольшой холст и принялся неторопливо над ним работать. - Если честно даже не думал об этом. – В конце концов ответил я. – Больше переживаю, что облажаюсь. - Хорошо, что ты это осознаешь. – Кивнул Дмитрий Сергеевич. – Но нужно понимать также, что у тебя ничего не будет получаться, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе. Сейчас перед тобой две проблемы. Первая – у тебя не хватает опыта. Но это временная проблема. Ты тут уже который месяц? - Четвертый. - Четвертый. И, наверное, уже примерно понимаешь наши возможности. Что технически сделать для нас реально, а что нет. Так что это просто вопрос времени. Наберешься опыта.
Он говорил, а его руки действовали словно сами по себе. На холсте начали возникать очертания. - А вторая проблема? - А вторая проблема в том, что ты боишься чего-то хотеть сам. Чтобы всё получилось, тебе нужно хорошо понимать, чего лично ты хочешь от проекта. В идеале ещё и знать почему. Когда и то, и другое появится, то ты сможешь как дважды два объяснить клиенту почему лучше сделать вот так, а не как-нибудь ещё. И с теми клиентами, которые сами толком не понимают, что им надо - никаких проблем не будет. Предлагаешь им своё видение, и они на него соглашаются, за неимением собственного. Пока этого не случится – ты так и будешь пытаться угадать чьи-то туманные желания и выполнять чужую волю из-под палки. А это ни к чему хорошему не приведет.
Я углубился в размышления. Он продолжал работать над холстом. - Дмитрий Сергеевич, а я всё хочу спросить… - Ау? - У вас на верстаке маленькие баночки стоят. В которых часы лежат. Для чего они? - Да это придурь. Законсервированное время. – Усмехнулся технический директор. – Традиция у меня такая. Когда кто-нибудь увольняется, я запечатываю в баночке такие копеечные часики. - А что это значит? - Да ничего не значит. Просто красиво смотрится.
Он ненадолго задумался. - Хотя если глубже копнуть, то это квинтэссенция того, чем мы тут занимаемся. Мы же берем какой-то кусочек чужой жизни. Свадьбу, работу торгового комплекса или вон твою установку окон. И консервируем с помощью камеры и пленки. Через двадцать лет люди разведутся, комплекс закроется, а про твои окна может быть уже никто и не вспомнит. А видео останется. Такая вот аллегория. Он удовлетворенно посмотрел на набросок на холсте, допил чай и развалился на диване. Я взглянул на холст. Там была изящная фигура обнаженной танцующей девушки. - Это Елена Аркадьевна. – Сказал технический директор, перехватив мой взгляд. Наш директор был пятидесятилетней дамой рубенсовских форм. Заметив моё удивление, Дмитрий Сергеевич добавил: - Не сейчас, конечно. А когда-то давно. Но я всё ещё вижу её именно такой. – Он кивнул на холст. – Тоже вон, если хочешь – законсервированное время. Как мне кажется, это вообще одна из побочных функций любого искусства. Запечатлеть интересный момент. Открой, пожалуйста окошко.
Он достал откуда-то и поставил на стол крошечную пепельницу. Затем вынул из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Я машинально открыл окно и ошеломленно сказал: - Здесь же нельзя курить! - Да всё здесь можно. – Отмахнулся Дмитрий Сергеевич, выпуская дым в высокий потолок. – Особенно когда никто не видит.
