В самом последнем (к сожалению) фильме Элема Климова «Иди и смотри» ужасов хватает. Сцены подрыва на минном поле, горы трупов, стрельба по корове, сожжение жителей белорусской деревни сняты так, что в холодную дрожь бросает.
Но Климов — слишком умный и талантливый режиссёр, чтобы довольствовать такими шоковыми кадрами. Зрителя он начинает пугать задолго до того, как прозвучит первый выстрел и взорвётся первая мина. С самого начала он раскидывает по фильму кадры, в которых, вроде бы, ничего не происходит, но от которых всё равно жуть берёт.
«Мальчик-старичок» появляется в самом начале фильма
Ещё до начальных титров есть сцена (собственно, с неё этот антивоенный шедевр и начинается), в которой председатель колхоза ходит по полю и корит на чём свет стоит местную пацанву: мальчишки повадились ползать по засыпанным в боях блиндажах и откапывать оттуда оружие. Опытный мужик прекрасно знает, что за такие дела могут наказать всю деревню (что в итоге и происходит).
Один из пацанят вылезает из кустов, где прятался от председательского гнева, и начинает пародировать взрослого, говоря скрипучим голосом. И от этого несоответствия детского личика со стариковским голосом пробирает не на шутку!
Партизан, да не тот
Таким приёмом часто пользуются талантливые хоррормейкеры — вносят в привычную картину мира что-то диссонирующее, и тем самым выбивают почву из-под ног зрителя, постепенно погружая его в пучину кошмара. Климов на протяжении «Иди и смотри» проделывает это не один раз. Так, за главным героем, подростком Флёрой, который собирается присоединиться к лесному отряду, приходят не привычные партизаны в валенках и ушанках, а… разодетый фриц в каске!
На самом деле, это тоже партизан, просто для прикрытия переодевшийся в одежду оккупанта. И ведёт он себя, будто вжившись в роль, в точности, как оккупант — требует от хозяйки «млеко», Флёру вытаскает из избы за шиворот, да ещё и в речь постоянно вставляет немецкие словечки. Очень пугающий образ!
Неуместная любовь
Страшно становится даже в сцене, которая, казалось бы, совсем не должна пугать. В ней прибившаяся к партизанскому отряду девочка Глаша общается тет-а-тет с Флёрой, который догадался о её трепетных чувствах к командиру партизанского отряда. Вдруг белокурая красавица начинает разговаривать с мальчиком, как со взрослым мужиком. Будто перед ней не деревенский пацан, а тот самый суровый военный. И это пугает-таки!
Оглушённые звуки
После того, как Глаша с Флёрой попадают под бомбардировку лесной чащи (которая сама по себе страшна приходом войны в природную идиллию) у мальчика возникает лёгкая контузия. Климов передаёт это приёмом, которым впоследствии будут пользоваться многие (даже Спилберг).
На целый час (если не больше) все звуки и голоса в фильме погружаются «в вату», становятся слышны будто из-под толщи воды. И появляется непрекращающийся гул. Он то едва различим, то становится громче, то начинает заглушать всё остальное на аудиодорожке фильма. И даже когда мы его не замечаем, он вызывает чувство тревоги, ощущение, что вот-вот случится нечто невыносимо страшное (и оно не заставляет себя долго ждать).
Страшная подушка
У Элема Климова в «Иди и смотри» напугать может даже обычная белая подушка. Если она лежит на грязной дороге в деревне, куда Флёра ведёт Глашу, чтобы «сховаться» в доме матери. Подушка на дороге — это нечто ненормальное. Деревня тиха, ничего страшного нам не показывают, но предчувствие беды уже появилось.
Куклы, как знак беды
А в избе молодые герои видят такое, от чего у них буквально кусок в горло не лезет (а они только собрались подкрепиться тёплым супом домашнего приготовления). На полу дома валяются куклы сестёр Флёры. Казалось бы, ну подумаешь! Ведь раскидывать игрушки — закон для детей. Однако, куклы эти очень уж напоминают невинно убиенных. И предрекают то, что героям, а вместе с ними и зрителю вот-вот предстоит увидеть.