Я сижу в тихом дворике в самом центре Кишинёва и пью свой любимый кенийский кофе, надо мной шелестит густой листвой грецкий орех и склоняется под тяжестью спелых ягод черешня. Где-то вдалеке ворчит гром, облачно, прохладно и свежо, сладко пахнет липа, смешивая свой аромат с тягучим, томным благоуханием жасмина... И все события прошлого года вспоминаются, как страшная-престрашная сказка, которая хоть и про меня, но не взаправду. Запаситесь платочками, дальше будет самый ужас, а мы все тут дамы нервные (зачёркнуто) с тонкой душевной организацией.
Кому делали кесарево со спинальной анестезией, не дадут соврать: мягко говоря, это очень малоприятная операция, даже при очень качественном наркозе тебе очень страшно, ты слышишь звуки - все эти звяканья, чмоканья, тихие речи хирургов... Благодаря своему сказочному везению, я знаю, что ЧУВСТВУЕТ женщина, из чрева которой вырезают ребёночка - на меня наркоз подействовал очень слабо. Кто То-то скажет, что нет разницы между ЕР и КС, лишь бы все были живы? Объективно это действо длилось минуты - я знаю, что ЭКС делают в скоростном режиме, - но для меня это была вечность, заполненная болью, отчаянием, одиночеством, ужасом и полной беспомощностью. Я умоляла сделать мне дополнительный наркоз. "Вам не может быть больно. Я тут 20 лет работаю, на всех наркоз действует. В противном случае Вы бы уже умерли от болевого шока", - последовал ответ анестезиолога. "Да она наркоманка, наверное, просто хочет дозу", - подлила масла в огонь медсестра. - "Заткнись, хватит орать, ты нам всех рожениц распугаешь!" ....... невыносимо яркий свет, моё распятое тело, злоба, равнодушие, отвращение медперсонала - мир вращается огненным колесом и сжимается в невыносимо яркую точку, времени нет, это будет длиться вечно, я хочу раствориться, выйти из тела, не быть... достали малышика, слабое "мяу-мяу" доносится как сквозь вату - "Вот Ваша анестезия, мамочка", - на секунду одна из медсестёр показывает мне синеватое тельце в кювезике и уносит его на обработку... я не могу почувствовать себя счастливой, я - боль и страдание... Мне больно, когда меня зашивают, когда везут в палату, когда тряпичным кулём сваливают на больничную койку. Я пытаюсь терпеть, но с каждой минутой становится всё хуже. Наконец вызывают врача, тот откидывает одеяло, и по его лицу я понимаю, что ужас не кончился. Вокруг меня снова начинает суетиться медперсонал, я слышу слова "кровотечение" и "реанимация" - и благословенный туман забытья окутывает мою измученную голову.
Меня куда-то везут, кричат, суетятся, у них нет нужного аппарата, нет крови нужного резус-фактора, мне очень холодно, но наконец-то не больно. И страх потускнел, растворился, я откуда-то знаю, что теперь точно всё будет хорошо... и тут одна из медсестёр берёт мою ледяную руку в свою горячую ладонь и легонько гладит по голове... они перестали меня ненавидеть, я чуть не умерла, а они меня спасли, теперь я не чужая и можно ко мне отнестись по-человечески...
В реанимации меня продержали недолго, я очень рвалась в отделение, к малышику. Огромным ударом было узнать, что детки тут по старинке лежат отдельно, и навещать их можно раз в день на пять минут. Кормить нельзя. На руки не брать. Вы что делаете, мамочка, Вы зачем его целуете, инфекцию занести хотите? Вот домой придёте, там и будете целовать! Нет, перепеленать тоже нельзя, у нас режим. Всё, идите в палату, Господи, как надоели, ходят, работать мешают... Я не дождалась окончания положенной недели на реабилитацию и сбежала домой под расписку, к тому моменту меня снова успели невзлюбить - слишком много бунтовала, "качала права", от меня так рады были избавиться, что отпустили с "недочищенной" маткой (может воспалиться, мониторьте, если что - срочно к нам, снова спасём... что с вами, придурочными мамашами, поделаешь!)
Всё это время я неумело сцеживалась - руками, механическим молокоотсосом, днём и ночью, на жёстком неудобном стуле в туалете; по неопытности процесс занимал от получаса до полутора, соски горели огнём, грудь была похожа на два передутых мячика, но я знала, что мне надо сохранить лактацию, чтобы кормить деточку. Мы наладим связь, я компенсирую ему все травмы разлуки и неестественных родов, вот мы приедем домой - и наконец-то всё будет хорошо!