В 1961 году в газетах района Нью-Хейвен (штат Коннектикут, США) появилось объявление: «В рамках исследования, которое проводится для изучения памяти, мы ищем участников эксперимента. Ваше социальное положение и профессия не имеют значения, не требуется никакой специальной подготовки. Оплата — 4$ в час, а также доплата 50 центов на транспортные расходы. Исследование будет проводиться в Йельском университете, Вы можете приехать в удобное для Вас время».
Читать первую лекцию.
Читать вторую лекцию.
Читать третью лекцию.
Читать четвертую лекцию.
Читать пятую лекцию.
Читать шестую лекцию.
В рамках цикла лекций «Открывая Йель», подробная информация и оригиналы текста доступны по ссылке.
Люди, которые откликнулись на объявление, были приглашены в один из корпусов университета. Прибыв на место, они встречали Стэнли Милгрэма, социального психолога, который и был организатором данного исследования.
Когда испытуемые входили в лабораторию, им говорили, что они будут участвовать в исследовании памяти. В рамках эксперимента людям предоставляли возможность сделать выбор между двумя ролями: ученика или учителя. Но на самом деле, это была лишь иллюзия, ведь все участники, откликнувшиеся на объявление, были в роли учителей.
Всего в эксперименте участвовало 40 мужчин в возрасте от 20 до 50 лет разных профессий и уровней образования. Участникам, взявшим на себя роль учителей, было необходимо наказывать ударом тока ученика, роль которого исполнял актер, в случае, если последний допускал ошибку. Третий человек, выполнявший роль наблюдателя, вел протокол. Учитель мог выбрать силу удара током, с которой был бы наказан ученик: от 15 до 105 или 120 вольт. Также учитель мог выбрать и «опасное для жизни напряжение»: от 255 до 300 вольт.
В ходе эксперимента выяснилось, что 100% участников-учителей применили легкий удар током по отношению к ученику (от 15 до 60 вольт), 88% участников — сильный удар током (от 255 до 300 вольт). Когда учителя отказывались наказывать ученика сильным ударом током, наблюдатель настаивал: «Пожалуйста, продолжайте», или «У Вас нет другого выбора, Вы должны продолжить», или «Эксперимент требует, чтобы Вы продолжили». После просьб наблюдателя 68% испытуемых действительно повиновались и продолжали, а 65% и вовсе использовали самый сильный удар током, обозначенный пометкой «Опасно для жизни».
Этот эксперимент, проведенный С. Милгрэмом, часто подвергается осуждению. Каково было испытуемым, когда они понимали, что их действия являются болезненными для другого человека? Участники эксперимента проявляли признаки нервозности, особенно во время применения более мощных ударов током. Люди нервно покусывали губы, заикались, впивались ногтями в кожу, увеличивалось потоотделение. Чтобы больше узнать об этом эксперименте, просмотрите фильмы «Экспериментатор» (2015) и «Повиновение» (1965).
Сам С. Милгрэм говорил о проведенном эксперименте следующее: «Можно было бы предположить, что испытуемый просто остановился бы и действовал бы так, как ему подсказывала совесть, но этого не случилось. Мы наблюдали совершенно поразительную реакцию, проявления сильнейших эмоциональных перегрузок у участников эксперимента. Например, один из наблюдателей обратил внимание, как недавно спокойный и уверенный в себе бизнесмен спустя двадцать минут эксперимента стал дрожать и заикаться, нервно касаясь своими дрожащими пальцами мочки уха. В какой-то момент он ударил себя по лбу и пробормотал: «Боже! Остановите это!», но несмотря на это, он продолжал повиноваться наблюдателю.»
В этом заключается особенность человеческой сущности. С одной стороны, мы точно понимаем, с чем способны мириться, а с другой стороны, мы способны выходить за рамки. Это противоречие может использоваться и во благо, и во вред. Подобное испытывают спортсмены, когда тренер мотивирует их сделать то, что кажется невозможным, но, несмотря на сомнения, они справляются.
С. Милгрэм продолжил свои исследования и провел еще один эксперимент. Вопрос нового исследования был поставлен так: «Если X прикажет Y причинить вред Z, то при каких условиях Y выполнит команду, а при каких откажется?». Иначе говоря, при каких условиях участник причинит вред другому человеку по приказу экспериментатора, а при каких откажется подчиняться.
Чтобы это ответить на этот вопрос, С. Милгрэм решил менять степень взаимодействия участников в ходе эксперимента, посредством изменения различных параметров. Один из параметров — способ взаимодействия с дающим указания экспериментатором. Он то находился в одном помещении с испытуемым, то давал указания по телефону, то передавал инструкции в письменном виде. Склонность испытуемых к подчинению напрямую зависела от присутствия экспериментатора рядом с ними.
Также изменялось расположение участника, что подвергался ударам тока. Испытуемый мог слышать, как через стену от него страдает человек, мог видеть его перед собой, находясь в одном помещении, и, наконец, мог наблюдать за мучениями, удерживая руку человека на металлической пластине, чтобы нанести ему удар током. Оказалось, что степень подчинения испытуемого зависит от того, насколько близко находится к нему пострадавший. С. Милгрэм формулирует эту идею следующим образом: «Находясь дальше от жертвы и не слыша её, страдания обретают более абстрактные и отдаленные качества. То есть, человек осознает свои действия, но он в прямом смысле «далёк от них».
Это явление достаточно распространено. Бомбардир, сбрасывающий бомбы, может предположить, что его оружие причинит страдания и смерть, что является правдой. Но это знание лишено аффекта и не побуждает его испытывать эмоциональный отклик на страдания, вызванные его действиями, ведь своими глазами бомбардир не увидит, как погибают его жертвы.
Схожие наблюдения были сделаны в военное время. Визуальные сигналы, связанные со страданиями жертвы, вызывают у испытуемого эмпатию и дают ему более полное представление о переживаниях жертвы. Оказывается, что одной из основных стратегий нацистской Германии, позволяющей людям причинять вред своим соседям, была тактика дегуманизации — группы, которым причинялся вред, причислялись к "нелюдям". Почему людям легче проявить неподчинение, когда тот, кто отдает приказы, находится далеко, и тяжелее, когда мы смотрим на того, кому причиняем вред?
Для понимания важности данной черты следует обратиться к ряду исследований, проведенных Гарри Харлоу. Суть исследования заключалась в следующем: были сделаны две модели обезьяны-матери (одна полностью состояла из проволоки, а другая из ткани). У проволочной матери было молоко, и обезьянкам нужно было пойти к ней за пищей; но у тканевой матери был уют и утешение, и, если малыши нуждались в этом, они проводили время с ней. Ранний социальный контакт является важным условием для становления здорового и успешного представителя своего вида. В ходе эксперимента обезьяны были изолированы от всего социума. Впоследствии, возвращаясь обратно в общество, поведение ранее изолированных особей становилось враждебным и агрессивным по отношению к остальным и даже к своим же детям, что делало невозможным их дальнейшее функционирование в социуме.
Отсюда возникает вопрос: можно ли понять, что конкретно нужно людям для процветания? Ученик Г. Харлоу, Дж. Боулби, и его сотрудница, М. Эйнсворт, углубились в исследование этого аспекта. То есть, возможно ли, что для человеческого благоденствия нам нужны тепло и социальное взаимодействия, которые не ограничиваются только получением питательных веществ, необходимых для выживания?
М. Эйнсворт для своего эксперимента привела в лабораторию маленьких детей, примерно 2-х лет, вместе с их основным воспитателем. Суть исследования заключалась в проверке того, насколько комфортно себя чувствовали дети в ситуации, когда им нужно было пройти в какое-то помещение в одиночку, то есть без знакомого им взрослого «воспитателя» и поиграть с игрушками.
На основе этого эксперимента были выделены 4 типа привязанности, которые могут быть у детей с воспитателями. Первый тип был назван "надежной" привязанностью — он является результатом опыта, полученного в раннем детстве. Этот тип привязанности развивается, если ребенок получал адекватное и своевременное удовлетворение своих потребности: нам хочется есть — нас кормят; нам холодно — нас согревают. В этом случае формируется понимание, что выражение наших эмоций и наших потребностей может вызвать у сознательных существ реакцию.
Второй тип привязанности - "избегающий". Как правило, свойственный для меньшего числа детей. Такие дети во время эксперимента не выражали желания исследовать игровую комнату. М. Эйнсворт предположила, что это из-за опыта раннего детства, в котором потребности ребенка не были удовлетворены или на потребности не было вообще никакой реакции.
Третий тип - "тревожно-избегающей". В этом случае потребности детей в раннем детстве удовлетворялись ситуативно и предсказать будут ли они удовлетворены или нет для ребенка не представлялось возможным. Такие дети проявляли недоверие к игровой комнате и к взаимодействию с новыми людьми.
Четвертый тип, "тревожный", проявлялся у детей, которые в раннем детстве сталкивались с полным игнорированием их потребностей, а также могли подвергаться наказанию за проявление потребностей, или же жестокому обращению. Конечно, нельзя однозначно определить, в какую конкретно категорию можно причислить того или иного ребенка. Существует множество вопросов о врожденных предрасположенностях, которыми обладают дети, и есть множество случаев, когда неясно, какой у ребенка тип привязанности.
Тем не менее, данный эксперимент послужил основой для одного из самых необычных лонгитюдных исследований 20 века. Группа ученых на протяжении тридцати лет изучала взаимосвязь факторов, присутствующих в раннем детстве испытуемых, с тем успехом, что люди достигли во взрослом возрасте.
Эта группа изучила истории сотен тысяч детей и основной вывод, сделанный в результате исследования, подтвердил выдвинутый изначально тезис. Оказалось, что опыт доверительных и отзывчивых отношений в раннем детстве в значительной степени формирует более успешные модели поведения людей во взрослом возрасте.
Вышеперечисленное не означает, что дети с неидеальным опытом, полученным в раннем детстве никогда не будут успешны во взрослой жизни. Человеческая психика удивительно устойчива и с помощью определенных видов терапевтической помощи или выстраивания других доверительных отношений способна преодолеть травмирующий опыт детства.
Важно понимать, что рассматривать необходимо не только произошедшее в детстве, но и то, что происходит с человеком в течение жизни. Мы, все же, социальные существа, взаимодействующие с другими людьми на протяжении всей жизни. Джонатан Хайдт, социальный психолог, говорил: «Если Вы хотите предсказать, насколько человек будет счастлив или как долго он проживет, Вам следует узнать о его социальных контактах. Наличие прочных социальных связей укрепляет иммунную систему, продлевает жизнь больше, чем отказ от курения, ускоряет восстановление после операций, снижает риск депрессии и тревожных расстройств». Выходит, что социальные взаимодействия имеют большое значение для успеха и процветания человека.
Перевод подготовлен в рамках совместного проекта с Университетом науки и технологий МИСИС.
Переводчик: Валерия Капустянская
Редактор: Иракли Ментешашвили
Руководитель проекта: Евгения Горн