В последний день новогодних каникул погода, по старой доброй традиции, преподнесла нам подарок. Над морозным, заснеженным Севастополем взошло яркое солнце. И когда мы, выбравшись из нашего дворика, пошли в Артбухту по дороге мимо памятника Солдату и Матросу, то обнаружили — к коллективному восторгу — что синяя морская гладь парит, вознося к голубым небесам туманные струи.
Свет едва начавшего своё восхождение над горизонтом солнца был янтарно-тёплым, и на судах яхт-клуба сияли оранжевые блики вперемешку с сине-фиолетовыми тенями. Это было так невозможно красиво, что мы дружно маханули через ограждение у монумента.
И поскакали по снежному склону над морем, жадно ловя в свои камеры эту нежданную феерию. Лена уже мечтала, как будет писать яркие пейзажи — дыша морозным воздухом и дуя на заледеневшие пальцы…
Следы на свежем снегу подсказали нам, что к соседнему монументу — Штыку и Парусу был проход в заборе. Разумеется, мы проникли в ледяной мир, где от сверкающего льдом барельефа с покрытой тем же льдом площадки было видно всю Артиллерийскую бухту.
И вид налево — из-под огромного якоря на постаменте, был ярким и звонким, с синим небом и солнечным сиянием — а справа простирался акварельный пейзаж над парящими водами, и невозможно было оторваться от созерцания его фрагментов, оконтуренных телеобъективом в отдельные, совершенные картины.
По обледеневшим ступеням мы аккуратно спустились к бухте, заглянули на пляж Хрустального мыса, заледенелый, с плещущимся в воде оранжевым солнцем. Полюбовались на суда, качающиеся на волнах, в ярком утреннем свете. В контрсвете которого так акварельно выглядел Приморский бульвар с памятником Затопленным кораблям.
По пути у одной из кафешек нас очень порадовал гламурный Санта, угребающий куда-то на утлой лодочке по окончании праздничной рождественской недели.
Вдоль парящего моря мы обошли Артбухту и взошли по лестнице на Приморский бульвар, и Лена всё не могла оторваться от съёмки — так красиво лежали меж лестниц и фонарей синие тени на белом снегу!
А на бульваре красота была везде, куда ни глянь, такая контрастная, праздничная, что сделалось вдруг до слёз жалко, что вот уезжаем, а тут так здорово…
И так много ещё радостей для наших благодарных глаз: синее море за белоснежными балюстрадами, а на фонарях искрились жёлтые и синие новогодние шарики. Хорош был убранный снегом солнечный Севастополь — как никогда!
У причалов Графской пристани мы перекусили пирожками, согреваясь горячим кофе — в компании парней из морской полиции, дружно прячущихся от мороза в кафе. Мы жевали и глазели в окошко, где резвились кошка с двумя котятами (удивительным образом не попавшие ни на одну флешку!), а солнышко топило помаленьку снега, и с крыши кафе капала бойкая искрящаяся капель…
В начале улицы Ленина нам повстречался чудесный кошачий прайд на заснеженной площадке сквера — сколько тут было разномастной кошачьей братии!
Чуть дальше — от Сквера Воинов-интернационалистов как всегда открылся чудесный вид на причалы Минной и Телефонной стенок. Мы не преминули полюбоваться кораблями на синей воде Южной бухты, подышали простором и неповторимой атмосферой Севастополя. Светило солнце сквозь зелёную листву плюща, скрывающего лесенку вниз — и хотелось идти во все стороны одновременно. Но мы пошли вверх, от моря — добавить в копилку впечатлений от поездки ещё и обязательную прогулку по Городскому Холму. По наизусть знакомым улочкам и лесенкам…
Знакомые-то они знакомые, но всегда дарят какие-то маленькие открытия. В этот раз наше внимание привлёк дом Волохова на Суворова, 19. Ходили мимо столько раз, а на памятную табличку внимания не обращали. Или её не было раньше? Сейчас же она бросилась в глаза, благодаря ужасным росписям на недавно покрашенном фасаде. Ну почему стоит людям покрасить дом, как тут же находятся гадёныши, которым чистые стен жить не дают?!
Удивительно, но Дом Волохова был построен ещё до начала Крымской кампании, в первой половине XIX века и пережил все ужасные бомбардировки обоих Оборон!
Отставной поручик Даниил Кириллович Волохов, которому принадлежал этот дом, был родственником Павла Степановича Нахимова. Он был известным строительным подрядчиком и, по свидетельствам современников, был весьма предприимчивым человеком, которому доверяли адмирал Лазарев и вице-адмирал Корнилов. Ему поручались самые крупные подряды в Севастополе. Ещё до начала Крымской войны ходили слухи о богатстве Волохова, которое он, якобы сколотил во время строительства. После окончания войны правительство царской России расторгло все контракты с Волоховым. Начались судебные тяжбы, в ходе которых с него списали крупную сумму денег. Но подрядчик продолжил заниматься строительством, сначала в Одессе, затем в Петербурге, где удача всё же изменила ему, и появились долги. В марте 1867 года Даниил Волохов в возрасте 65 лет выстрелом из револьвера покончил с собой.
Ну а табличка известила нас, что в доме Волохова находилась последняя квартира начальника штаба ЧФ вице-адмирала Владимира Алексеевича Корнилова, в которой он поселился 26 сентября 1854 года. Этот дом был выбран из-за близкого расположения телеграфа. Здесь разместился штаб Корнилова, жили его адъютанты и флаг-офицеры. После его гибели на Малаховом Кургане, в этом доме поселился Нахимов...
Как всегда в последний день, время бежало обидно быстро! И пора уже было спускаться с Холма и возвращаться домой. Там ждали недособранные чемоданы, да и пообедать надо бы успеть перед дальней дорогой…
Большая Морская успела уже изрядно подтаять под солнышком, и снова крымская зима делалась похожей на весну. Мы шагали парадной улицей, и Лена на радость честной компании поправляла свои выразительные галоши, поставив ногу на крыльцо под надписью «Гламур»… И напоследок Юля сделала Лене нечаянный подарок, заприметив магазинчик с вывеской «Бусинка» — куда Лена тут же и нырнула с головой…
Стремительные и немного нервозные сборы, обед — и вот уже мы прощаемся с хозяйкой у машины очередного потерявшегося и чудом нашедшегося в недрах Бакинской таксиста. Жалко уезжать, но суета переезда уже поглотила нас. Автовокзал, ожидание автобуса, сменные кошки, греющиеся на карнизе… А солнце возьми да и скройся, налетели тучи… Чтоб не так обидно уезжать. За окнами мелькали знакомые склоны балки, вызывавшие острую ностальгию. Потом — Инкерман, скалы, пещеры… До свидания, Севастополь!
В Симферополе, куда мы приехали под совсем уже пасмурными небесами, на деревьях лежал седой иней. Мы заскочили в сувенирную палаточку, полюбовались чудесной татарской керамикой, и Юля купила две нарядные яркие пиалы. Одну из которых (не зря спрашивала, какая больше нравится!) подарила потом Лене, к её полному восторгу… В хождениях по магазинчикам аэровокзала, где Лена нашла себе в коллекцию очередной напёрсток — с бегущим по волнам парусником, время ожидания посадки пролетело незаметно.
Самолёт наш взлетал уже в сумерках. Пережив перелёт в салоне, протопленном стюардами до тридцатиградусной жары, мы вывалились в морозный воздух Москвы, где нас уже ждала машина до Тулы. Кому-то наутро (уже сегодняшнее!) надо было собираться на работу. А Лене предстояло везти свои холсты на открывающуюся через три дня выставку. И вдумчиво смаковать впечатления и воспоминания от путешествия нам суждено было теперь значительно позже…
Севастополь — Тула. 10 — 11 января 2017 г.
