Мечтать, как известно, не вредно! Вот Иван Михайлович и мечтал когда-нибудь стать профессором. И видимо стал бы.
Только ждать было невмоготу, и пока реально претендовать на звание не мог, примеривался мысленно. Ну а чувствовать себя состоявшимся преподавателем можно при любых обстоятельствах.
Именно чувства малость подвели как-то «профессора».
Как-то на лекции он уверенно начал тему, перешёл от перечня вопросов к раскрытию их содержания. Что называется, двигался к успеху!
И вдруг вопрос от студентки:
– Вы женаты?
Она подняла руку после предложения задавать вопросы. И всё бы ничего.
Вот только темой занятия значилось «Логика как наука».
Преподаватель сперва обрадовался. Первая лекция сухого и скучного предмета. А уже отклик, уже вопрос!
Иван Михайлович втайне надеялся: вкрадчивый голос, обстоятельная манера изложения, что называется, «подкупили» студентов-юристов Восточного колледжа. Знания учёного человека пленили воображение обучающихся, а сам он предстал в роли опытного педагога.
И вместо этого интерес к семейному положению! Ну что ты будешь делать?
От старших коллег недавний выпускник философского факультета слышал:
– Плох семестр, если хоть одна студентка не влюбилась в препода!
Но в ответ на эти слова у Ивана Михайловича мелькала мысль: «Да ладно вам, господа старые неудачники! Ничего реально предложить студентам не можете, вот и приходится куражиться». А уж ему-то, понятное дело, есть «чего»! И тут…
– Нет, не женат, – ответил Иван Михайлович.
Должно бы гордо прозвучать. А как на самом деле – непонятно. Не дрогнул ли голос?
Важно вот что уяснить. Едва начинался семестр, как Иван Михайлович уже настаивал, чтобы его называли по имени и отчеству. Солидно звучало, прибавляя очков в глазах студентов. Такие мысли крутились в голове.
Поэтому проявлять слабину...
И неважно, что буквально за пару лет до того, на выпускном курсе, сам будущий «Иван Михайлович» звал «Фомичом» профессора старше себя раза в два, если не в три. Ничего! Никто же не помер.
Но сам он никак не «Михалыч» и точно не «Ванюша»!
– Чего не женаты-то? – спросила студентка. – Меня Катя зовут, между прочим.
– Очень приятно, – ответил Иван Михайлович.
Ответ вылетел на автомате, ничего и рядом с «приятным» не было. Но он взял себя в руки и строго, этак по-профессорски заявил:
– Считаю, моё семейное положение к теме лекции никак не относится.
– К теме не относится, а ко мне относится, – проговорила Катя.
Аудитория залилась смехом.
Иван Михайлович смешался и не нашёлся, что ответить. Пришлось свернуть разговор на другую тему, побыстрее закончить занятие и отпустить группу.
Семестр выдался трудным.
Группа юристов, которые учились в том колледже, стала первым опытом лекционного курса в преподавательской карьере Ивана Михайловича. Раньше он вёл только семинары. Да и «карьерой» назвать не более чем двухлетний опыт преподавания было бы слишком.
Но как же приятно думать, что ты «строишь академическую карьеру»!
По основному месту работы Иван Михайлович числился в университете. А в колледж попал по знакомству. Предыдущий преподаватель логики уволился. По личным обстоятельствам. Платили же здесь вроде бы неплохо: колледж «частный» и денег хватало.
Знакомый позвонил и предложил:
– Возьмешься?
– Вёл только философию, семинары. А тут логика и лекции с практиками. Потяну? – усомнился Иван Михайлович.
– Да что там! – ответил знакомый. – Это же «технарь». Бери учебник для университетских юристов, выкидывай оттуда теорию по максимуму... Упор на практику – и вперёд!
– Ну не знаю. Что если…
– Ваня, никаких «если». Тебе деньги не нужны?
– Нужны.
– В чём тогда проблема?
– Ладно, диктуйте номер с кем связаться.
Руководству в колледже хватило рекомендаций опытного преподавателя. Тот представил Ивана Михайловича как «молодого, но толкового». И вопрос закрыли.
Потом всплыли нюансы. Оплата зависела от стажа работы на преподавательских должностях, а он не впечатлял. Плюс ставку рассчитывали исходя из почасовой нагрузки за семестр и делили поровну на месяцы семестра.
Короче, ожидания высокой оплаты, мягко говоря, не оправдались.
А деваться куда? Иван Михайлович «впрягся» и из недели в неделю вёл лекции и практики у юристов.
Помнится, как-то задал вопрос студентам:
– Чего делать-то будете с дипломом колледжа?
Студенты пожали плечами и ответили:
– В ментовку пойдём. Сержантами.
Так и сказали – слово в слово!
Получалось, Иван Михайлович работал в среде будущих милиционеров. Так звучало тогда, в начале нулевых. Только в десятые милиция превратилась в полицию.
Хотя специфика среды чувствовалась всегда.
Семестр продвигался непросто. Наличие в группе Кати с её вопросом о семейном положении ситуацию не улучшало. Наоборот, усугубляло.
Иван Михайлович не понимал, как относиться к вполне уверенно себя чувствовавшей красивой, чуть в теле блондинке. Та смело двигалась по жизни грудью вперёд. Выдающейся, надо отметить, грудью.
Но каждое пересечение в одном месте вызывало смущение преподавателя и смешки одногруппников Кати.
Нельзя сказать, что внимание красивой девушки не льстило самолюбию. Вот только не хотелось оказаться осмеянным. Страшно же услышать:
– И вправду поверил в возможность отношений? Лошара! Зачёт ставь и разбегаемся.
Кроме того, преподавательскую этику никто не отменял. Отношения студентки и преподавателя? Плохо, плохо, плохо!
Вот и думал, где поставить запятую во фразе «любить нельзя отказаться».
Однако стоило услышать краем уха в разговоре фразу Кати:
– Кто тут обижает моего Иван Михалыча?
Сердце расцветало. Но нерешительность брала верх. Или глупость. Кто разберёт?
Возможно, речь шла о вполне нормальном человеческом интересе. А допускать, что так «зарабатывается» банальный зачёт по логике... Нет, не хотелось.
Напряжение росло и достигло пика в ноябре. Уверенная в себе Катя созрела для разговора, причём начала его зачем-то публично. Видать, пошла ва-банк.
– Что вас сдерживает? – спросила Катя.
– Этические нормы, – ответил Иван Михайлович.
– Я студентка, вы преподаватель. И что? Через полгода всё изменится.
Иван Михайлович замялся, не найдясь с ответом. Катя развивала атаку:
– Вы в какой квартире живёте, сколько комнат?
– Три.
– Один?
– С родителями.
Девушка задумалась и продолжила:
– Могут переехать в мою однушку. А мы станем жить в трёшке. Дети же пойдут, то да сё.
– Как-то просто у вас выходит, – отбивался Иван Михайлович.
Катя наседала:
– Чего усложнять? В общем так, шестого числа с группой в клуб идём. Приглашаю! Будет весело.
Надо ли говорить, что возражение не принималось и даже не рассматривалось?
Увы, судьба или то, что так называют, решила иначе. В назначенный день Иван Михайлович заболел. Реально захворал, а не «воспалением хитрости»! И поход в клуб сорвался. Ну, его поход. Остальные, рассказывали, оторвались по полной.
И вот же ещё беда: умерла матушка. Занятый похоронами «профессор» не смог уделить должного внимания работе в колледже.
Потом пошли иные накладки: нагрузка на основном месте выросла, командировки посыпались. В колледже Иван Михайлович стал бывать набегами, а с Катей увиделся лишь на зачёте. И под внимательные взгляды одногруппников ровным почерком вывел в зачётке «зачтено», а рядом подпись. Всё как положено!
Зачёт остался позади. Иван Михайлович подхватил необъятную шапку из меха канадского енота и убежал, сославшись, что опаздывает на поезд. И вроде как правда же — опаздывал...
Так всё и кончилось, не начавшись. По сути.
С Катей больше не виделись. Не удалось прояснить, всерьёз она искала отношений, или то был лишь способ облегчить учебную нагрузку. Женщины!
В городе периодически встречались бывшие студенты. Ходили в форме, покачивали резиновыми дубинками. Строго смотрели по сторонам.
И уважительно здоровались с бывшим преподавателем.
«Всё-таки не так и плох я как педагог», – думал в такие моменты Иван Михайлович и улыбался.
А хотелось рыдать. Ну, почему-то.