В 14-м томе Книги памяти жертв политических репрессий автора Геннадия Васильева (16+), есть статья краеведа из Карталинского района Александра Ярошецкого о том, как жители посёлка Могутовский Брединского района оказались жертвой красного террора большевиков.
Посёлок Могутовский в годы гражданской войны входил в состав Елизаветпольской станицы, а она, в свою очередь, относилась к Верхне-уральскому уезду.
Летом и осенью 1920 года на территории Джабык-Карагайского бора и примыкающей к нему местности уезда действовал повстанческий «зелёный» отряд, или «Первая народная армия». Им руководил вахмистр Егор Макаров из Неплюевского казачьего посёлка. Красноармейцы называли отряд «бандой», а самих «зелёных» «бандитами». Но карталинский краевед Александр Ярошецкий считает, что так большевики старались подавить авторитет «зелёных», опасаясь за свой собственный. Как указывает краевед, отряд «зелёных» возник в ответ на карательные действия и грабёж казачьих поселений «продотрядами», изымающими хлеб. «Зелёные» выступали за отмену продразвёрстки и уважение религии, признавали Советы как организационную форму власти, но бунтовали против жёсткой политики. Такие движения существовали повсеместно.
Кроме казаков, в «Первой народной армии» состояли крестьяне, рабочие Полтаво-Брединских антрацитовых копей, служащие и обыватели. Среди казаков были служившие в Красной Армии, но покинувшие её части из-за недовольства политикой революционеров.
Многие жители Могутовского и других посёлков ныне Брединского и Карталинского районов поддерживали «зелёных». Часто встречи с «зелёными» для представителей советской власти заканчивались поражением.
В сентябре 1920 года для активизации продразвёрстки, укрепления советской власти, выявления сторонников повстанческого движения в южные районы Верхнеуральского уезда отправили Михаила Гербанова (Грбанова). Он возглавлял работу Троицкого политического бюро при городской уездной милиции. Михаилу Гербанову сообщили, что брединские кулаки разогнали местную советскую власть. Прибыв к зданию исполкома в посёлке Брединский, он, видимо, не знал, что его заняли повстанцы. Поняв это, он бежал, но представители отряда «зелёных» зарубили его шашкой. В Бредах, рядом со зданием (ныне) краеведческого музея есть памятник Михаилу Гербанову. В то же время около посёлка Полтавский Карталинского района чтут поклонный крест памяти расстрелянных в отместку за убийство Гербанова.
Документы Челябинского областного архива подтверждают, что девятого октября 1920 года, неподалёку от места, обозначенного памятным крестом, в овраге на окраине Полтавской станицы большевики по приказу командира отряда особого назначения С. С. Моисеева без суда и следствия расстреляли 39 человек. Среди них были не только участники отряда «зелёных», но и их помощники, ближайшие родственники, в том числе старики и женщины. Ради возмездия большевики взяли в заложники и людей, непричастных к убийству Гербанова, лишь поддерживающих повстанцев, из Наследницкого, Могутовского, Княженского, Неплюевского, Еленинского, Мариинского. Имена этих людей восстановил историк-краевед Николай Шибанов, уроженец посёлка Полтавский.
Как указывает Александр Ярошецкий, таких массовых расстрелов в Полтавской станице было несколько. По разным сведениям, там казнили от 126 до 129 человек.
Местные представители советской власти ещё долго помнили отряд Макарова и устраивали расправы: арестовывали порой неповинных людей и расстреливали без суда и следствия.
Один из таких случаев, восстановленный по документам и рассказам очевидцев, описал Александр Ярошецкий в своей статье, опубликованной в 14-м томе Книги памяти Геннадия Васильева (16+). Знают об этом и современные могутовцы.
Шестого июня 1921 года в посёлок Могутовский приехали две подводы с представителями органов советской власти. Они арестовали примерно шесть-семь человек. Повезли, вероятно, в Полтавскую станицу, но по дороге убили в лесу, в семи-восьми километрах восточнее посёлка Неплюевский.
Детали убийства раскрыл свидетель-лесник, но только через 30 лет, после смерти Сталина. А уже с его слов в 2003 году рассказала о случае жительница Могутовки, 90-летняя на тот момент Мария Дмитриевна Сысуева.
Оказалось, один арестованный спасся, но ценой предательства: он согласился расстрелять родного отца. Предателя отпустили, но вскоре после возвращения в Могутовский он исчез.
Александру Ярошевскому удалось встретиться с внучками двух жертв красного террора. Анна Ивановна Арбузина, ныне жительница Бредов, подтвердила, что в тот роковой день расстреляли её деда Ивана Шевлякова. А Елизавета Александровна Плеханова из Карталов рассказала о своём дедушке Илье Варлакове.
Сегодня место захоронения убитых обозначено металлическим крестом с табличкой, на которой есть имя Иван Шевляков, а также фамилии Коротков и Ильин. Их выяснила в 2003 году Инесса Олеговна Панова по рассказу Марии Дмитриевны Сысуевой.
Точно установить имя убитого священника не удалось. Предположительно, им был Прохор Самохвалов.
В Неплюевском долго считали, что все убиенные шестого июня — священнослужители. Но, как утверждает, опираясь на доказательства, Александр Ярошевский, поп был только один. Возможно, с ним был убит псаломщик Могутовской церкви. Остальные — казаки.
На месте казни могутовцев в лесу, в 300 метрах от дороги, уже более 10 лет совершают панихиды. Первым заупокойную службу провёл на тот момент благочинный Карталинского округа протоиерей Алексей Зотов. Сейчас эту традицию продолжает настоятель Неплюевского прихода иерей Андрей Бобин.
Массовым репрессиям предшествовали ожесточённые бои Гражданской войны. Их жертвами становились и красноармейцы, и сторонники белого движения, и отряд «зелёных». А местные жители чтили память и тех, и других. Среди их знакомых могли быть представители противоборствующих классов, отстаивающих свою правду.Учитель Могутовской школы Наталья Денисова с коллегами собирала воспоминания потомков очевидцев боёв в деревне. Многие рассказывали: от огненной перестрелки из орудий в посёлке взрывной волной снесло несколько крыш. На Ермолиной горе, откуда стреляли «зелёные», долго находили оружие. Старожилы посёлка рассказывали, как после сражения его жители захоронили пять изрубленных тел красноармейцев на возвышенности возле церкви. В 1985 году их останки перезахоронили у памятника русскому солдату. Спустя век остаются в людской памяти кровавые моменты истории.
