Проснулась я в смешанных чувствах. С одной стороны, наконец-то выхожу на работу. С другой стороны, я оттуда уже увольнялась «навсегда». С третьей стороны, жить захочешь – не так раскорячишься.
Дальше всё по плану: умыться, сварить кофе, 20 минут у шкафа, 7 минут на макияж, проверить погоду в интернете, переодеться заново, закрыть окно, проверить утюг и печку и что там ещё делают, когда волнуются в первый рабочий день.
Покончив с первым пунктом программы, я вышла из ванной и включила свет в коридоре. Не поняла, ещё раз включила. Обиделась. Расстроилась. Разозлилась. Света не было. Подошла к окну и выглянула на улицу. Света не было нигде.
И что страннее всего, улица была пустой. Как такое возможно в будний день, когда все спешат устроить пробки?
Тут что-то одно из двух: Землю захватили инопланетяне, а мне об этом почему-то не сообщили или то, о чём думать не хотелось. Что бы сразу отсечь неверный вариант, я взяла в руку телефон, но это совсем не помогло – кто-то от волнения забыл вчера поставить на зарядку. Хитро, но я знаю другой способ, который использую только в крайних случаях. Сейчас объясню.
Большинство людей не умеют читать во сне. Считается, что части нашего мозга, которые обрабатывают речь — область Брока (которая отвечает за речь) и область Вернике (которая помогает нам с грамматикой и синтаксисом, то есть способностью осмысленно соединять слова) — менее активны во время сна.
Следовательно, если я сейчас нахожусь в сновидении, то, как подавляющее большинство людей, не смогу прочитать текст.
В спальне полно книг. Я оглянулась. Протянула руку к прикроватной тумбочке и взяла текущий детектив. Машинально бросила взгляд на будильник и замерла. Стрелки быстро вращались против хода. Циферблат поражал альтернативным зеркальным отображением. Искривлённые, разного размера цифры пугали. Внезапно стрелка будильника сдвинулась с места и, набирая скорость, догнала и перегнала минутную.
Я положила книгу на место. Сомнений больше не осталось. Я сплю. И что гораздо хуже, провалилась в нижний астрал*. Теперь у меня есть всего двадцать минут, что бы найти выход, иначе я застряну здесь навсегда.
Примечание:
* Нижний астрал ( ноосфера или коллективное бессознательное) доступен для исследования. Но только для тех людей, кто может сохранить в себе невозмутимость, здравомыслие и спокойствие. В ком отсутствуют агрессивность, паника и страх, нет обид и желания использовать кого-либо в своих интересах. В случае присутствия указанных качеств, там легко можно подцепить на себя ненужную сущность и получить кучу проблем в своей физической жизни.
***
Нужно спешить! Я выбежала на улицу. Белый пушистый снег скрипел под ногами. Тёмное беззвёздное небо давило на нервы.
Чёрно-белый мир – царство рептильного мозга*: бей или беги. Глубоко же меня забросило. Нужно собраться! Время безжалостно утекает. И я побежала.
Пустые улицы, мёртвые провалы окон в многоэтажках. Без сомнения, это мой город, узнаваемый и привычный. Пожалуйста, мне нужен маленький источник энергии, что бы выбраться хотя бы на верхние уровни!
В окне первого этажа мелькнул луч фонарика. Панель домофона призывно мигнула. Удача, богиня моя, не покидай свою преданную почитательницу!
Я бросилась к подъезду и забарабанила в стекло. Мрачный, полный безнадёги голос, отозвался из квартиры:
— Идите к чёрту! Оставьте меня в покое!
— Откройте, полиция! – не сдавалась я: — От ваших соседей поступила жалоба!
— Предъявите ордер!
Я заколотила ногами по железной двери. Домофон мигнул и погас.
— Тупая овца! – выругалась я: — Почему моя жизнь и смерть зависят от трусливых высокомерных идиотов!?
Разумеется, мне никто не ответил. Портал закрылся. Делать нечего, придётся искать другой. И я опять побежала.
На парковке возле супермаркета было подозрительно пустынно. Даже зомби тусовались где-то в другом месте. Темно и одиноко.
Паническая атака подкатила комом к горлу. Что теперь делать? Не уже ли я стану одной из потеряшек и навсегда останусь бродить в мире, где никогда не светит Солнце?
Высокий сутулый мужчина прошёл мимо меня. В руке он нёс авоську с пакетом кефира, нарезным батоном и двумя ярко-оранжевыми апельсинами. Это был знак. Я пошла за ним.
Внезапно он обернулся:
— Простите, вы не знаете, куда все подевались?
— Вы можете говорить? – удивилась я.
— Вы тоже заметили, что местные жители немногословны?
— Они же просто безумны!
— Я это подозревал. Позвольте пригласить вас на чашку чаю. К нам никто не ходит в гости. Моя жена будет очень рада.
— Благодарю! Мне кажется, что мы с вами уже встречались.
— Маловероятно. Я бы запомнил.
Время остановилось. Оно стало тягучим и плотным. Я оказалась там, где надо. Кто этот мужчина? Почему он сохранил разум? Откуда он взял апельсины? Кто его жена? Я сильно подозревала, что мне известны ответы на эти вопросы, но искать их нужно в неокортексе**.
На стене обшарпанной хрущёвки кто-то написал красной краской: Леоне Ковали. Это имя было мне хорошо знакомо. Оно казалось важным. Я узнала бы его из тысячи, даже в этих искорёженных больных буквах.
— Кто это сделал? – спросила я у мужчины.
— Оно тут всегда было. Вы не знаете, что это значит? – вежливо поинтересовался он.
— Это ваше имя. Так вас зовут.
И тут меня накрыло с головой. Я вспомнила, зачем я здесь.
Примечание:
* Рептильный мозг — это наиболее древняя сформировавшаяся в процессе эволюции часть головного мозга человека, которая отвечает за биологическое выживание и телесное функционирование. Он располагается в задней и центральной частях мозга и включает в себя мозговой ствол и мозжечок.
** Неокортекс — это новые области коры головного мозга человека, расположенные в верхнем слое полушарий мозга и отвечающие за высшие нервные функции (сенсорное восприятие, выполнение моторных команд, осознанное мышление, речь).
***
Это был знак, но только для меня. Профессор, а теперь я точно его узнала, с дотошностью присущей только настоящим учёным, изучал граффити:
— А вы уверены, что это буквы? Выглядит, как картинка.
— Да, Константин Леонидович, вы абсолютно правы, это такая шарада.
— Вы должны научить меня её разгадывать.
— Обязательно, но только после чая, — я улыбнулась.
Впереди предстояло самое трудное. Я пропустила профессора вперёд и тихо сказала:
— Тайминг!
Рядом со мной появилась полупрозрачная фигура лысеющего мужчины в белом лабораторном халате:
— Ты меня видишь?
— Да.
— Узнаёшь?
— Нет.
— Действуем по протоколу. Назови уровень.
— Рептильный.
— Чёрт! Я тебя немедленно вытаскиваю!
— Исключено! Я нашла профессора. Готовьте эвакуацию.
— Подтверди эвакуацию.
— Эвакуацию подтверждаю. Готовьте три канала.
— Кто третий? – обеспокоился призрак.
— Жена.
— Это невозможно!
— Я проверю. Сколько у меня времени?
— Семь минут. Поторопись. Отбой! – призрак исчез.
Константин Леонидович привёл меня к своему дому. Собственно, начинать поиски следовало именно отсюда. К сожалению, информационный слот об этом месте хранился на уровне нейрокортекса и был для меня недоступен. Тем не менее, я здесь. Удача, богиня моя, ты снова меня выручила!
У подъезда топтались три зомби-потеряшки. Профессор вздрогнул и притормозил. Времени осталось совсем ничего, обучать его методам коммуникации на рептильном уровне бессмысленно.
Я обогнала своего спутника и прямиком пошла к зомби. Они оглянулись и двинулись мне навстречу. Вечно голодные до жизненной энергии твари. Сегодня вам ничего не обломится. Константин Леонидович сделал попытку меня остановить, но безуспешно.
— Пошли на х...! – крикнула я и добавила несколько матерных слов.
Зомби разбежались. Профессор удивился:
— Как это работает?
— Долго объяснять. Давайте после чая?
— Конечно. Спасибо!
— Не берите в голову. Больше никто не отнимет вашу еду.
— Да, я, кажется, понял принцип действия.
— Надеюсь, он вам больше не понадобится.
Мужчина удивился и пропустил меня в подъезд. Я с трудом сдерживалась, чтобы не погнать его пинками по лестнице, так медленно он шёл. На третьем этаже профессор остановился возле двери, оббитой чёрным дерматином, отпер замок своим ключом и вошёл первым.
Оп! Неожиданно в квартире оказалось светло. В окна врывалось летнее солнце. Это был кусочек разноцветного мира. Скверно!
В коридор вышла приятная женщина и забрала у мужа авоську.
— Познакомься, Леночка, это, — он смутился, поняв, что не знает моего имени.
— Елена Станиславовна, — представилась я.
— Меня тоже так зовут, — обрадовалась она: — Проходите! Сейчас будет чай.
Я надела предложенные тапочки и прошла в гостиную. В чёрно-белом телевизоре Леонид Ильич Брежнев выступал на Олимпиаде-80. Профессор о чём-то беседовал с женой на кухне.
Без промедления я подошла к окну и распахнула раму. Снаружи меня встретил чёрно-белый мир нижнего астрала. Я оглянулась. В комнате было светло, как днём. Плохо!
Я закрыла окно, присела на старый диван под самовязанным пледом и сделала вид, что смотрю телевизор. Супруги вошли в комнату через несколько секунд и начали сервировать стол к чаю.
Я снова огляделась. Имитация была идеальной. «Жена», чем бы она ни была, черпала сведения о нашем мире прямо из мозга профессора. Очень плохо!
Нужно срочно разобраться и обезвредить, но так, чтобы Константин Леонидович сам увидел её истинный облик. В противном случае, он не согласится на эвакуацию. Можно, конечно, и принудительно, но тогда возникает опасная побочка. Тащить же астрального паразита с собой, а потом разбираться с ним в нашей реальности категорически запрещено протоколом.
Мы расселись вокруг стола. Кружевная скатерть. Костяной фарфор. Серебряные ложечки. И бисквитный торт со взбитыми сливками! Ну, это уже перебор!!!
Беседа текла непринуждённо. Я ждала, когда «жена» расслабится и проколется. Мне повезло, она взяла апельсин и откусила, не снимая кожуры. Длинные, острые, не человеческие зубы легко прокусили фрукт, но сок, вопреки логике, не потёк.
Теперь следовало понять способ подпитки. Я посмотрела на зеркало в перламутровой раме на стене и краем глаза на часть пространства между профессором и паразитом. Едва заметная привязка жгутиком связывала сердечную чакру мужчины и горловую «жены». Хорошо!
Я взяла в руки щипчики для сахара, и они вытянулись, превратившись в садовый секатор. Осознанные сновидения* — полезная штука.
Паразит что-то заметил и протянул верхнюю конечность к профессору, но я была готова к атаке. Секатор клацнул, и энергетический канал оказался разрушен.
— Тайминг! Срочная эвакуация! Два канала!
Внезапно погас свет. «Жена», на глазах оторопевшего профессора, превратилась в мерзкого беса с острыми рожками и внушительным мужским достоинством. Уютная обстановка гостиной «поплыла» и смазалась.
— Что? Что всё это значит!? – придушённо спросил Константин Леонидович.
— Уходим немедленно! Все объяснения позже!
Яркая вспышка поглотила профессора. Я швырнула в обалдевшего от неожиданности беса секатор и прыгнула в портал.
Примечание:
*Осознанный сон (lucid dream, ОС) — тип сна, в котором человек понимает, что находится в сновидении и может управлять происходящим: своими действиями, поведением окружающих и законами, которым подчиняется мир внутри сна. При этом у человека сохраняются воспоминания о реальной жизни и характеристики личности.
***
Теоретически. И практически. Я должна была проснуться, открыть глаза и получить свою первую чашку чая с поздравлениями. Но что-то пошло не так.
Меня окружала плотная липкая тьма, и как бы я не старалась, проснуться не удавалось.
— Константин Леонидович!
— Я здесь, — подтвердил робкий дрожащий голос.
— Вы меня видите?
— Да. Я стою у вас за спиной.
Я обернулась и облегчённо вздохнула:
— Стойте на месте. Не шевелитесь. Это может быть опасно.
— Где мы?
— В слепом пятне.
— Вы здесь раньше бывали?
— Нет. Сюда редко попадают.
— Кто-нибудь выбирался живым?
— Мы будем первыми.
— Мне нравится ваш оптимизм, — кисло заметил он.
— Мне нужно доложить начальству и запросить помощи. Не пугайтесь, если увидите призрака.
Он кивнул и опустил глаза. Я повернулась к нему спиной и сказала:
— Тайминг, — ничего не произошло: — Тайминг! – повторила уже громче.
— Я здесь. Ты меня не видишь? – отозвалась пустота.
— Нет.
— Действуем по протоколу. Назови уровень.
— Слепое пятно.
— Это невозможно!
— Ага.
— Профессор с тобой?
— Да, я здесь. Извините, что вмешиваюсь, когда вы нас отсюда вытащите?
— Хм, — задумался голос: — Если вы найдёте источник энергии, что бы мы могли вас запеленговать…
— Не отнимай моё время! – разозлилась я: — Где я тебе найду источник энергии? Сколько осталось?
— Две минуты. Извини, я, правда, ничем не могу помочь.
— Я постараюсь найти выход. Оставайся на связи.
— Простите, а почему произошёл сбой? – влез мой спутник.
— Вы забрали с предыдущего уровня какой-то артефакт. В портале он дал искажение и вас забросило в слепое пятно, — доходчиво объяснил голос.
— Мы ничего не брали! Проверь настройки! – возразила я.
— Простите, это был я, — голос профессора звучал виновато.
Я вновь оглянулась и увидела у него в руке чайную ложку. Удача, богиня моя, почему ты отвернулась от меня?
— Всё произошло так быстро, а я держал её в руке, и я же совсем не знал, — лепетал он какой-то бред.
— Вы ни в чём не виноваты. Это просто роковое стечение обстоятельств, — я фальшиво попыталась его утешить.
В конце концов, что это меняет? Пусть хотя бы умрёт с чистой совестью.
— Остаюсь на линии. Отбой! – отрапортовал голос и заткнулся.
Константин Леонидович всхлипнул:
— Это какой-то кошмар. Почему здесь так темно?
— Здесь не темно. Функции мозга ограничены. Когда он сталкивается с информацией, которую ему не с чем сравнить, то просто её блокирует. Когнитивный диссонанс*.
— Вы хотите сказать, что мы столкнулись с принципиально другим уровнем мировосприятия и наш мозг отключился?
— Частично отключился. Нас окружает пространство, которое мы не можем распознать как опасное или наоборот. За пределами слепоты может находиться множество источников энергии, способных нас спасти, но беда в том, что мы не имеем о них ни малейшего представления, следовательно, не можем ими воспользоваться.
— Две минуты уже прошли?
— Нет. Здесь время не линейно.
— Может быть, есть какой-то выход?
— Чисто теоретически? Да. Кто-то из нас должен пожертвовать своей жизнью.
— И как это поможет?
— В момент перехода высвобождается гигантский поток энергии, который аппаратура может запеленговать.
Профессор удивлённо посмотрел мне в глаза, как-будто пытался понять, не шучу ли я:
— В гостиной вы превратили щипцы для сахара в секатор. Теоретически, можно аннигилировать** ложку.
— Я этого не умею.
— Но мы можем попробовать. У вас есть бумага и карандаш. Мне необходимо сделать расчеты.
Бездонная тоска сковала моё сердце. Выход был очевиден. Жизнь учёного важнее жизни сталкера. Я могу спасти только одного, а он — всех. Даже если не сразу. Во второй, третий, десятый раз он найдёт выход. В трагедии нашего мира виновных нет, но всё зашло слишком далеко, почти безнадёжно. В противном случае, кто бы стал вытаскивать талантливые души из коллективного бессознательного?
— Послушайте, если вы считаете мою идею глупой…
— Это всё очень интересно, но у нас нет времени, — перебила я его академический запал: — Сейчас вы переместитесь в безопасное место и изложите все свои идеи компетентным лицам.
— А что будет с вами?
— Я выполню свой долг.
— Но это же я виноват, это я с ложкой напортачил. Лучше я! Убейте меня!
— Я не затем потратила столько сил и времени, что бы потерять вас на финише. Понимаете? Вы нужны нам. Нужны человечеству. Ваш талант может всех спасти!
— А если у меня не получится? Если я не смогу? А вы сможете ещё найти другого, кто точно всех спасёт? Вот у вас сейчас какой год?
— 2024.
— А у меня 1986! У вас же везде компьютеры! А я в них ничего не понимаю!
— Не ерундите, профессор! Главное – это идеи! Вы думайте, а кому в компьютер загружать, не ваша забота!
— Но чисто статистически…
— Хотите поговорить о статистике? Пожалуйста. Какова вероятность встретить инопланетянина в своей спальне?
— Что?
— Правильный ответ – пятьдесят на пятьдесят. Либо встретишь, либо нет. Я своего уже встретила, а дважды снаряд в одну воронку не падает.
— С этим можно поспорить.
— Можно, но мы не будем.
Я отвернулась. Не хотела, что бы он видел, как мне страшно:
— Тайминг! Приготовиться к эвакуации! Один канал.
— Подтверди эвакуацию, — потребовал голос.
— Эвакуацию подтверждаю. Прощай. Мне было приятно с тобой работать.
— Так нельзя! – воскликнул Константин Леонидович и сделал шаг назад, в темноту: — Я обязательно найду источник энергии, и вам не придётся из-за меня умирать! Нет! Сначала моя жена, а теперь и вы! Я не могу нести такой груз!
— Стойте! Ни с места! Это смертельно опасно! Вы нужны нам живым!
— Мы вернёмся вместе. Я уверен! – крикнул он, сделал последний шаг и внезапно взорвался изнутри.
— Пеленг зафиксирован. Эвакуация началась, — доложил голос.
Пространство вокруг меня закрутилось, свернулось в сингулярность***, ярко вспыхнуло и закружило до тошноты. На одном из последних витков что-то липкое и мерзкое впилось мне в лодыжку, но слишком поздно, остановить процесс было уже невозможно. Я возвращалась домой.
Примечание:
* Когнитивный диссонанс — состояние психического дискомфорта индивида, вызванное столкновением в его сознании конфликтующих представлений: идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций.
** Аннигиляция – это один из видов взаимопревращений элементарных частиц, в котором частица и соответствующая ей античастица превращаются в электромагнитное излучение.
*** Космологическая сингулярность — это предполагаемое состояние Вселенной в начальный момент Большого взрыва, характеризующееся бесконечно большой плотностью и температурой вещества.
***
Это был провал. Полный и грандиозный. Кто-то скажет: «Со всеми случается». А кто-то возразит: «Возможно, это был наш последний шанс».
Я лежала на собственной кровати, лицом к стене. Разговаривать не хотелось. Нужно было навестить детей, но сил не было, и что бы я им сказала? Простите, ваша мама облажалась?
Петрович только сочувственно вздыхал. Я знала, что он меня не осуждает, но голодная тоска терзала мятущуюся душу.
— Это синдром выжившего*! – авторитетно заявил мой начальник, изображавший из себя призрака на задании: — Все через это проходят. Нет гарантии, что именно он смог бы нам помочь.
— Мы никогда об этом не узнаем.
— Ещё есть немного времени.
— Не утешай меня. Я этого не заслуживаю.
— Ни ты первая, ни ты последняя.
Сегодня я покинула лабораторию и медленно бродила по пустым коридорам института. Пара встречных сталкеров сочувственно кивнули. Уже все знают! Какой позор! Куратор из архива поджала губы и отвернулась. Осуждает. Стерва. Сама бы попробовала! Диванный эксперт!
Что-то скреблось на грани сознания, но никак не получалось ухватить мысль. Я возвращалась из столовой. Путь мой скорбный пролегал через крыло регенеративной** лаборатории. Спешить было некуда. Никто нигде меня не ждал. Почему бы и не зайти?
Все столпились у колпака 3D-принтера и что-то обсуждали. Петрович оглянулся и махнул мне рукой:
— Иди сюда! Посмотри!
Под прозрачным пластиком лежало тело некрасивой девушки. Глаза закрыты. Ноздри нервно подрагивают.
— Готово к имплантации, — воодушевлённо прошептал Петрович и расстегнул верхнюю пуговицу на белом халате.
Рабочий момент. Если удастся совместить информационную матрицу с выращенным биологическим организмом, и отторжения не произойдёт, одним человеком станет больше. Я как-то даже не обрадовалась. Повезло кому-то.
— Она такая красивая, — смахнула слезу Светлана Ивановна – автор методики молекулярного восстановления.
Да уж! Красота неземная!
— Ты обратила внимание на цвет кожи? – Петрович был просто невыносим.
— Нет, — я присмотрелась: — Почему она синяя?
— Это космический загар! – торжествовал мой непосредственный начальник: — Нам сказочно повезло вытащить счастливый билет. Наконец-то, попалась матрица новейшего образца. Это тебе не старпёры из эпохи социализма!
— Рада за тебя, — сухо поздравила я.
— А чего так? Не напрасно смоталась. Радуйся!
— Кто не напрасно смотался? – удивилась я и посмотрела на него, как на буйно помешанного.
— Ты! – подтвердила Светлана Ивановна: — Ох и намучался Петрович отдирая её от тебя. Ты ничего не помнишь?
— Чего я не помню? – ощущение полного сюра грозило моему слабому разуму.
— Рука на твоей лодыжке, — напомнил Петрович.
— Какая рука?
— Женская. Оторванная кисть с сохранившейся матрицей, — как первокласснице объяснила Светлана Ивановна.
— Я притащила подселенца? – ужаснулась я.
— Это не совсем подселенец. Скорее, фрагмент тела. Ты захватила его из слепого пятна. К счастью, удалось выделить неповреждённый участок и вырастить из него носитель. Нетерпится с ней пообщаться! – нервно потёр руки Вадик, лаборант Светланы Ивановны.
— На что ты надеешься? Если от её тела осталась только кисть, какова вероятность, что разум не повреждён болевым шоком7 – попыталась я остудить горячие головы.
— Не каркай! – оборвал меня Петрович.
Загудел насос, нагнетая кислород в капсулу. Совмещение с последующей имплантацией началось. Можно было возвращаться домой, но Петрович медлил. До завершения операции оставалось четырнадцать часов. Не собирается же он ждать здесь?
Похоже, собирается. Мой начальник сходил за стулом и уселся прямо напротив колпака. Ясно, понятно. Будет дежурить. Удачи ему, а мне тут делать нечего.
Сигнал тревоги сработал неожиданно. Петрович подскочил на месте, замахал руками и завопил:
— Все сюда! Она очнулась!
— Это невозможно, — возмутился Вадик.
— Откуда ты знаешь? – возразила Светлана Ивановна.
Экспериментальный образец девушки из слепого пятна открыл глаза и попытался что-то сказать.
Примечание:
* Форма посттравматического стрессового расстройства, при котором пострадавшего человека преследует сильное чувство вины, поскольку он пережил экстремальное событие, тогда как другие люди погибли в результате или во время этого события. Решающим фактором для постановки диагноза является чувство вины пациента за то, что он намеренно или нечаянно выжил, пока другие люди умирали.
** Регенерация (восстановление) — способность живых организмов со временем восстанавливать повреждённые ткани, а иногда и целые потерянные органы. Регенерацией также называется восстановление целого организма из его искусственно отделённого фрагмента (например, восстановление гидры из небольшого фрагмента тела или диссоциированных клеток).
***
Пациентка огляделась по сторонам и, казалось, успокоилась. Не знаю, что она надеялась увидеть, но интерьер лаборатории с её сложными приборами и мертвенным бледным светом девушку не испугал и паники не вызвал. Хорошо. Значит, есть надежда на контакт.
Она постучала пальцами по колпаку, стараясь привлечь наше внимание. Все оглянулись и выжидательно уставились на меня.
— Что?
— Ты единственная умеешь с ними разговаривать, — беспомощно сказал Петрович.
— Да, давай уже сама как-нибудь, — смутилась Светлана Ивановна.
Вадик ничего не сказал, но демонстративно отвернулся и сцепил руки за спиной. Учёные – специалисты кручёные. Проблемы у них, видите ли, с коммуникацией.
Я подошла ближе и нажала кнопку связи:
— Здравствуйте! Меня зовут Елена Станиславовна. Ваша эвакуация прошла успешно. Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Спасибо!
— Как вас зовут?
— Зинаида Филатова. Какой сейчас год?
— 2024.
Зинаида заволновалась и попыталась выбраться из капсулы:
— Я должна срочно поговорить с вашим правительством! Вы в опасности!
— Я полномочный представить правительства. Можете поговорить со мной, — я улыбнулась.
Учёные вздохнули с облегчением. Я нажала кнопку на панели управления:
— Можете говорить. Ваше сообщение записывается. По медицинским показаниям вы пока не можете покинуть палату.
Девушка прикрыла глаза и собралась с духом:
— Через триста лет произойдёт катастрофа, и Земля будет уничтожена. Я младший офицер с научно-исследовательского судна «ДСМ-947», и мы нашли планету, пригодную для жизни.
— Вам известны её координаты? — уточнила я.
— Да. Нужно срочно начать приготовления к эвакуации! Времени почти не осталось! – настаивала девушка.
Как-будто мы не знаем! Учёные переглянулись. Девушка перешла на крик:
— Чего вы ждёте? Поторопитесь! 2024! Спасайте свои жизни!
— Успокойтесь! Ситуация под контролем! Мы благодарны за ваше предупреждение, — я старалась сохранять спокойствие изо всех сил.
Не так всё и плохо. С новыми координатами у человечества появилась надежда на спасение. Придётся поработать сверхурочно, но тогда, к моменту высадки, колония увеличится до необходимого минимума популяции*. Мои дети будут жить! Мы всё начнём сначала. Мы справимся.
— Я не понимаю, почему вы ещё здесь? – Зинаида уже сердилась не на шутку.
— Всё в порядке. – вмешался полезный идиот Вадик: — Катастрофа уже произошла две тысячи двадцать четыре года назад.
Девушка лишилась дара речи. Петрович схватился за сердце. Светлана Ивановна присела на стул.
Удача, богиня моя, почему все мне мешают?
Примечание:
* Минимальное число людей для того, чтобы популяция не вымерла от недостаточного генетического разнообразия и как следствие неизбежного вырождения из-за инбриндинга (междуродственного скрещивания и накопления генетических ошибок), разные учёные считают разным. Но в основном многие сходятся лишь на том, что ~10 тысяч людей хватит, хотя и это уже на пределе (т.е. в итоге качество генофонда пострадает, но популяция выживет).
***
Ощущение неминуемой катастрофы поглотило моё сознание. Боль и пустота в душе. Безысходность от невозможности изменить прошлое. Как бы мы не старались, вернуться домой, открыть дверь своим ключом, поставить чайник на плиту, достать из холодильника вчерашний борщ нельзя. Что имеем не храним – потерявши, плачем.
Тревожный звук аварийной сирены вырвал меня из воспоминаний и напомнил о делах насущных. Нельзя сдаваться! Нужно продолжать бороться и тогда, тогда обязательно победишь. Если, разумеется, выживешь. Нужно только открыть глаза. Преодолеть свою слабость. Прожить ещё один день.
***
Щекой я чувствовала мокрую подушку. Сирена продолжала надрываться. Внезапно наступила тишина.
— Мама, ты что не слышишь будильник? – возмутился ребёнок: — Вставай. Ирка уже завтрак приготовила.
— Что случилось? Почему вы не в анабиозе? – испугалась я.
— Если это шутка, то дурацкая! – сын был не в настроении.
— Мама, вставай! Опоздаешь на работу! – крикнула из кухни дочь.
— Прикинь, она спрашивает, почему мы не в анабиозе? – засмеялся сын.
— Ну, нормально так! Специально встали пораньше, чтобы поздравить с днём рождения, и вот вам здрасьте!
Удача, богиня моя, это был всего лишь сон!
— Уже встаю! – бодро крикнула я: — Готовьте тосты!
— Ванну надолго не занимай! – отозвался сын.
Запахло горячим хлебом.
— Тосты готовы! – доложила дочь.
Как же хорошо! Нет, просто замечательно! Вот бы так было всегда!
***
Где-то в бескрайней темноте Космоса…
Научно-исследовательское судно «ДСМ-947» завершало манёвр перед выходом в гиперпространство. Младший офицер Зинаида Филатова проверяла закрылки.
Чудесная зелёная планета, вращающаяся вокруг жёлтого карлика в созвездии Ориона, улыбалась в иллюминаторы в ожидании спасаемого человечества.
В реакторе двигателя возникла незафиксированная вибрация и, прежде чем была замечена чуткой автоматикой, исчезла.
Но это уже совсем другая история…
