12 декабря 1919 года в город вошли войска большевиков. В третий раз в Харькове была установлена Советская власть.
Ленинцы начинали свое продвижение в Малороссию через Харьков. Они сделали Харьков первой столицей Украины. И только потом, когда подняли статус Харькова, как с господствующей высоты, они смогли войти на территорию Малороссии, к тому времени уже заболевшую украинством.
Большевикам важно было подмять территорию УНР, и статус Харькова первой столицы Украины, стал воротами для дальнейшего продвижения.
И в сегодняшней формуле объединения русских земель Харьков играет ключевую роль.
А тогда, русский Харьков и всю территорию Донецко-Криворожской республики стали насильственно украинизировать. В национальной политике на Украине большевиками проводились два курса: на «украинизацию», то есть поощрение украинской культуры, языка, школы, выдвижение украинцев в аппарат управления, и на борьбу с «буржуазным и мелкобуржуазным национализмом».
Но даже когда формально территория Донбасса уже была включена в состав Украинской ССР, мысль, что один из ее главных промышленных регионов считает себя русским, ни у кого не вызывала сомнений. Так, например, в 1920 г. резолюция съезда волостных ревкомов Юзовского района гласила: «…съезд настаивает на скорейшем экономическом и политическом слиянии Донецкой губернии с Советской Россией в едином ВЦИК Советов».
14 марта 1923 года Совет послов стран Антанты принял решение о включении Галиции в состав Польши. Развеялись надежды лидеров украинского движения на создание там своего государства. Не получив поддержки от западных стран, они обратились к СССР.
Ленинцы мечтали о мировой революции, которую собирались начать с Польши. Украинские деятели предложили большевикам содействие в осуществлении этих планов. Взамен они просили установить в УССР диктатуру украинского языка. Дескать, для того, чтобы освобожденная Красной армией Галиция могла присоединиться к действительно украинской советской республике, близкой галичанам в языковом отношении.
Договорились быстро. В результате появилось постановление о содействии украинскому языку. Борьба с русским языком началась всерьез, но быстрому проведению украинизации мешали объективные причины.
«Украинцы» отказывались признавать «рідну мову». «Они оправдываются тем, что говорят: это язык галицкий, кем-то принесенный, и его хотят кому-то навязать», – писала украинская пресса.
Искусственно вводились в оборот заимствования польского, немецкого, латинского, других языков, выдумывались («ковались») новые слова. Такой язык даже в Галиции принимался с трудом, а уж в российской Украине – тем более.
Руководствовались тезисом агитатора Крымского: «Если на практике мы видим, что люди затрудняются в пользовании украинского языка, то вина падает не на язык, а на людей».
Лазарь Каганович став в апреле 1925 года первым секретарем ЦК КП(б)У, взялся за украинизацию со свойственным ему фанатизмом. Всем служащим предприятий и учреждений было предписано перейти на украинский язык. Замеченные в «отрицательном отношении к украинизации» немедленно увольнялись. Исключений не делалось даже для предприятий союзного подчинения. В приказном порядке украинизировались пресса, издательская деятельность, радио, кино, театры, концертные организации. Вывески и объявления запрещалось даже дублировать по-русски. Ударными темпами переводилась на украинский система образования. Мова стала главным предметом всюду – от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Украинский язык, как восторженно писал известный языковед-украинизатор Алексей Синявский, «из языка жменьки полулегальной интеллигенции до Октябрьской революции волей этой последней становится органом государственной жизни страны».
Сам язык тоже не стоял на месте. Продолжался процесс «очищения» oт слов русского происхождения. Группа академиков ревизовала словари, было разработано новое правописание.
Обсуждался вопрос о введении латинского алфавита, но такой шаг сочли преждевременным.
Нарком Просвещения распорядился, чтобы все уборщицы, дворники, курьеры тоже перешли на мову (украинский язык). А Каганович все не унимался. Особую ненависть вызывали у него русскоязычные украинцы. Если к выходцам из Великороссии хотя бы на первом этапе допускались методы убеждения, то на коренное население Лазарь Moисеевич требовал «со всей силой нажимать в деле украинизации».
Посещаемость украиноязычных спектаклей резко упала. Чтобы наполнить зрительные залы властям пришлось организовывать принудительные «культпоходы» в театр рабочих коллективов.
Холодный прием встретили украинизаторы и в селах. «Украинская литература широко не идет, приходится силой распространять ее», – отмечал делегат от одного из округов Киевской губернии.
В ответ на сопротивление коммунистический режим ужесточал репрессии. Официально было объявлено, что «некритическое повторение шовинистических великодержавных взглядов о так называемой искусственности украинизации, непонятном народу галицком языке и т. п.» является «русским националистическим уклоном» (обвинение, грозившее тогда серьезными последствиями).
Не замедлили и последствия «успехов». Резко снизился уровень культуры. Многие специалисты, будучи не в силах привыкнуть к новому языку, покинули республику. Мощный удар нанесен был процессу обучения. Попадая из русскоязычной среды в украинизированные учебные заведения, дети калечили свою речь. «Я имел возможность наблюдать речь подростков, мальчиков и девочек, учеников полтавских трудовых и профессиональных школ, где язык преподавания – украинский. Речь этих детей представляет собой какой-то уродливый конгломерат, какую-то не выговариваемую мешанину слов украинских и московских», – замечал один из украинизаторов.
Но осложнилась международная обстановка. Лопнули, как мыльный пузырь, надежды на мировую революцию. Дал трещину антипольский блок коммунистов и украинских деятелей. В этих условиях искусственно углублять дальше различия между двумя самыми мощными республиками СССР было небезопасно. И украинизаторские меры стали смягчать. Заговорили о допущенных перегибах и необходимости их исправления. Но генеральная линия партии осталась прежней. Наказав отдельных «перегибщиков», продолжали славить Кагановича за заслуги в насаждении украинского языка. Каганович в 1928 году был отозван на повышение в Москву, но дело его продолжалось.
В крупных городах родителям предоставили возможность выбирать язык обучения для своих детей (и, естественно, выбор был в пользу русского языка), но в селах большинства областей такого права выбора не было. Именно этим, наряду с более низким уровнем культуры, объясняется меньшее распространение русского языка в сельской местности.
В период сталинизма и позднее, несмотря на все попятные движения, репрессии, систематическую борьбу с «буржуазным национализмом», они были закреплены, Малороссия и земли Юга России, Слобожанщины и Новороссии стали Украиной. Ползучая украинизация Харьковской области продолжалась весь советский период.
После распада Советского Союза украинизация набрала бешенные обороты. А после госпереворота в 2014 году началась самая жесточайшая украинизация в истории Харькова.
Сергей Моисеев,
председатель общественной организации
«Русь Триединая»
Член Союза писателей России