Звонок ударил по ушам визгливой трелью. Маргарита Семёновна сердито нахмурила подкрашенные бровки. Кого нелёгкая принесла? Вроде никого не приглашала. Поправила взбитые кудельки, крашеные в нежно- фиалковый цвет. На всякий случай сверилась с ежедневником: точно никого! Когда тебе за семьдесят, ежедневник - не роскошь, а средство держать жизнь в порядке .
Маргарита Семёновна жизнь в порядке держала всегда. И свою, и детей, и родственников. Шутка ли, сорок лет проработать директором школы!
Так что цветочные горшки на подоконнике стояли ровно, как солдаты на параде, кот мяукал по утрам ровно в шесть, а четыре сына, приходя в гости к матери, ставили обувь только на зелёную подставку.
Особой была деятельной, с выходом на пенсию ничего не изменилось: дача, уроки английского с правнуками, шведская ходьба. Да мало ли чем можно наполнить жизнь! Вот и наполняла под завязку. Сетовала, что в сутках 24 часа, хотелось хотя бы 30.
Все встречи планировала, чтобы не захлебнуться в событиях. Так что без приглашения просьба не приходить! И тут этот досадный звонок!
Внутренне закипая, открыла.На пороге стояла особа, закутанная в бесформенный балахон, который бы не мешало постирать. В руках коса. Лицо скрывал глубокий капюшон:
- Вы кто? Что вам угодно? Неудовольствие в голосе Маргариты Семёновна было настолько большим, колючим и явным, что гостья смутилась:
- Я - Смерть. Вам, знаете ли, уже пора. Ничего личного. Работа такая.
Маргарита Семёновна на минутку задумалась. Ну, пора, конечно. 79 лет - не шутка. Но у неё сегодня генеральная уборка, хомяку клетку почистить , с подругой Манечкой встретиться. Да и смерть она представляла другой. Более внушительной, что ли. А эта выглядела как- то замызганно. И доверия не вызывала:
- Потрудитесь предъявить документы . Тоже, простите, ничего личного. Столько мошенников, знаете ли, нынче развелось.
- Косу не подержите?
- Прислоните к стене, пожалуйста. Простите, не знаю ваш эпиданамнез. Элементарная осторожность.
Вот к такому Смерть жизнь не готовила! Обидно,знаете ли, всю вечность в трудах. А тут никакого уважения. Рывком поставила косу к стене подъезда, достала из широкого рукава свиток из буйволиной кожи:" ООО " Вечность". Наемный сотрудник Смерть" И фото:
- Тут, правда, я на несколько веков моложе.
- Верю,- кивнула Маргарита Семёновна, - что ж, проходите. Тапочки там.
Тапочки были белыми. Смерть уже чувствовала себя героиней анекдота. Хотелось схватить косу и смыться. Но работа есть работа:
- Проходите на кухню. Чаю? Кофе, извините, не пью. Кстати, сильно торопитесь? Мне бы прибраться чуть. Хочется, знаете ли, оставить за собой порядок. Это часа на три.
Тон у Маргариты Семёновна был буднично - деловой. Быстро поставила перед Смертью чашку в розовый цветочек, сыр, крекеры, колбасу краковскую. Сухо кивнула и принялась за уборку:
- Ноги, пожалуйста, поднимите! Не могли бы пересесть в другой угол, я здесь помою?
Смерть засеменила в другой угол немаленькой кухни, по пути с непривычки теряя тапочки. Затем её вежливо попросили подать тряпку, помочь передвинуть стол, убрать цветы с подоконника.
Смерть тоскливо подняла капюшон к потолку. Шаблоны рвались , стереотипы рушились, а сама она с какого- то перепугу уже несла наполнитель для клетки хомяка Пафнутия:
- О, забыла! В пять часов зайдет подруга, Маняша. Потрещим по- девичьи, а? Заодно и познакомитесь, ей уж за девяносто.
Смерть испуганно, юзом, юзом попятились к выходу:
- Знаете, я пойду. Как- нибудь в другой р
аз. Вижу, что вам и вправду некогда.
-