На пятый день мы с коком Серегой играли в сестру-хозяйку и разгребали все хозяйственные вещи, чтобы извлечь их из кают, будто гости приезжают уже завтра. Чтобы хозяйственные и технические вещи лежали где-то, но не в свободных каютах. Эта задача была невыполнима исходя из объема тех вещей, которые у нас были, и нам они были нужны, но с туристами кататься не предполагали. Поэтому мы не преуспевали, но старались. И так старались всю оставшуюся дорогу.
***
Всего на лодке было 3 четырехместные каюты, 3 двух-трехместные каюты (зависит от того, сколько людей спит на нижней койке), носовая четырехместная каюта и капитанская каюта в корме. Трехместные были вроде как элитными, в них были шкафчики, собственные раковины и столики. В четырехместных не было ничего, кроме коек.
Все мы жили во время перехода каждый в своей каюте. Я, механик Дима и боцман Саня в четырехместных, капитан в капитанской, а старпом и кок Серега с трехместных. Серега устроил из своей каюты склад продуктов и забил весь шкаф консервами, а под койку определил овощи.
***
Еще одна трехместная каюта стала парусной. Запасные паруса мы не могли деть никуда. Периодически мы с Саней порывались ее “разобрать”, то есть осмотреть эти паруса, но переместить их все равно было невозможно.
***
Еще есть Теплая комната. Это каюта рядом с капитанской, в которой по замыслу предыдущих владельцев должна храниться еда.Там даже полочки подписаны. При выходе из Австралии парни сложили туда овощи, фрукты и еду, как и предполагалось. Но только она находится над машиной, и температура там у пола +50. Все фрукты и овощи, что там по неразумию начали хранить - сгнили еще в переходе до Новой Каледонии. Теперь там склад безразличных к температуре вещей. Я разборал ее, отсортировал основное, довел до удобоворимости жизни, разложив все по минимуму ящиков и закрепил эти ящики к стенкам веревками.
***
Поймали здоровенную дораду. Огромную. Мне вообще редко попадаются моменты удачной рыбалки, а такой при мне вообще ни разу не ловили. Но выкинули, потому что нашли в животе паразитов и решили не рисковать.
***
Серега побрился. Поскольку он лыс, он бреет голову и бороду и считает, что превращается в чудовище с волосами. Поэтому периодически так поступал. Но в обычное время, со щетиной и в красной вязаной шапочке он выглядел как хипстер.
Вопреки приметам, нас не сдуло. В тот момент ветра было так немного и так не в ту сторону, что прямо было жаль.
***
Одна из проблем организации пространства лодки в том, что у многих снастей нет постоянных штатных мест крепления. Просто они не заложены в конструкцию, и те снасти, которые были нам нужны, мы заводили и крепили как-то к тому, что было. Например, злополучные бакштаги заводились через скобы, которые крепились в клюзы (круглые отверстия в фальшборте). Или вот Саня на фоке из двух веревок (эренс-бакштагов), и оставил одну, заведя ее к грот-мачте. И она же стала фалом (веревка, которая поднимает) для дополнительного штормового стакселя. То есть каждый раз, когда нам было надо поставить один из этих парусов, веревку надо было открепить от одного паруса и завести к другому. Каждый раз, и так не только с ними. В целом, чтобы использовать бегучий такелаж, для него часто надо было предварительно смонтировать стоячий, ну или перезавести другую часть бегучего. Просто так, одним усилием к одной заранее готовой веревке не ставилось ничего. Все требовало творчества. Казалось бы, основной стаксель был самым дружественным и поднимался простым усилием, но это если не надо было его менять или освобождать шкотовую лебедку. Ведь лебедок на всю лодку было 4, при этом одна травила, и с нее надо было заводить на еще одну.
***
Ставили штормовой стаксель на маленький штаг для примерки. Не полил парус кровью - не имел с ним дел: разбивает пальцы. Завесили, примерили, сняли. Для постановки этого паруса надо завести штаг, на одну из скоб на палубе, обтянуть его полиспастом, завесить парус - потом поднимать. Первые несколько раз мы его каждый раз отстегивали, но потом начали хранить в увязанном виде на штаге, привязанным к борту.
***
Начали с Саней зашивать паруса. Первым в нашем совместном опыте был фок: повреждения под заплатки в четырех местах. Я до этого шил паруса только снятыми, когда на двойной скотч приклеивается заплата, парусина пробивается шилом и пришивается. На палубе. Тут мы никак не могли бы снять парус, поэтому сидели на кубах под гиком, откопав прорехи и вытащив парусину. Двойного скотча у нас тоже не было, поэтому использовали сантехнический. И сидя с двух сторон от паруса передавали иглу друг другу. Особого комфорта добавляла океанская качка.
Линии, по которым были прочерчены стежки у нас, конечно, не совпадали, потому что сложно симметрично приложить заплаты в движении и на не расправленное полотнище. А еще свои собственные стежки нам казались мелкими, а стежки товарища - слишком большими. Этот процесс сам по себе - просто притча о когнитивных искажениях, мискоммуникации и важности слышать друг друга и друг другу доверять. Ведь если твой напарник тычет вообще не в линию здоровенный стежок, скорее всего, это не он рукожоп, а его линия не совпадает с твоей, и вам необходимо найти общую.
***
Начали обрабатывать деревянные части лодки. Их все надо очистить от старого лака, отшлифовать, проклеить сикафлексом, если надо, и покрыть маслом. За один день практически сделали нактоуз. Я избегал его, как мог, потому что сто процентов экипажа были вовлечены в работу над ним, но все равно не избег. Закончили в темноте.
***
Немного стоял по вечерам вахты. В дождь, конечно, в рубке приятнее, но в хорошую погоду она лишает тебя всех основных удовольствий моря: ты не видишь толком звезд, не ощущаешь этого единства с океаном и одиночества в нем, не видишь планктон, никогда не увидишь дельфина.
Но если выйти из рубки и смотреть за парусами и осматриваться вокруг, то можно смотреть на небо. Оно исполнено звезд. Их тысячи, и они куда ярче, чем на севере. Я видел Млечный Путь и еще две Галактики. В центре неба горит Сириус, а Орион, как кажется, виден в любой части света. Серега по вечерам, когда заканчивает все дела, выходит на ют и смотрит на небо и океан. Молчит.