Глава из неопубликованного романа
- Когда-нибудь, наконец, ты выведешь свою собаку? Она два часа уже под дверью ноет!
Резковатый голос Крис пробился в мозг Илье раньше будильника. «Что-то она у меня подзадержалась», - подумал Илья, приоткрывая один глаз.
В щеку впечаталась клавиатура, а спина затекла от неудобной позы. Безудержно зевая, Илья медленно осознавал свою реальность: простенький компьютерный стол из ДСП, батарею пустых пивных бутылок и полную окурков пепельницу.
О бурной ночи в сети напоминала последняя бутылка, сиротливо приютившаяся в углу ящика дарёного немецкого пива. По углам узкого, но длинного балкона служившего Илье кабинетом, громоздились артефакты его былых увлечений.
Простенький, давно пустующий, аквариум стал вместилищем замшелых пакетиков с сухим кормом и разных трубок, в том числе, курительных. Лет пять назад, на волне начала холостяцкой жизни – то есть, ещё до Сети, - Илья не поленился и прибил на балконе отдельную полочку для пары кубков за победу в конкурсе рыболовов. Сейчас он точно не стал бы так напрягаться. Над полочкой в рамочке красовалась вырезка из журнала «Рыболов-спортсмен»: там, на размытом фото, Илья держал в руках крупную форель, пойманную на карельской реке Водле.
В другом углу балкона-кабинета хранился совсем уж древний фотоувеличитель, удочки и альбом с пивными этикетками. Равномерный слой пыли нарушался только в одном месте: чемодан с дайвинговой экипировкой был всегда собран и чист.
На актуальной стороне балкона Илья оборудовал берлогу человека с выраженной компьютерной зависимостью.
Его мощный Apple последней модели был оборудован всевозможным обвесом – стабилизатором напряжения на случай выключения электричества, кучей программ для войнушек с иностранными хакерами, которой Илья иногда увлекался по ночам, отслеживая «вражеские» IP, и мощными колонками. Как и большинство мужчин, рожденных в 70-е, Илья фанател по тяжёлому року и располагал отличной коллекцией записей.
Главной фишкой балкона-берлоги была полная невозможность определить время дня и года – изнутри Илья оклеил все стёкла светонепроницаемой фольгой. Крис очень гудела, что теперь и в их единственной комнате стало темно, но ему давно уже было наплевать на Крис. Она была просто заменой Майки, - и слабенькой заменой.
Вот с Майкой, яркой, эпатажной, стильной, у Ильи была настоящая любовь – с романтичными свиданиями, буйной ревностью и пышной классической свадьбой. Только свадьбой у них всё не началось, а закончилось.
Завербовавшись сразу после института на вахтовую работу инженером на научно-исследовательское судно «Академик Сорге», Илья радостно привозил Майке подарки и одежду из разных стран чемоданами. Денег тогда тоже было довольно много. Но Майке нужен был он сам – и чаще, чем полгода в год. Когда у них родилась маленькая Соня, отсутствие Ильи стало совсем уже огорчительным.
В одно из своих возвращений домой он по виноватому взгляду жены сразу почуял неладное. Майка что-то лепетала, Сонечка цеплялась пальчиками за джинсы с лепетом «папа-папа» - она только что научилась говорить это самое приятное сердцу отца слово – а в душе Ильи стремительно накапливалась и оседала тёмная мгла. До него не сразу дошли слова Майки, что «мы с ним будем жить вместе, прости» - а когда он осознал их смысл, то выскочил за дверь и до утра метался по дворам. Покупая водку у таксистов - её всё было мало - он крушил с ноги дворовые лавочки и мусорные баки. Картинки с Майкой, его Майкой, девочкой, малышкой, тошно-порно распластавшейся перед чужим пошлым, пришлым мужиком, невыносимо раздирали мозг, и, чтобы снять эту свербящую невыносимость, на рассвете Илья набил морду мирному бомжу, а утром позвонил своему начальнику, чтобы внеурочно выйти в новый рейс.
На второй неделе плавания Илья отправился к поварихе Зине с бутылкой и пузырьком французских духов. Ярких флакончиков за рейс у Зины набулькивалось целое множество, и она успешно сбывала их в магазины на суше по сходной цене.
- И это всё? – обидно сказала Зина, когда Илья, сбросив пыл, откинулся на подушку рядом с ней.
Как многие люди в то время, Илья практически не имел доступа к специальной литературе, а все знания о том, что делать с женщиной, передавались дворовыми пацанами из уст в уста под рюмку водки. От Майки Илья тщательно скрывал свою девственность. Это было просто, потому что и он стал её первым мужчиной. Но после трех лет семейной жизни было всё-таки досадно показаться кому-то неопытным мальчишкой.
К следующему рейсу Илья проштудировал несколько книг, которые ему удалось достать – в том числе объемистый труд Мастерса и Джонсон «О любви и сексе» и брошюрку Рут Диксон «Теперь, когда ты заполучил меня сюда, что мы будем делать?». Но настоящим источником знаний для него стал один городской сумасшедший, с которым он выпивал в портовом баре. Бродяга непонятного происхождения и национальности, неизвестно почему проникшийся к Илье симпатией, намекнул ему о тантрическом сексе – «это такая штука, от которой все бабы твои будут, пойми, пацан».
На суше Илья постарался раздобыть подробные методички с описанием тантрических техник и, как сумел, тренировался по ним контролировать себя. В следующем рейсе он при первой возможности напросился к Зине и демонстрировал ей небо в алмазах, пока опытная и охочая до секса Зина сама не запросила его, наконец, уняться. После рейса он преподнёс ей не духи, а горшок с симпатичным растением.
- Зови его Илюшей, – пошутил он на прощанье.
Он был ей благодарен. Но на корабль больше не вернулся.
Продолжение может последовать при наличии внимания публики.