На информационном форуме в ходе обсуждения темы войны диадохов был оставлен любопытный комментарий, автор которого недоумевал по поводу равнодушия македонян после убийства Полисперхоном и Кассандром двух сыновей Александра Македонского – Геракла и Александра IV. По мнению автора комментария за смерть двух подростков, в которых текла царская кровь, убийц должны были немедленно наказать ветераны Восточного похода, которые чтили память о своем царе. Но по совершенно не понятной причине злодеяния остались безнаказанными.
Чтобы понять, чем было обусловлено равнодушие бывших соратников Александра Великого, для начала рассмотрим их численность в Македонии и возраст на момент убийства Геракла и Александра IV в 309 году (здесь и далее все даты до новой эры). В начале Персидского похода при переправе через Геллеспонт в 334 году в 37-тысячной армии Александра насчитывалось 13 500 македонян (9000 фалангистов, 3000 гипаспистов и 1500 гетайров). В числе 81 950 воинов, прибывших в Азию и Индию из Европы в качестве подкрепления, численность этнических македонян составляла примерно 6800 человек. Таким образом, за весь период 334 – 323 годов в разноплеменной армии Александра насчитывалось 20 300 соплеменников.
В 324 году после отставки по выслуге лет из Вавилона с Кратером и Полисперхоном на родину отправилось 10 000 македонских ветеранов. Но на момент смерти Александра данный отряд находился в Киликии и занимался строительством флота. Поэтому вполне возможно, что не все ветераны вернулись в Македонию, а какая-то их часть осталась в Азии. В 320 году Антипатр и Антигон по предварительной договоренности произвели смену состава армии во Фригии. 8500 македонян из европейской армии Антипатра сменили основную массу македонских ветеранов азиатской армии, служивших тогда в войске Антигона. Цифры состоявшегося обмена могли быть приблизительными и нам доподлинно неизвестно, сколько всего ветеранов с Антипатром вернулось на родину. 3000 оставшихся в армии Антигона македонян Голкия по свидетельству Полиена дезертировали и затем хитростью также были переправлены в Македонию.
Учитывая данные сведения, мы можем предположить, что в период 324-320 годов на родину в Македонию вернулось не менее 15 000 закаленных битвами македонских воинов. На момент убийства в 309 году Геракла и Александра IV примерный возраст большинства македонских ветеранов составлял от 45 до 60 лет. Участники Восточного похода значительно состарились, многие из них умерли от полученных ран и болезней, но, тем не менее, учитывая их значительную оставшуюся численность и возможность держать в руках оружие, реакция на убийство царских сыновей могла быть непредсказуемой. Тем не менее, боготворившие при жизни Александра воины остались безучастными свидетелями убийства двух царских отпрысков.
Геракл, сын Барсины был убит в 309 году по приказу Полисперхона в возрасте 18 лет. Согласно Юстину диадох Полисперхон убил Геракла и Барсину тайно и приказал скрытно забросать их тела землей без оказания погребальных почестей. На данное преступление его подговорил Кассандр, заключив с Полисперхоном сделку, в результате которой пожилой военачальник не подвергался бы дальнейшему преследованию и помимо должности стратега также получал обратно свои владения в Македонии.
Александр, сын Роксаны был пленен Кассандром с матерью в 316 году и помещен в крепость Амфиополя с содержанием под стражей. Несмотря на полную изоляцию и отсутствие общения с людьми, он формально все еще оставался царем империи. По свидетельству Диодора македонцы негодовали на заключение Александра, и диадох Антигон распустил слух, что планирует осуществить поход в Македонию с целью освободить Александра с Роксаной. Тем самым, по утверждению того же летописца, Антигон хотел заручиться поддержкой македонян, которые сохраняли верность памяти Александру. Заступничество Антигона привело к тому, что Кассандр стал воспринимать молодого царя как реальную угрозу своей власти в Македонии. По свидетельству Юстина опасаясь подросшего Александра, которому из уважения к отцу македоняне могли вернуть власть, Кассандр в 309 году приказал отравить молодого царя и Роксану, а их захоронение произвести тайно и без совершения погребального обряда.
По свидетельству историка А.С. Шофмана: «Убийство Роксаны и ее сына не вызвало никаких ответных мер со стороны диадохов. Во время длительного заточения Роксаны и ее сына ни массы македонского населения, ни воинские части не сделали никаких попыток их освободить, ограничиваясь одними разговорами». Г. Дройзен пишет, что: «Источники не сообщают нам, каким образом отнеслись македоняне к этому преступлению. Несомненно, что оно было в интересах Птолемея, Селевка, Лисимаха и Антигона. Но ни Антигон, ни другие властители не сделали по этому поводу никаких шагов. Почему Антигон не взял на себя инициативы общего возмездия? Почему он немедленно не двинулся на Македонию, где он как раз теперь мог надеяться найти наибольшее число приверженцев?».
Подобная безнаказанность Полисперхона и Кассандра была обусловлена отсутствием должной дисциплины в рядах македонской армии и стремлением диадохов к независимому правлению. Ф. Шахермайр пишет, что: «Каждый из сподвижников Александра унаследовал от своего царя стремление к великодержавности. При этом произошло смещение всех жизненных понятий. Полководцы Александра теперь высшей ценностью стали почитать самих себя». В период относительной целостности империи Александра по свидетельству Плутарха: «Полисперхон и царь Филипп III Арридей приказали Евмену принять команду над войсками в Каппадокии и выступить против Антигона. Обо всем этом они еще раньше написали начальникам аргираспидов Антигену и Тевтаму». В битве при Габиене в 316 году войско Антигона потеряло 5000 воинов, а потери сторонника семьи Аргеадов армии Эвмена составили всего 300 человек. Тем не менее, по Плутарху: «Разложение среди македонской армии было так велико, что воины согласились выдать своего полководца Эвмена, только что одержавшего победу, в обмен на свои пожитки, захваченные Антигоном в обозе». Отмечу, что предводитель аргираспидов Антиген уже участвовал в убийстве регента империи Пердикки в Египте еще пятью годами ранее.
Плутарх красноречиво дополняет упадок нравственности в македонской армии во времена диадохов: «Многочисленность войск и великолепное вооружение воодушевили македонян. Однако сами полководцы после смерти Александра сделались, благодаря неограниченной власти невыносимы и предались изнеженности и роскоши. Македонянам они наперебой угождали, устраивали роскошные пиршества и праздничные жертвоприношения, и в короткое время превратили лагерь в притон разврата, а воинов – в чернь, перед которой заискивают на выборах начальников».
В 317 году военачальник Кассандра Каллас при помощи денежного подкупа переманил на свою сторону значительную часть воинов царской армии Полисперхона, который вместе с матерью Александра Македонского Олимпиадой вторгся из Эпира в Македонию. Таким образом, лояльность воинов македонской армии после смерти Александра в Вавилоне определялась не памятью об умершем царе и заботой о восстановлении в правах его законных наследников, а исключительно предложенной им суммой денежного вознаграждения за службу в армии.
