По острым иглам яркого огня?
Так вам наверняка думается, мои доблестные последователи? Нет, на самом деле моё рабочее место - два метра на север от лица Короля.
Лучшие традиции писательского промысла моего века подсказывают мне, что в этом месте я должен заняться описанием своего Высокого Начальства. Утолю ваше любопытство.
Отец Наш — Король Апельсин Пятый был полувекового возраста по телу и четверть-векового по разуму. Только после прописи этих строк на бумаге я начал сомневаться в том, что это столько плохо, сколько мне казалось раньше. Король Апельсин, как вы, мои любезные читатели, уже могли бы догадаться, был рыжим. Рыжим плотным мужчиной с карими глазами. Да уж, для заморских принцесс этот писанный интеллигентный (по словам советника) красавец не представлял особого интереса к его (и в большей степени их, ибо как часики-то тикают) сожалению. Однако Пятый Апельсин в поколении особенно не унывал, продолжая закусывать гинесс свиными ребрышками и некрасиво облизываться после речей своих приближенных о наследниках и продолжении фруктовой династии.
Надо сказать, что роль королю будет отведена немаленькая, как, надеюсь, и мне. Пора знакомиться, друзья! Я - Королевский шут, скоморох, дурак, если угодно. У меня простое имя — Джим, но все зовут меня Ари (сокращенно от Арлекин) и я, эдакий никчемный, ни на что не способный кроме унылых шуток и не смешных подстроенных падений червяк поведаю вам сегодня историю о том, как я убил Короля. Присаживайтесь поудобнее, укройтесь своим самым теплым пледом и возьмите в руки кружку горячего чая, а лучше бокальчик веселящего напитка (ибо как смешить я умею лучше всего) - я начинаю!
Апельсин ужасно меня раздражал. Да, он много лет издевался надо мной: пинал ради смеха, ставил на меня свои вонючие тяжелые ноги, используя как какую-то бездушную мебель. А еще он бросал в меня посуду, когда я плохо шутил или в совсем ужасные моменты мог снять с меня ненавистную шапку и бросит в огонь, куда в следующие мгновения меня подтаскивали стражники, чтобы я позабавил его своим неподдельным страхом перед сожжением заживо. Таков Апельсин был с людьми: жестокий и наивный, с совершенно тупым чувством юмора и желанием только развлекаться, вместо того, чтобы обратить внимание на своих подданных.
Вы, наверное, задаетесь вопросом, как же я все провернул? И почему вообще решил избавиться от Его Величества?
Не знаю, что стало решающим в его судьбе, но последний наш вечер я точно буду помнить до конца своих дней. Сидя на троне, Апельсин уплетал жаренный картофель и привычно запивал его гинессом, пока я ошивался в сторонке и старался подцепить за живое двух девушек-служанок. Они обычно очень смешно краснели и били меня по руке, стараясь отпихнуть, а Его Величество это забавляло. Однако в этот раз одна из них просто проигнорировала меня, а вторая с яростью наступила на ногу и удалилась. Да, Апельсин рассмеялся.
—Что-то совсем ты, Ари, перестал забавлять меня. Либо начинай работать лучше, либо встретишься с палачом прямо с рассветом.
—Мой Король, чем же я заслужил такую неблагосклонность? Неужели мои танцы перестали Вас радовать?
—Танцуешь ты неплохо, но для того, чтобы выпустить тебя со службы, множество причин. Только знаешь, наслушавшись тут много при дворе, ты представляешь угрозу обществу. Так что мне ничего больше не остался поделать, кроме как…
—Как же так, Государь…Платишь ли ты сейчас шуту его же монетой? Иль не смеешься надо мной, а правду говоришь…Не верю.
—У всего в этом мире есть свой срок, так говорил мне советник. И твой уже вышел.
—Нет, нет, Милостивый
Дальше в меня полетела недопитая кружка вместе с ее содержимым, двое, обычно стоящие за спиной Короля сделали угрожающий шаг в мою сторону и я пустился на утек. Конечно, вторая пара стражей, прислонившихся к двери в залу, сразу поймала меня в четыре огромные сильные руки. А надо сказать, буду честным с читателем, особенной силы в теле я не имел, так что противостоять им совершенно не было смысла.
Стражи поволокли меня по полу в сторону подвала, где томились пленники, усаженные туда за самые разные преступления. Налоговые долги, попытка измены, убийства — кого только там не встретишь. Но изгнанный с должности шут был один единственный и завтра на рассвете ему предстояло висеть на глазах всего честного народа.
Буквально бросив меня в камеру, как мешок с мукой, стражники поспешили вернуться на место службы, чтобы надолго не оставлять короля с малым составом охраны.
Я очнулся примерно через пятнадцать минут. Видимо, я потерял сознание, ударившись головой. Чувствовалось липкость крови на щеке, было неприятное чувство головокружения и тревоги, усиливающееся каждый раз, когда кто-то проходил мимо моей камеры.
Сперва я решил, что меня действительно казнят на рассвете, но наступившее утро не забрало у меня жизнь. Пара стражников швырнули меня в грязь на дворе, кругом стояли толпы людей и на троне восседал любимей публики - Апельсин.
—Скажите, суд народный, помиловать ли самого ничтожного во всём государстве арлекина? Может он имеет право на жизнь?—что-то в самом его голосе мне уже показалось не таким. Он засомневался.
А люди кричали:
—Повесить его!
—Жизнь!
—Пощади, батюшка!
—Он не виноват!
—Забить камнями!
И в глазах Короля тогда, испачкавшись целиком в грязи, я увидел напускное презрение и выступающую через него жалость к хилому шуту.
—Так и быть! Помилован!
Я выдохнул с облегчением и встал, стражники перестали препятствовать мне. Меня отвели в бывшую комнату, где я мог привести себя в порядок и приготовиться к увольнению из дворца.
Благо, мне дали ещё одну ночь на то, чтобы собраться с мыслями и упаковать вещи. В ту ночь я всё и сделал.
У покоев всегда дежурили двое. Мне предстояло справиться с ними и быстро проникнуть в спальню к мирно храпящему Апельсину.
Я подошел к мужчинам, притворно зевая. За поясом у меня был ножичек для вскрытия писем, так что я чувствовал себя уверенно.
—Доброй ночи, уважаемые. А Вы не в курсе, почему в кухне до сих пор работает Вина?
Вина была одной из тех служанок, над которыми я обычно подшучивал. Хотя в глубине души я очень сильно уважал обеих девушек и даже немного жалел. Но что поделать - такая работа.
Один из стражников, как я хорошо помнил, часто задерживался с этой девушкой в коридоре, заставляя её смущаться от непривычного скромной служанке количества разных (пусть и тупых и не изобретательных) комплиментов. Так что пока этот счастливчик быстро отошёл «проверить непорядок», я остался наедине со вторым.
Тут, как на удачу, в конце коридора упал карниз, держащийся на последнем добром слове.
—Ну как же Вы…Неужели не проверите? Вдруг там спрятался самозванец? Убийца? Грабитель?—нагнетал я, смотря на сбитого с толку стража. Он кому-то кивнул и побежал ближе, чтобы всё проверить. Я знал, что стражники немного туповаты, но, право, не думал, что настолько.
Быстро и тихо зашёл в спальню, где храпел Апельсин, прислушался и достал нож из-за пояса, занося прямо над его грудью. Смерть будет быстрой, если знать куда бить, а я знал…
Сделав дело, я начал думать, как теперь выйти отсюда. Потому что стража уже вернулась на место, заметив довольно громко «спать пошёл, наверное» обо мне, так что путь через коридор стал отрезан. Оставалось только окно. А оно, насколько я помнил, скрипело.
Пришлось кашлянуть и быстро поддельно захрапеть, пока отпирались задвижки моими потными руками. Выпрыгнув на клумбу под окном, я на коленях дополз до асфальта и вытер ботинки, чтобы никто не нашёл никаких следов от земли.
Добравшись до своей комнаты, я довольно улыбнулся и упал на кровать. Полежав пятнадцать минут, я вскочил, быстро сполоснул орудие убийства и выкинул в окно, куда-то далеко. Потом действительно собрал вещи и утром души моей во дворце не было.
Только через день было объявлено о гибели Короля. Но, скажу честно, народ недолго горевал по нему. На его место встал советник - действительно умный и мудрый правитель, который значительно улучшил жизнь нашей маленькой страны. Поначалу, конечно, все думали на него, но благо ни мотива, ни доказательств, ни возможности это сделать у него не было, все быстро успокоились.
А я уехал с такой невероятной лёгкостью на душе. Уехал жить в деревню и разводить овец. Я был счастлив и совесть совсем не мучила меня, как бы вы меня не осуждали. Можно ли это назвать местью за поруганную честь? Ну что вы, я совсем не такой. Годы унижений и хождение по лезвию ножа благодаря несправедливому тупому «рулевому» — вот почему я это сделал.
