В трудные для страны времена Господь посылал Руси праведников, указывающих путь к спасению. Такими были Сергий Радонежский, митрополит Филипп, Серафим Саровский. Таким был о. Иоанн Кронштадтский, сто лет тому назад предупреждавший о подходе новой страшной Смуты.
В наше время таким светочем Правды был замечательный Пастырь, митрополит Санкт – Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).
Мудрый, предельно открытый для общения, глубоко и тонко чувствующий, отец Иоанн стал главным духовником для русских людей, источником чистоты православной веры, настоящим лучом света.
В его проповедях и книгах содержались ответы на практически все вопросы современной жизни. В своих трудах он один из немногих иерархов Русской православной церкви выражал заботу о русском народе как о базовом народе русского Православия и высказывал тревогу о его будущем.
Для русских православных патриотов работы о. Иоанна были и остаются настольными книгами, позволяющими понять соотношение космополитического и национального в христианской вере. Ведь не секрет, что некоторые священники отвергают роль национальности в христианстве, основываясь на словах апостола Павла - для Бога «нет ни эллина, ни иудея», опуская дальнейшее. Хотя дальше в цитате говорится, что «несть мужеский пол, ни женский, вси бо вы едино есте о Христе Иисусе. (Галл. 3,27)».
Если, как нас убеждают, Господь Иисус Христос отменил понятия о народах, то он отменил и различия между мужчинами и женщинами – «несть мужеский пол, ни женский». Понятно, что это – абсурд. Апостол Павел говорил только о том, что через Христа спасутся все народы, независимо от национальности, социального положения и пола.
Владыку Иоанна часто упрекали при жизни и упрекают сейчас в том, что слишком большое значение он придавал национальной проблеме. А отец Иоанн всегда подчеркивал - Церковь всегда учила безоговорочному и всеобщему приоритету нравственных критериев оценки над любыми другими, в том числе и национальными.
В сердцах православных русских людей митрополит Иоанн навеки останется как великий патриот, защитник русского народа, настоящий православный Пастырь для верующих.
Митрополит Иоанн вышел из самых народных низов. Он родился 9 октября 1927 года в селе Ново-Маячка Каховского района Херсонской (тогда - Николаевской) области в семье крестьянина.
Родители его - отец Матвей и мать Матрона – были крестьянами. В 1928 году семья Снычевых переехала в Оренбургскую область, в город Сорочинск. Здесь, примерно с 1933 года Ваня уже начал «себя помнить». В тот год свирепствовал голод и семья, имевшая четверых детей, жила очень трудно.
Чтобы не умереть с голоду, маленький Ваня вместе с братьями собирал щавель, капустные листья и делали из них лепешки. Весной они ловили и жарили сусликов. Отец Иоанн запомнил вкус сусликов на всю жизнь – их мясо было вкусным и только немного пахло чесноком. Выживать помогала рыбалка – рыбы в близлежащих речках водилось предостаточно.
Много тягот пришлось перенести в детстве Ване Снычеву. Он был вынужден даже собирать милостыню и питаться объедками, остающимися на столах в столовой.
Родители его не отличались особой религиозностью и, хотя по возможности ходили в храм Божий, детей своих в вере и благочестии не воспитывали. Безрелигиозным рос и будущий архипастырь. Но уже в пятнадцатилетнем возрасте он глубоко задумался над смыслом жизни. Позднее Владыка вспоминал, что ему было страшно смириться с мыслью, что человек по смерти исчезает бесследно, уходя в небытие, и по этой причине он горько плакал.
В 1942 году Ваня окончил семь классов и поступил в индустриальный техникум города Орска. Он хотел быть электротехником, но поступить удалось на отделение техников – строителей.
Но сразу же возникли трудности – из – за неуспеваемости Ивана лишили стипендии и он был вынужден существовать на свои средства, которых не хватало. Иногда он был вынужден даже незаметно прихватывать из корзин торговцев на рынке овощи. Устрашившись последствий, Иван решил оставить техникум и вернуться домой, к родителям в Сорочинск. Там ему ничего не оставалось делать, как заниматься домашним хозяйством. Но такая жизнь не устаивала подростка, она грозила рассеянность и праздностью. По его воспоминаниям, в это время «внутри сердца появилась пустота, которая угнетала все больше и больше».
На Пасху верующие Сорочинска собрались в одном доме, чтобы молитвенно встретить праздник. Туда вместе с другом Николаем отправился и Иван. Войдя в комнату и увидев лик Христа Спасителя, Иван внутренне возликовал:
- Ах, какие благодатные чувства были у меня в тот момент! Я с волнением ожидал начала моления. И вот начали читать Деяния апостолов. Одна из старушек подошла ко мне и предложила мне почитать. Душа моя раздвоилась. Один помысл внушал мне: «Зачем ты будешь читать, неужели тебе не стыдно, ведь ты молодой!» А другой говорил наоборот: «Препобеди свой страх, почитай, этим ты сделаешь доброе дело». От последнего помысла было тепло и радостно, и я приступил к чтению. Как я читал, не помню, но читал я со страхом и радостью.
Так, по словам будущего митрополита, «огонек веры впервые зажегся» в его душе».
Юность есть юность, и Ваня начал посещать танцплощадку. Танцевать он не умел и, как вспоминал впоследствии, «приходил туда, и уже само присутствие делало меня в собственных глазах взрослым человеком».
Однажды, как всегда, Иван перелез через ограду и уселся на лавочке на танцплощадке. И вот тут произошло нечто необыкновенное, в корне изменившее его жизнь. Вот как он сам вспоминал случившееся:
- Когда я пристально смотрел на танцующих и любовался их плавными движениями, то неожиданно почувствовал, что с моих глаз как будто спала пелена, мешавшая зрению, и перед очами открылась ужасная картина. Я увидел, что вместо людей танцуют какие – то чёрные, отвратительные существа, покрытые шерстью. Вид их был настолько безобразен, что вызвал во мне отвращение и внутренний страх. Недолго раздумывая, я тем же путём, которым попал на танцплощадку, удалился с места ужаса. …Больше на танцплощадку я никогда не возвращался.
После этого случая у Ивана начался новый период жизни. Душа его наполнилась необыкновенной радостью, он «был устремлен в горнее». Он бросил юношеские шалости, порвал с друзьями и «заключился весь в Боге». Ему очень хотелось читать духовные книги, но их не было. Вскоре одна старушка дала ему молитвослов, и он стал по нему молиться. Через некоторое время другая женщина дала ему жития святых, и Иван стал с жадностью читать «эту душеполезную книгу».
Иван стал читать духовную литературу, взял себе за правило прочитывать каждый вечер по одному евангелисту. Духи злобы отреагировали немедленно: однажды во сне Иван почувствовал, что кто – то начинает душить его, приговаривая: «Не читай Евангелие, не читай Евангелие». Он прочел молитву «Да воскреснет Бог» - и все ужасы мгновенно исчезли.
Кроме злых сил, на Ивана нападало другое искушение – во время молитв он мучительно боролся со сном. В первую половину года сон нападал во время всенощной, а во второй половине – во время литургии. Но вскоре и это искушение исчезло.
В конце декабря 1944 года Иван был призван в ряды Красной Армии, но через несколько месяцев, по болезни, его освободили от несения воинской повинности, и он стал пономарем храма святых апостолов Петра и Павла в г. Бузулуке Оренбургской области. Здесь и произошла встреча, определившая его дальнейшую судьбу. В это время вновь назначенный на Оренбургскую кафедру епископ Мануил (Лемешевский) искал себе келейника и послушника. В храме города Бузулука он обратил внимание на молодого пономаря и взял его к себе. Со страхом и трепетом Иван переступил порог комнаты и увидел епископа – он сидел в переднем углу за столом. Вид его поразил Ивана:
- Вид его был необыкновенным. Его чистое и как бы прозрачное лицо словно отражало какой – то свет. Он показался мне неземным человеком. Какое – то внутреннее, непонятное для меня обаяние исходило от всего его вида, и сердце мое повлеклось к нему. Да, это был Божий епископ!
Так в августе 1945 года началась духовная жизнь Ивана под руководством опытного архиерея. Келейник нес послушание в покоях владыки и в храме - в качестве иподиакона.[1] Постепенно Владыка стал воспитывать из молодого батюшки проповедника. Однажды он поручил ему произнести первую проповедь о житии прп. Варлаама Хутынского. Молодой священнослужитель так волновался, что проповедь была полна недостатков: он бесчисленно повторял союз «и», употреблял неправильные обороты речи. Позднее он вспоминал свои ляпсусы, например: «Святой до того подвизался, что у него остались одна шкура и кости».
Но, несмотря на огрехи, Владыка все чаще и чаще благословлял молодого иподиакона пересказывать жития святых ежедневно и упорно добивался от него твердой отшлифованной речи. Но Иоанн все равно часто сбивался и мог, например, сказать, что «святой Илия пророк живьем был взят на небо».
Весной 1946 года молодому священнику посчастливилось познакомиться с самим Патриархом в Москве. Первое посещение Патриарха запомнилось молодому иподиакону на всю жизнь, и вспоминал он об этом благоговейно. Святейший встретил его очень ласково, даже не дав сделать земной поклон. Он благословил иподиакона, провел его в передний угол, усадил на диван.
В конце беседы Святейший подарил иподиакону пасхальное яйцо, а ему самому надел на шею крестик, освященный на Гробе Господнем. Кроме того, Патриарх благословил съездить отца Иоанна в Троице – Сергиеву Лавру.
9 июня 1946 года послушник Иван принял монашество: после пострига в рясофор с именем Иоанна был рукоположен своим старцем-архиереем во диакона, а 14 января 1948 года - во иеромонаха.
В юности у молодого диакона Иоанна не было ни усов, ни бороды и многие принимали его за девушку. Однажды, во время службы с Владыкой в Медногорске, отец Иоанн невольно подслушал разговор двух прихожанок. Одна из них, толкнув другую, сказала по – украински: «Бачь, дивчина в алтарь зашла». Вторая возразила: «Да где ты увидела, это же диакон». «Да який тоби диакон?» - Це дивчина в стихарь знарядилася!»
Вечером 10 января 1948 года после всенощной Владыка Мануил неожиданно подозвал к себе молодого диакона и неожиданно для того высказал свое решение о рукоположении его в сан священника. Противоречивые чувства одолевали отца Иоанна: страх и трепет. Страх – потому что он считал себя ещё недостойным этого сана, а трепет – потому что все было решено без него. Перед его глазами предстала вся тяжесть пастырского служения: непрестанное бодрствование в молитве, служение ближнему, учительство, борьба с гордостью и самолюбием. С другой стороны – совершение Таинства Евхаристии, частое приобщение Тела и Крови Христовой.
Рукоположение состоялось в день Обрезания Господня и день памяти св. Василия Великого. В этот день храм был полон. Многие из прихожан ожидали момента, когда святой покров накроет голову молодого диакона. Вот как описывал впоследствии отец Иоанн свои чувства:
- Никогда не забуду этих минут, в которые душа моя восчувствовала приток благодати Божией, и стало мне так тепло и радостно. Пройдут года, может быть, и десятки лет безвозвратно, но придется ли мне ещё хотя бы один день быть в таком состоянии, в каком я находился в день своей хиротонии?! Навряд ли…
Но совместная жизнь молодого священника Иоанна со святителем-старцем продолжалась недолго. В сентябре 1948 года архиепископа Мануила богоборческие власти арестовали и сослали в мордовские лагеря, в Потьму.
Вскоре из Саратова прибыл новый Владыка – епископ Борис (Вик). Уклад жизни нового Владыки коренным образом отличался от жизни старца Мануила. Осмотрев имущество, оставшееся после Владыки Мануила, новый Владыка сказал: «Что за архиерей здесь жил? Нет ни приличной посуды, ни ковров и ничего такого, что составляет ритуал культурного человека. Даже рюмок нет для вина! Просто возмутительно!»
Новый архиерей прекрасно разбирался в сервизах, в тонких кушаньях и особенно, в винах. Почти ежедневно его прислуга корзинами выносила из столовой пустые бутылки из – под вина. Отличным был и его аппетит – после целого ряда постных рыбных блюд он мог съесть и зажаренную индюшку. В его личной библиотеке едва ли можно было найти Евангелие, зато книг о современной жизни было достаточно.
Новый Владыка предложил отцу Иоанну покинуть Оренбург и поехать в Саратов для учебы в духовной семинарии. В Саратове дом архиерея поразил отца Иоанна своим великолепием. Полы были устланы коврами, буфеты были наполнены фарфоровой и хрустальной посудой, кругом висели люстры из хрусталя. Бывший архиерейский дом представлялся бедной лачужкой.
Но земные богатства не прельщали молодого священника. Он любил красоту, любовался ею, но сердце его к ней не привязывалось. Уже будучи Владыкой, он иногда слушал советы кого – нибудь из своих духовных чад: приобрести личную машину, сменить мебель и т. п. Владыка слушал, улыбался и молчал. На этом все разговоры заканчивались.
На следующий день по приезде в Саратов отец Иоанн посетил семинарию, встретился с ректором и был принят сразу на второй курс Саратовской духовной семинарии.
С ректором семинарии отцом Феогностом у нового семинариста сложились замечательные отношения. Тот часто приглашал отца Иоанна к себе на квартиру. Отец Иоанн был очень благодарен ректору за его отеческое отношение к нему.
О. Иоанн окончил Саратовскую духовную семинарию по первому разряду. В 1951 году он стал студентом Ленинградской духовной академии, закончив ее через четыре года со степенью кандидата богословия. Подающего надежды богослова даже оставили профессорским стипендиатом на кафедре сектоведения.
В декабре 1955 года произошла радостная встреча с вернувшимся из ссылки архиепископом Мануилом, которого назначили на Чебоксарскую кафедру. Осенью 1956 года о. Иоанн был определен преподавателем Минской духовной семинарии и пострижен в мантию. Иеромонах Иоанн преподавал гомилетику[2] и практическое руководство для пастырей, одновременно заведуя семинарской библиотекой.
В сентябре 1957 года о. Иоанна освободили от преподавательской деятельности, и он вернулся к о. Мануилу в Чебоксары, где в течение двух лет помогал ему работать над капитальными трудами: «Каталогом русских православных архиереев с 1893 по 1956 годы», «Топографией архиерейских кафедр и викариатств» того же периода и «Фотоальбомом православных архиереев от начала крещения Руси до 1958 года». За участие в их написании иеромонах Иоанн в марте 1959 года был награжден Святейшим Патриархом Алексием крестом с украшениями.
В сентябре 1959 года о. Иоанн был определен помощником инспектора и преподавателем Саратовской Духовной семинарии, где преподавал гомилетику, сравнительное богословие и Священное Писание Ветхого Завета. Вскоре Владыка Мануил, ставший архиепископом Куйбышевским и Сызранским, определил его священником и ключарем Покровского кафедрального собора г. Куйбышева (Самары).
Совершая священническое служение в соборе, иеромонах Иоанн в то же время помогал своему старцу в его литературных трудах и готовил магистерскую диссертацию.
(Продолжение следует)
[1] Иподиакон (поддиакон) – помощник диакона. Иподиакон прислуживает епископу во время его богослужения и священнодействий, готовит его облачение, подает дикирий и трикирий, открывает царские врата. (azbyka.ru).
[2] Гомилетика — богословская наука; учение о ведении христианской проповеди.