Чем отличается философия от науки? Первое, самое грубое и самое практичное, что приходит на ум – философия изучает "вечные проблемы", часто принципиально нерешаемые. Наука же (в чистом её виде) исследует осязаемые и доступные объяснению явления и процессы мироздания. Наука, возникая из натурфилософии, со временем приобретает строгость и точность. Философия же, вплоть до современности, единовременно может быть какой угодно. От суровой аналитической философии или практичной философии науки до абсолютно спекулятивной и иррациональной.
Вечные и неразрешимые проблемы философии формируют, соответственно, вечную и неразрешимую борьбу различных философских школ. Условия, в которых невозможно установление истины путём рациональной дискуссии, приводят к другим методам решения противоречий. В лучшем случае это высокоэмоциональный спор без победившей стороны, в худшем – применение силы для устранения оппонента. Такое мы уже видели в глубоко идеологизированных различными философскими школами обществах: от глубоко религиозных до неолиберальных и, к сожалению, и социалистических.
Наука же, напротив, подразумевает единое решение поставленной проблемы. Не могут одновременно существовать две взаимоисключающие научные теории: например, теория эфира и специальная теория относительности. Верность той или иной теории подтверждается практическим её применением. Либо, если наблюдается внешнее противоречие двух работающих теорий, то это ставит новую научную проблему, требующую синтеза их в единую теорию.
То же касается и социальных наук. Может существовать бесконечное количество описательных или полуфилософских теорий, но в итоге должна остаться одна, наиболее полно отражающая реальность. И тут появляется острый конфликт науки как с политической конъюнктурой, так и с философией.
Наука, как и философия, сами обладают материальным и социальным измерение. Если научные (или философские) выводы противоречат интересам правящего класса, соответствующие исследования просто не получат экономической поддержки, либо вообще окажутся под запретом. Причём если наука в этом случае затормозится, то философия, оправдывающая существующий порядок, напротив, окажется наиболее востребованной.
Философию не ограничивают формальные рамки научности. Более того, каждое независимое государство может разработать собственную идеологию на философской основе, которая будет оправдывать любые действия власти. Философия здесь служит одним из самых тонких идеологических аппаратов государства, внедряющих в разум граждан нужную властям готовую интерпретацию реальности и даже сами инструменты для самостоятельной интерпретации (парадигму мышления). Не зря у нас с прошлого года в ВУЗах введён курс "основы российской государственности", а Путин 26 минут в интервью Карлсону излагал собственное видение истории.
Самое хитрое в таком влиянии философии – это её невидимость для масс и мимикрия под науку. Однозначно решение нерешаемых философских вопросов вроде того, что было сначала – курица или яйцо, легко запаковывается в наукообразную оболочку и превращается в историософский труд "Как куриная империя произвела на свет яйца". Или наоборот: "Происхождение куриц от великих древних яиц". При этом когда наука уж слишком очевидно противоречит философским выводам отдельных групп, то они могут вступить и в открытое с ней противостояние. Как, например, в случае одного популярного ныне бородатого российского философа, который считает, что законы Ньютона это ложь.
В итоге подмены научного консенсуса философским релятивизмом, сама сфера познания оказывается разорванной на противоборствующие части. Что, очевидно, выгодно тем, кто сам не хочет стать объектом научного исследования, результаты которого вкупе с общественными настроениями приведут к неожиданным политическим результатам. А что делать нам? Не поддаваться сладким речам спекулятивных философов и придерживаться научного принципа выработки знаний и научной картины мира заместо бесконечного жевания философской жвачки и драки из-за того, какой её вкус лучше.