Баба Яга очень любила тыквенную кашку. С пшеном, с молочком, томленую в печке. Но это не важно. О вкусах не спорят. Каждому свое. Так ведь? Да и разговор не о каше, собственно.
Сейчас она стояла, довольно улыбаясь, глядя на громадные, в три обхвата, а то и больше, тыквы, щедро усеявшие специально выделенный участок огорода. Иногда поглаживая шикарные оранжевые бока. И размышляя, что попросит богатырь за закатить их в погреб. Пирогов небось! Но это дело техники. Пироги, Ягусино всё!
Приятные рассуждения прервала тяжелая поступь. Яга оглянулась и резво отпрыгнула в сторону.
На неё надвигался с улыбкой счастливой сомнамбулу Горыныч, вооруженный нехилой такой дубинкой.
Яга ничего не успела сделать, как он уже дошел до её оранжевых красавиц, взмахнул дубинкой, и так и не открыв глаз, провопил:
- Ахалай, махалай! Снип, снап, снурре! Трахтибидох! Бамбара, чуфара, скорики, ёрики! Карета встань передо мной, как лист перед травой!
И со всей дури вмазал своей дубинкой, которая явно в его сне была волшебной палочкой, ничего такой палочкой, по хребту…так и хребта не соберёшь, по тыкве!
По такой лелеемой! По такой внушающей надежды на вкусное! По такой….оранжевой! ОЙ!ОЙ!ОЙ!ОЙ!
Тыква, что ожидаемо распалась на мелкие кусочки. Откуда-то сразу появились вездесущие мышки с крысками, и радостно пища, потащили бесплатное в свои норки.
Яга взвыла. На вой мгновенно прилетела верная метла. В руку Яги. Рука Яги непроизвольно дернулась, и врезала Горынычу по спине.
- Горыныч!!! – взвыла раненным зверем Яга, - ты, что творишь-то, бесстыдник трехглавый! Я ж их всё лето рОстила! Холила, лелеяла, удобряла, поливала!!! А ты!!! Фей недоделанный!
Проснувшийся таким резким образом Горыныч, стоял, моргая, не понимая, как он тут оказался. Откуда в его руках дубина, почему вопит Яга.
- А откуда столько тыквенных кусочков? – хрипло спросил он.
- Я тебя сейчас на кусочки разделаю! – взревела выведенная из себя Ягуся, - а ну, пошли! Будем разбираться, с чего у тебя всё началось! Что ты делал, перед тем как начал настолько вживаться в образы?! А?!
Горыныч наморщил лбы…
Думать предстояло долго и упорно.
А Яге пришла в голову хорошая мысль. Пока, временно, пока корней не найдут.
Надо Горынычу книги о пограничниках подсунуть. Пусть, раз уж так, пользу приносит.
Следующей ночью весь Лес и его окрестности имели незабываемую возможность, прослушать почти мелодичное трио.
Горыныч с закрытыми глазами ходил вдоль кромки леса, и почти мелодично напевал:
«На границе тучи ходят хмуро!»
Лес не спал. Нетерпеливо ожидая, когда же этот напев дойдет до Ягуси. Спавшей в Избушке, с новыми, звуконепроницаемыми окнами.
С такими же наушниками. Она подозревала, что будет не просто. И заранее подготовилась.
Группа туристов, решившая расположиться на ночлег в палаточном городке, на полянке в центре Леса, бежала дальше чем видела. И долго рассказывала о жуткой нечисти, с таким чудовищно устрашающим вокалом, и тройной тенью, что больше они в этот Лес ни ногой!
Уж ночью точно!
Но больше всех остались довольны мышки и крыски, существенно пополнившие свои запасы. И старательно разделывавшие тыкву для посушить.
А уж какие крупные были семечки!
Старший крыс думал усиленную думу. Как бы сделать так, чтобы сказка про Золушку, время от времени появлялась в поле зрения Горыныча. Но пока только думал…