После того вечера Эпаф позвонил Плутону, к которому хоть и ревновал Веру, но считал лучшим другом. Он не знал, с кем ему еще посоветоваться. Он чувствовал, что гибнет сам, гибнет его сердце, изнывает от одиночества душа и болит внутри.
- Привет. Что случилось? Ты так редко мне звонишь в последнее время.
- Плутон, я умираю… кажется. Вера была у меня…
- Вы переспали?
- Куда там! Смеешься, что ли? Я рисовал ее обнаженную.
- И после этого она взяла и ушла?
- Да. Улыбалась постоянно. И нарисовать ее она предложила. Если она не верит, что мы способны на большее, чем дружба, зачем приходит ко мне… и завлекает?
- Это явление с твоей стороны и зовется неразделенной любовью.
- Да, ты совершенно прав. Я знаю теперь, что это такое: любовь. Я люблю ее. Боже, как я ее люблю! И что мне делать?
- Увы, не знаю.
Вера пришла к Эпафу в начале декабря, как раз за день до своей свадьбы. И с порога сказала:
- Как моя картина? Покажи ее мне.
Эпаф хотел было возразить, но Вера не дала ему шанса: она поцеловала его и попросила:
- Свари мне кофе. И открой самый лучший коньяк, - она протянула ему бутылку из погреба отца.
- Разве ты пьешь крепкие спиртные напитки? Раньше ты пила в моем присутствии только пиво, - заметил Эпаф возмущенно.
- Открой коньяк - у нас есть, что отметить.
Эпаф открыл коллекционный коньяк и сказал:
- Вот твоя картина. Обещай, что не станешь просить меня организовывать персональную выставку. Я действительно здорово рисую - все друзья говорят это, - но на выставке эта картина висеть не будет.
- Сейчас посмотрю и вынесу приговор, - улыбнулась Вера.
Она взглянула на картину. На холсте была нарисована невероятно красивая обнаженная девушка, у которой лицо было закрыто сердцем алого цвета.
- Что это такое у меня на лице? - спросила Вера.
- Ты же не думаешь, что я выставлю твое лицо вместе с телом на всеобщее обозрение?! - он злился, сжимая кулаки и не отрывая глаз от ее платья.
Впервые в жизни она пришла к нему в платье. Платье было простое, черное, но облегающее и такое короткое, что ноги смотрелись не просто выигрышно, они обещали рай на земле.
- Это конспирация! Знаешь, я в восторге! Мне нравится, учитывая то, кто мой отец и что он сказал бы по поводу этой картины, приди он на выставку в начале марта следующего года.
- Какую выставку?
- Выставку твоих картин. Я ее организую в начале марта 2016 года. Я уже вложила в твое искусство свои деньги, так что время пошло, начинай рисовать. Учти, я хочу, нет, я требую, чтобы ты рисовал одну меня, только меня! И не обязательно голую, лишь бы я была так же красива, как и на этой картине.
- Я не стану выставлять эту картину на выставке, - дрожащим голосом сказал Эпаф.
- Разорить меня хочешь? Или разочаровать людей, которые в меня верят?
- Вера, я… - но он не смел произнести то, что хотел.
- Коньяк открыл? Давай выпьем, - она разлила коньяк в шоты.
- А повод какой? - спросил ничего не подозревающий Эпаф.
- Да просто ошеломительный: завтра я выхожу замуж.
- Выходишь… куда?! - ошалел Эпаф, отступая на порядочное расстояние.
- Замуж, - как ни в чем не бывало, ответила Вера.
- Кофе свари. Я пришла к тебе на чашку кофе, между прочим. И пригласить тебя на свою свадьбу. Ты же мой друг, не могла же я игнорировать этот факт.
Эпаф сварил кофе, но никак не мог понять, что ему делать дальше. Для него жизнь была кончена. А для Веры, наоборот, все только начиналось. Внезапно, когда они напились кофе с коньяком, что было, в общем-то, предосудительно делать перед свадьбой, Эпаф предложил достаточно смело:
- Я умею делать неплохой массаж. Хочешь немного расслабиться?
Вера, улыбаясь, ответила:
- Давай. А что делать мне?
- На стол ложись, на живот. Здесь очень мягко - это специально оборудованный стол для массажа.
Вера больше ничего не стала спрашивать, она просто легла на стол и прикрыла глаза.
- Профессиональный массажист скажет тебе, что ему не требуется никакая мазь или крем для смягчения рук. Я сделаю тебе приятное без всяких кремов, сухими руками, но ты оценишь искусство моих рук, обещаю! - Эпаф снял с нее платье и приступил к массажу.
Начал он с шеи, постепенно спускаясь к талии. Никогда в жизни Вера не испытывала ничего подобного. Эпаф оказался таким невероятным любовником, что она на пару секунд пожалела, что не попробовала силу и нежность его рук значительно раньше.
Эпаф большей частью трогал ее тыльной стороной рук, гладил и ласкал, имитируя прикосновения нежного пуха. И при этом движения его были просты, естественны и будто неуклюжи и несовершенны. Со стороны могло показаться, что он неумел и неловок, ничего не умеет, но пытается, словно ребенок, исследующий новый для себя мир, доставить особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже ногти на его руках были словно созданы, чтобы дарить новые ощущения, хотя должны были поцарапать кожу. Может быть, все дело было в том, что он был талантлив от природы, но не только. Очевидно, постоянно старался стать лучше, чем это возможно.
Вера привыкла к классическим вариантам получения наслаждения, испытанным ею ранее. Ничего особенного: миссионерская поза или она сверху - словом то, что обожают все мужчины. Никто никогда прежде не доставлял ей чувственного наслаждения, не был так изобретателен в прелюдии. И никто ранее не был так нежен с нею, пытаясь достичь желаемого, перехитрив ее. Эпаф, несомненно, заслуживал того, о чем мечтает только благодаря своему таланту быть способным к обучению любовником.
Наивно было бы полагать, что Вера не замечала того, чего хочет добиться от эротического массажа Эпаф. Он уже закончил гладить и изучать пальцами рук спину и приступил к талии и ягодицам. Прежде мужчины уверяли Веру, что ни одной женщине не нравится, когда ласкают попку. Будто бы это неприлично, даже стыдно получать удовольствие от подобных ощущений. Но Вера сейчас понимала, что они просто не умели делать ничего подобного и скрывали свое неумение под маской мачо и брутальности. Зачем стараться доставлять истинное наслаждение, если обычная женщина и так готова переспать с мужчиной просто так, без удовольствия для нее самой, но обязательно принадлежа на веки вечные своему недалекому партнеру?
- Обойдемся без поцелуев. Поцелуи годятся только тогда, когда женщина станет твоей - ты в этом абсолютно уверен, а сейчас они пока совершенно неуместны. Настоящий, профессиональный массаж подразумевает одну только ловкость рук…
Эпаф продолжал ласкать попку Веры, удивляясь ее молчанию. Она даже не стонала и не дергалась. Конечно, у нее было много любовников, но все же… Не могли они все быть такими же замечательными в постели, как полагал о себе Эпаф. Его пальцы нисколечко ее не волнуют? На ней первой он решил испробовать свое редчайшее умение, ей первой и единственной показать основы эротического массажа.
Эпаф понял, что ничего, кроме молчаливого согласия идти дальше, ему от Веры не добиться и усовершенствовал свои ласки, проникая пальцами внутрь источника его несбыточной мечты. Когда он проскользнул пальцами в сокровенное, Вера впервые вздрогнула, и Эпаф понял, что ей хорошо и что она не против его дальнейших нескромных действий. Он уже прикрыл глаза, умирая от стыда за свое нахальное поведение, но не убирал рук, а шел все дальше, надеясь только, что Вера не прервет его прежде, чем он получит то, о чем мечтал столько месяцев.
Настал момент, когда Эпаф был на взводе настолько, что не мог больше сдерживаться. Он стянул с себя брюки, снял трусы и очень робко, обняв Веру за талию, поставил ее на пол попкой к себе. И, легонько прижавшись к ней сзади, проверяя, согласна ли она и на это, вошел. Вот тут Вера довольно громко вскрикнула и не прекращала стонов, пока Эпаф не кончил. Во время секса Эпаф никак не мог расслабиться по-настоящему и все шептал, умирая от смущения:
- Прости меня, прости! Вера, прости меня! Вера, я тебя… люблю. Люблю тебя, Вера! Прости! Прости меня, люблю!
И обнимал ее обеими руками сзади за талию и спину. Вера спросила только:
- Почему все мужчины говорят, что любят, именно в постели?
Он не ответил ей, поскольку не мог одновременно наслаждаться своим счастьем и думать над ответом. Когда Эпаф убедился, что Вере хорошо, он подхватил ее на руки и отнес в постель. Там он все время, пряча глаза, принес ей еще коньяка и сказал:
- Я никогда не стал бы лгать женщине, тем более тебе. Я люблю тебя, Вера.
- Да ладно, расслабься, охотник. Я знаю, что ты влюблен в меня по уши. Я бы ни за что не переспала с тобой, если бы не убедилась, что ты в меня влюблен.
- Это я заставил тебя со мной переспать. Это моя вина.
- Настоящий бог эротического массажа, да? Ты, ей-богу, такой забавный! Когда ты предложил мне массаж, я уже знала, чем все это кончится. И сама, добровольно пошла на это.
- Зачем?
- Хотела с тобой переспать.
- Ты же уверяла, что не хочешь этого.
- Ты опасно сексуальный, когда влюблен. Никогда раньше я никого не дразнила так, как тебя сейчас. Мне понравилось. Если ты согласишься, я и дальше буду делать это… для своего удовольствия.
- Но ты… без пяти минут замужем. Ты же не выйдешь за него замуж?
- Почему? Выйду, чтобы не огорчать отца.
- А то, что я страдаю - на это тебе наплевать? Что с нами обоими будет?
- Ничего. Больше мы не будем с тобой спать. У меня будет муж…
- Красивый, умный, богатый, образованный…
- Откуда ты знаешь?
- Выбор отца обычно именно такой, - справедливо заметил Эпаф.
- Ати - мой друг детства. Мы вместе навсегда и я не могу разбить ему сердце. Я не люблю его, но он меня любит.
- Помню: ты не веришь в любовь…
- Уже верю, глядя на тебя, - Вера улыбалась, обнимая его за шею в постели.
- Потрясающе! Мне, получается, сердце разбивать можно, а этому Ати - ни в коем случае. Вывод: в мужья надо выбирать себе только друга детства - у всех остальных нет шансов.
Вера рассмеялась.
- Зачем ты со мной переспала именно сегодня? Завтра твоя свадьба… А если будущий муж узнает?
- Это обычный девичник перед свадьбой, но вместо подруг меня развлекал ты. Люблю пикантные ощущения и приключения. Ати ничего не узнает, если ты ему не скажешь. А ты не скажешь - я тебя попрошу об этом и ты мне подчинишься беспрекословно, правда ведь?
- С одним условием…
- Я так и думала. Каким?
- Мы займемся сексом еще раз. Прямо сейчас.
- Годится. Это все?
- Нет.
- Давай сначала выполним первое условие договора, - Вера поцеловала его в губы.
После стандартного секса Вера спросила:
- И что там еще?
- Я ничего не скажу твоему мужу о нас, если ты меня не бросишь.
- Что это значит?
- Любовником своим сделаешь.
От изумления Вера вынырнула из постели и сказала резко:
- А ты в курсе, что это… аморально?
- Да. Но ты тоже в курсе, что я тебя люблю.
- Наверно, есть еще молодые люди, которые любят меня. Мне со всеми спать?
- Переспишь хоть с одним из них - убью!
- То, что ты предлагаешь, охотник - лишено всех норм морали, неэтично и вообще грешно! Грешная любовь затягивает…
- Сейчас я в том положении, что мне не приходится выбирать. Я расскажу все твоему мужу, и он меня убьет.
- Он не ревнив.
- Почему же ты не хочешь, чтобы я ему все рассказал?
- А он отцу расскажет моему.
- И что отец?
- А вот отец тебя убьет. И в землю закопает, и надпись напишет, что ты сам виноват в своей смерти. Твоей рукой.
Эпаф почему-то поежился. Вера заулыбалась.
- Приходи завтра на мою свадьбу. Я познакомлю тебя со своим отцом. Время пришло узнать тебе, кто он такой и почему знакомство со мной будет тебе дорого стоить.
- Я не приду. Что мне там делать? Смотреть, как ты целуешь красивого парня, чтобы сделать мне больно?
- Ты сделал себе больно уже в тот день, когда подошел познакомиться со мной. Любой легкомысленный поступок имеет последствия, я же говорила. Не придешь на свадьбу - не соглашусь на твое условие. Решай, что для тебя важнее: любовь ко мне или упрямство.
- Плутон говорил мне, что если я полюблю тебя всерьез, мне можно будет забыть обо всем, что для меня важно и выполнять все твои желания.
- Мудро. Придешь? - она стала одеваться.
- Да куда я денусь? - покорно ответил Эпаф.
"Когда любовь стремится к бесконечности", роман №3, часть 4, "Четвертое измерение", глава 8
19 февраля 202419 фев 2024
9 мин