Так любить — что в лицо не узнать,
И проснуться от шума трамвая.
Ты жена мне, сестра или мать,
С кем я шел вдоль околицы рая?
Слышишь, ходит по кругу гроза —
Так и надо мне, так мне и надо!
Видишь, вновь закрываю глаза,
Увлекаемый в сторону ада.
Заурядны приметы его:
Есть завод, проходная, Кузьминки,
Шум трамвая, но прежде всего —
По утраченной жизни поминки.
За столом причитанья и смех,
И под утро не в жилу старшому
Всех вести на обоссанный снег
И уже добивать по-простому.
Оставайся со мной до конца,
Улыбнись мне глазами сухими,
Обернись, я не помню лица,
Назови свое прежнее имя.
Сергей Гандлевский
Стихотворение о потере, памяти и любви; о жизни; её беге по кромке смерти и ада. Здесь всё построено на полутонах - не рай, но его околица, не ад, но приметы его. Творчество Гандлевского известно своим интроспективным характером и поэтическим исследованием личных переживаний и связей с миром, о котором никогда не известно - потусторонний ли он? И правда ли он существует? В туманном осознании предчувствия гибели и страшном одиночестве бытия простая просьба остаться до конца означает огромный труд человеческой жизни - жертвы и любви. Автор, как Орфей, спустившийся в ад, но позабывший свою Эвридику, сам шествующий за нею тенью и жаждущий её узнавания взывает к призраку прошлого в надежде возвращения если не в рай, то хотя бы к его околице.
Как, впрочем, и все мы.