Этот рассказ, один из первых, был написан ровно три года назад. В тот день я узнала, что ушел из жизни мой самый любимый актер. Актер, на которого удивительным образом был похож один человек...
Целый год уже без тебя, но я держусь, просто живу, даже иногда отвлекаюсь от мыслей о тебе. Осенью начала ходить в храм, нет, не для того, чтобы плакать горькими слезами перед иконами, нет, я не про это. С той самой осени и на всю жизнь только об одном Его прошу: «Да будет воля Твоя!» Во всем и везде, и во мне, и в тебе. Пусть будет как надо, а я, я просто живу, хожу, дышу, но не тобой.
Прошла лютая забайкальская зима, знаешь, однажды я чуть было не замерзла, возвращаясь домой после литургии. Как падчерице из сказки мне вдруг захотелось свернуться клубочком вот под тем кустиком, ты знаешь, из этого храма дорога идет по берегу Читинки, я помню там все, а ты, ты и сейчас живешь около…
Весна была ранняя, дружная и счастливая, еще бы я не была счастливой – впервые в жизни я так праздновала Пасху, и она была как всегда вместе с нашими праздниками, я даже забыла, что ты уехал… Мне было абсолютно безразлично: куда, зачем, на каком ты материке какой планеты – я просто ждала, каждый день, каждое утро, просыпаясь, и каждый вечер, засыпая с твоим именем, но без тебя. Эта привычка осталась со мной навсегда, приросла к душе, стала чем-то необходимым. Лучше тебе не знать о ней, иначе, как жить, зная, что где-то очень далеко о тебе помнят и тебя зовут.
Летние хлопоты и все в храме, я просто жила в нем, став настоящей хозяйкой и подчинив себе вездесущих старушек. Но иногда замирало сердце: год твоей поездки заканчивается, и тогда молилось особенно…
Был июль, была несусветная жара и была вечерня. В конце службы в наш крошечный храм зашел Женька, тот самый пацан, наш с тобой общий знакомый. Я как стояла свечечкой, так и осталась стоять, не поняла я, с чем столкнулась, это был первый такой опыт, когда знаки приносят или заставляют людей приходить с вестями. Видимо мой ангел-хранитель пнул тогда Женьку, заставив того впервые в жизни войти в храм.
После службы подошел, радостный, ох, ну зачем ты мне?, на кой сдался?, ладно, проводи уж… Идем, он болтает, счастливый дурень, я отвечаю, лишь бы не молчать, как вдруг. Это было на полпути, и солнце било мне прямо в глаза и оно вдруг закачалось, перевернулось вообще все: солнце, небо, земля, весь мир… А всего-то и случилось, Женька просто сказал: «А ты знаешь, что А. уже вернулся?!» Чего мне стоило устоять, не упасть, нацепить на лицо безразличную маску, ведь Женьке ничего не известно о нас. Как я шла дальше – не помню, он что-то болтал, уже о другом, как хорошо, что он ничего не понял, только кажется обиделся, когда, дойдя до перекрестка, я с ним распрощалась.
Вот и дом, дома мама, я смогу, я войду с этой маской и она ничего не поймет. Наивная! Не успела я переступить порог, как наткнулась на ее встревоженный взгляд: «Что случилось?» - «ничего, мама, ни-че-го…» Вопрос повторился и опять «ничего», но не смогла, не выдержала, ответила просто: «А. вернулся» и к себе, бегом, очертя голову, как в омут. Ноги сами принесли меня в угол с иконами, вот, оказывается, для чего я целый год его обустраивала, прикупая, украшая, ведь до этой минуты, если честно, это было просто красиво, не более… А в ту минуту я молилась, молилась первый раз в жизни, я рыдала так искренне, что, наверное, все ангелы притихли, сложив крылышки, чтобы не мешать мне выплакать свое горе и наконец-то отпустить тебя. Да, я успокоилась, я отпустила тебя для того, чтобы жить дальше. Я не смогла вычеркнуть тебя из сердца, я просто спрятала тебя очень надежно и закрыла на замок…
P.S. Двадцать лет я носила это в себе и только сейчас смогла доверить бумаге, то есть монитору. Спасибо за это твоему знаменитому двойнику!