Существует легенда, что он жил, умер и похоронен в Касимове, получив во владение наследие татарских ханов
Он действительно был шутом – во времена Петра Великого и правления племянницы его Анны Иоанновны. Но ведь и дворянином тоже был – из старого рода, известного на Руси с XVI века и пышно ветвившегося по всей стране, от Костромы до Владимира, от Новгорода до Рязани, точнее – касимовских мест. Иван Алексеевич (или Александрович?) Балакирев был из костромских дворян, родился на рубеже XVII и XVIII веков и в положенном для дворянского недоросля возрасте принят был в Преображенский полк. Служил в Петербурге, и ничего удивительного в том нет, что жизнь свела его с самим императором Петром Первым. Понравился ему бойкий ответ удалого солдата в весьма пикантной ситуации (Балакирев, вынырнув из Невы, предстал перед царем, едва успев надеть ботфорты да шляпу и взять в руки ружье). Петр приписал его ко двору, к его шутейному сообществу, поручив еще и выполнять распоряжения царицы Екатерины Алексеевны.
А с ними дураки и шуты…
И не надо удивляться тому, что дворянин оказался в должности шута. Тогда ведь не было еще императорского указа о вольности дворянства – куда поставил тебя глава государства, там и служи Отечеству. В шутейный собор Петра входили и царский дядька Никита Зотов, и грозный вельможа Ромадановский, и иностранные, как теперь сказали бы, специалисты. Такие были времена – веселые. И потому шутов при дворе хватало. Сама же культура шутовства в стране, где нет надежных коммуникаций между верховной властью и управляемым ею народом, выполняла роль этой отсутствующей связи: кто царю правду скажет – как не шут? И про воровство, и про чиновный произвол, и про взятки…
Наш современник, замечательный историк прошлого века А. Панченко возводил русское придворное шутовство к великому русскому православному юродству. Основной постулат философии шута, размышлял ученый – тезис о том, что самый большой дурак тот, кто не знает, что он дурак, а единственный неподдельный мудрец – юродивый, который дураком только притворяется.
Иван Балакирев при дворе дураком притворялся, но не был им. Иначе не выжил бы в коловращении тогдашней петербургской жизни. Смешил, шутил, был остер на язык, а еще выполнял поручения императрицы: тому письмо отнеси, другому – записку. Он был в курсе переписки царицы с Вильямом Монсом и молчал. А когда на Монса донесли и казнили его, молчать уже было бессмысленно. Иван Балакирев и тогда лишнего не сказал и относительно легко отделался, получив три года каторги в Эстляндии, на каменоломнях городка Рогервик. Трех лет не прошло, как император Петр умер, а императрицей стала Екатерина. Она вернула Балакирева ко двору, дала ему какую-то должность, вовсе не шутовскую. Наделила земельными владениями в Касимове на Улановой горе да в двух окрестных деревнях. Вроде бы приказ своего усопшего супруга выполнила.
Там была такая история. В 1722 году Петр отправился в Персидский поход по рекам Оке и Волге. И Балакирев в том походе царя-благодетеля сопровождал. Проходили мимо Касимова. Князю Долгорукову зеленые веселые окские берега понравились – Петр наделил Долгорукова здешними землями. А тут и Балакирев решил свое словечко вставить: «А что, государь, если сделаешь ты меня Касимовским ханом?» – тем более что род ханов касимовских прервался, а ханство вроде никто не отменял. Петр, видно, был в благодушном настроении, потому и заявил: «Быть тебе, Ванька, касимовским ханом. Только не спеши сюда. Успеешь». Как в воду смотрел государь…
Отпуск за свой счет
Вот Екатерина завет мужа выполнила и касимовскими землями Ивана Балакирева наделила. Хотя документы архивные подтверждают, что процесс этот завершился лишь в 30-е годы восемнадцатого века. Екатерина, которая сама вскорости умерла, здесь вроде бы и ни при чем.
Иван дураком не был. Потому пережил он короткое царствование 2-летнего императора – тинейджера Петра Второго и Анну Иоанновну, призванную на российский престол из Курляндии, смог очаровать. Она вновь записала его в штат придворных шутов.
Императрица своим шутейным двором управляла твердой рукой, даже свадьбу шутов в знаменитом ледяном доме устроила. Балакиреву благоволила. Когда Иван женился на мещанской дочери Морозовой, именно государыня решила проблему получения приданого в сумме 2 тысячи рублей. Столетием позже великому стихотворцу Александру Пушкину пришлось самому оплачивать приданое своей невесты и будущей жены. А Балакиреву императрица помогла приданое от тестя получить – легким движением руки. И дом каменный Балакирев завел за Литейным двором в Петербурге. Совсем не бедствовал он на шутейной службе. Но что-то его беспокоило. Что-то изменилось в статусе шута при дворе – управляли ими теперь, не в пример временам Петра, как дураками, да и сами управители большим остроумием не отличались. Наступил момент, когда Балакирев неудачно пошутил над всесильным Бироном.
Императрица его пожурила, но он понял, что второй такой шутки не простят. Да и первую могут не простить.
Он отпросился в отпуск, в свои касимовские владения. Был отпущен. А вскоре императрица скончалась, при дворе империи российской опять началась борьба за власть, не до шуток было – Анна Леопольдовна, регентша при младенце Иване Антоновиче, всех шутов велела от двора отпустить. Так что Иван вовремя в Касимов уехал в 1740 году.
И шут с нами
Жил он здесь или не жил, историки до сих пор выяснить не могут. А легенда утверждает – жил здесь Иван Алексеевич Балакирев. Скучал, ходил в Егорьевский (Георгиевский) храм, помогал ему, не скупясь. Иногда устраивал, как бы сейчас сказали, перформансы: покупал на базаре нагруженный сеном воз, а потом приказывал выпрячь лошадь и сбросить воз с высокого окского берега. Светилась на солнце сено-солома, разлеталась, как пух, гремели, разваливаясь на ходу телеги… А он, наверное, думал о своей многообразной и сумасбродной жизни. Наверное, и песни, плывущие по вечерам над Окой, слушал, и на девичьи хороводы любил смотреть. Светской жизни не вел – какая тогда в Касимове светская жизнь… Умер Иван Алексеевич в 1742 году и похоронен в Георгиевском (теперь Богоявленском) храме. Могила безымянная обнаружена, крест на ней стоит. Считается, что под ним упокоен шут Балакирев.
Современные историки прямых подтверждений той легенде не находят. Документы Георгиевской церкви за интересующий нас период сгорели. Но в Рязанском госархиве хранятся документы за 1740-50-е годы, в которых упоминается в Касимове вдова прапорщика Балакирева – Анна Алексеевна Балакирева. Жили в округе не один, а несколько Балакиревых, возможно, родственников нашего Ивана Алексеевича. Много тайн оставил после себя царский шут Балакирев, может, и приоткроет когда-то таинственную свою линию жизни. Интерес к ней возвращается практически каждое столетие.
После смерти своей шут бы прославлен литератором К. Полевым, выпустившим в 1830-е годы книгу с анекдотами о шуте Балакиреве, как считается, наполовину выдуманными. Но книжка была бестселлером. В начале прошлого века пьесу в стихах о Балакиреве написал Анатолий Мариенгоф. В самом конце прошлого века, в 1999 году, в московском Ленкоме была поставлена пьеса Григория Горина «Шут Балакирев» – озорная, мудрая и даже чуть-чуть мистическая. Жизнь идет, а шут все-таки с нами.
Ирина Сизова