Адольф Гитлер считал, что Англии ничего другого не оставалось, как принять участие в грабежах Франции, хотя бы уже для одного того, чтобы не дать последней чрезмерно укрепиться за счёт Германии. По мнению Адольфа Гитлера, это была единственная тактика, которая вообще была возможна для Англии в данной обстановке.
Адольф Гитлер полагал, что Англии не удалось достичь тех целей, которые она ставила себе в войне...
Англии не удалось добиться такого положения, чтобы ни одно из европейских государств не поднялось выше определённого уровня...
Германия, как военная держава, до 1914 г. находилась в окружении двух стран, из которых одна была столь же сильна, а другая обладала ещё большей силой, нежели Германия. Кроме всего этого Германии ещё приходилось считаться с преобладанием морских сил Англии. Уже одних сил России и Франции было достаточно, чтобы помешать слишком большому распространению влияния Германии. Адольф Гитлер акцентировал внимание на достаточно неблагоприятном военно-географическом положении Германии. По его мнению, на это Англия тоже могла делать известную скидку, ибо плохое военно-географическое положение очень мешало росту военного могущества Германии. Морское побережье, как считал Адольф Гитлер, с военной точки зрения, представляло для Германии особенно большие неудобства, ибо берега её были слишком узки и малы... Что же касается сухопутных границ, то они были слишком открыты, а сухопутные фронты слишком обширны.
Совсем иным было положение Франции. Франция являлась самой могущественной военной державой на европейском континенте. Её южные границы представляют собою как бы естественную защиту против Испании и Италии. Против Германии Франция была достаточно защищена тем, что немцы сами были совершенно бессильны. Линия Французского побережья такова, что Франция всегда может на длинном участке фронта угрожать самым важным нервным узлам Великобритании. Эти крупные английские центры представляли очень хорошие мишени как для французского флота, так и для французской дальнобойной артиллерии. Подводная война со стороны Франции и могла бы также стать чрезвычайно опасной для всех важнейших путей английской торговли. Если бы Франция, опираясь на протяжённость своего атлантического побережья и на не менее обширные французские части Средиземного моря, начала подводную войну, то её подводные лодки могли бы нанести Англии величайший ущерб.
Однако, Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила, в результате этого, французскую гегемонию на европейском континенте. Таков, по мнению Адольфа Гитлера, был общеполитический итог.
Результаты Первой Мировой Войны в чисто военном отношении: укрепление Франции как первой державы на суше и признание за Америкой прав на такие же морские вооружения, какие имеет сама Англия.
Экономические итоги Первой Мировой Войны для Англии: территории, в которых хозяйство Великобритании было чрезвычайно заинтересовано, стали достоянием бывших союзников.
Адольф Гитлер был уверен в том, что английская традиционная политика требовала "балканизации" Европы. В то же время, интересы Франции требовали известной "балканизации" Германии.
Желание Англии было и остаётся - не допустить, чтобы какая бы то ни было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для чего Англии необходимо, чтобы силы отдельных европейских государств уравновешивали друг друга. В этом Англия видит предпосылку своей собственной мировой гегемонии.
Желание Франции было и остаётся - не допустить, чтобы Германия стала действительно единым государством с единым крепким руководством, для чего она систематически поддерживает идею превращения Германии в конгломерат мелких и мельчайших государств, чьи силы взаимно уравновешивают друг друга, и всё это - при сохранении левого берега Рейна в своих руках. В такой системе Франция видит главную предпосылку своей собственной гегемонии в Европе.
Цели французской дипломатии в последнем счёте идут вразрез с целями и тенденциями британского государственного искусства.
Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Однако, Адольф Гитлер был уверен в том, что Англия не была заинтересована в уничтожении Германии. Напротив, он считал, что с каждым годом английская политика всё больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится всё сильнее...
Адольф Гитлер настаивал на том, что самым смертельным врагом германского народа является Франция. Всё равно, кто бы не правил во Франции - Бурбоны или якобинцы, династия Наполеонов или буржуазные демократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики - конечной целью французской иностранной политики всегда будет захват Рейна. И всегда Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет стремится к тому, чтобы Германия представляла собою слабое и раздробленное государство.
Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой. Франция же не желает, чтобы вообще существовала на свете держава, именуемая Германией.
Англия не хочет такой Франции, чей военный кулак без всяких помех со стороны остальной Европы охранял бы политику, которая раньше или позже придёт в столкновение с английскими интересами. Англия ни в коем случае не может хотеть такой Франции, которая, опираясь на несметные угольные и железные богатства в Западной Европе, продолжала бы создавать себе могущественную мировую экономическую позицию, представляющую опасность для Англии. Наконец, Англия не может хотеть такой Франции, которая смогла бы разбить все остальные государства на европейском континенте, что не только могло бы, но неизбежно должно было бы привести к возрождению старых мечтаний Франции о мировом господстве. Англия понимала, что при таких обстоятельствах французский воздушный флот может стать для неё много опаснее, чем в своё время немецкие цеппелины. Военное превосходство Франции не может не расстраивать нервов мировой великобританской империи.
Но и Италия не может хотеть и не хочет, чтобы Франция ещё больше укрепляла своё привилегированное положение в Европе. Будущие судьбы Италии неизменно связаны с побережьем Средиземного моря. Италия приняла участие в Первой Мировой Войне, разумеется, совсем не для того, чтобы добиться расширения Франции. Италию толкало в войну стремление нанести смертельный удар своему адриатическому сопернику. Всякое дальнейшее укрепление Франции на европейском континенте неизбежно будет служить помехой Италии. И этого, разумеется, ни на йоту не может изменить тот факт, что итальянский и французский народы родственны между собою.
Собственно британские интересы Англии отнюдь не требуют дальнейшего ослабления и тем более уничтожения Германии, но зато в этом чрезвычайно заинтересован интернациональный еврейский биржевой капитал. Расхождение между официальной или, лучше сказать, традиционной политикой английских государственных деятелей и решающими силами еврейского биржевого капитала явственнее всего обнаруживается именно в вопросах английской иностранной политики. В противовес всем интересам британского государства еврейский финансовый капитал добивается не только полного экономического уничтожения Германии, но и полнейшего политического порабощения её. Еврейский капитал считает, что полностью подчинить Германию интернациональному контролю, то есть полностью подчинить германский труд еврейскому мировому капиталу возможно только в том случае, если Германию удастся в политическом отношении большевизировать.
Чтобы марксистские банды интернационального еврейского биржевого капитала в состоянии были окончательно сломить спинной хребет германскому национальному государству, им необходима дружественная поддержка извне. Для этого евреям и нужно, чтобы французские армии угрожали Германии, до тех пор пока внутри страны наступит такое разложение, которое позволит большевистским бандам, спущенным интернационально-еврейским биржевым капиталом, окончательно овладеть немецким государством....