В сентябре 1979 года в прокат вышел фильм Владимира Грамматикова «Шла собака по роялю».
У наших родителей не принято было разговаривать с нами на «взрослые» темы. У нас не было Ютуба, Тик-тока, интернет-кинотеатров. Не было даже видеомагнитофонов, кажущихся сейчас «прошлым веком». Поэтому информацию о взаимоотношениях противоположных полов, мы жадно черпали из тех фильмов, что выходили в официальный Советский прокат.
На смену пропитанным целомудрием фильмам шестидесятых «А если это любовь?», «Доживём до понедельника», «Переходный возраст» приходили более откровенные: «Ключ без права передачи», «Когда я стану великаном», совсем уж взрослый «Школьный вальс». Ещё не прошли с триумфом по экранам страны « В моей смерти прошу винить Клаву К» и ставший гимном целого поколения «Вам и не снилось», или сверкающий западной вседозволенностью «Пришло время любить».
Конечно, огромным успехом пользовались, допускаемые в советский прокат, иностранные фильмы. Мы пели «Генералы песчаных карьеров» на русском, играли в викингов, в Зорро, благодаря студии Дефа подражали индейцам, вслед за Болливудом, пытались имитировать пафосную дружбу героев индийских фильмов.
Но, наверное, в силу возраста, в вышедшем в декабре 79 года многосерийном фильме «Д’Артаньян и три мушкетёра» мы жарче всего обсуждали отношения Д’Артаньяна с Констанцией…
Вот в такой атмосфере взросления, жажды романтизма и подвигов, произошла эта история…
1. Кутуз
-После звонка не расходимся, - заканчивала урок Светлана Борисовна, - все идём в спортзал на линейку.
Класс неодобрительно загудел.
-Ничего, ничего! Не возмущайтесь! Это ненадолго, - настаивала учительница, - участие в жизни школы такая же обязанность, как и учёба. Для вас же всё делается.
Все нехотя поплелись в большой школьный коридор, который по совместительству был нашим спортзалом.
Почти все классы уже выстроились не очень ровными четырехугольниками. В зале стоял приглушенный гул.
-Так, прошу тишины, - начал Александр Николаевич, наш учитель физкультуры и директор школы.
-Сегодня у нас на повестке дня два вопроса. Это организация Новогодних праздников, каникул и награждение.
Завуч, Галина Степановна, зачитала план мероприятий на предстоящие каникулы. После того, как она назвала дату детских утренников и вечера для старшеклассников, настроение у всех заметно поднялось.
-Так, а теперь, - призвал к тишине Александр Николаевич,- я попрошу выйти к нам ученика восьмого класса Кутузова Сергея.
Серёга вышел и развернулся лицом к строю.
Ребята, - продолжал директор, - Сергей уже не в первый раз защищал честь школы на районных соревнованиях по лыжам, занял второе призовое место на дистанции пять километров с результатом 19 минут 45 секунд. Он выполнил норматив первого юношеского разряда!
Все радостно захлопали. Серёга покраснел и скромно опустил голову.
-Грамоту, значок и удостоверение первого юношеского разряда по лыжным гонкам - продолжал Александр Николаевич, - Сергею вручит его одноклассница, Петровская Галина.
Галя вышла из учительской в белом праздничном фартуке и под звук грянувшего из включённого магнитофона «Туша» подошла к Серёге, протягивая ему грамоту с удостоверением. Затем она приколола ему значок на пиджак и крепко пожала руку.
-Поцелуйтесь ещё! - прошипел стоящий у меня за спиной Саня Синцов.
-Ты чего? – прошипел я в ответ, пихнув Саню локтем, - Классно же!
Хотя, я, если честно, лукавил. В глубине души Серёге я завидовал.
Среди нашей подрощи он, конечно же, был самым крепким физически. А еще, очень… уверенным в себе, что ли. Не наглым, нет. Именно спокойно-уверенным. В себе. В своей правоте.
При обострении, какого либо спора, когда словесные аргументы заканчивались, Серёгино красивое лицо становилось жёстким, слегка надменным. Не противно-высокомерным, а именно слегка надменным, что подчеркивало благородное превосходство над оппонентом.
Лицо возбуждённо румянилось. Играли желваки на скулах. Глаза суживались, как будто прицеливаясь в соперника, а маленький шрамик, на скуле, с левой стороны обычно почти не заметный, начинал ярко белеть, кратно добавляя лицу мужественности.
А, главное, эти грамоты - то и дело, перед всей школой. Меня тоже награждали. И за участие в олимпиадах, и за конкурсы стихов, но это… первый юношеский! Звучало, конечно, на порядок круче.
В общем, я ревновал. Еще не знал кого, но к кому, знал точно. Так это я! А Саня то чего?
2. Саня
-А, вот, смотри, Мих, - по дороге домой неожиданно начал разговор Саня, - если, например, одному пацану девчонка понравилась?
-Ну?
-Чего ну? - Саня был необычно агрессивен.
-Такое бывает, - старался я не накалять обстановку.
-Чего сразу - бывает? Чего ты начинаешь? - Саня был «не в себе».
-Я не начинаю, - остановился я примирительно, - я про то, что бывает такое. Что какая-то девчонка нравится.
-Не фига не какая-то, - опять напрягся Саня, - очень даже клёвая девчонка!
-Ясное дело, - я пытался успокоить друга, - и чего?
-Ничего! – продолжал пытаться обидеться Саня, - Именно, что ничего! Как у Мишки Синицына, помнишь?
Совсем недавно мы посмотрели классное кино «Шла собака по роялю». С тех пор многие свои мысли, и поступки сверяли по действиям героев фильма.
-Она чего, в лётчика влюблена? Где у нас лётчики-то? – пытался я шутить, - или в того, из кино?
-Да ну тебя! - выстраивал обиду Саня, - в какого, нафиг, лётчика? Она вообще не такая.
-А кто, хоть, - старался я всё же сдерживать его эмоции, - я знаю?
-Конечно! – не подумав выпалил Саня, - только дело не в этом.
Он задумался и затих.
Я перестал улыбаться. Похоже, всё серьёзно.
-Я ж не выпытываю, Сань, я только, чтоб понять - в чем проблема?
-Да нет пока никаких проблем. – Голос Сани становился миролюбивым.
-Подходил уже к ней? – спросил я в лоб.
-Кто? – опять косил «под дурку» Саня.
-Ну, не я же, - я посмотрел на Саню, но он сознаваться не собирался, - пацан этот твой.
-А! Нет! Я, вот, и хотел тебя спросить – чего делать-то? Вот, если он… никакой. - Саня посмотрел на меня в упор, - Никакой, понимаешь. Не спортсмен, как Кутуз, не отличник, ни в клубе, там, в спектаклях, как ты.
Я скромно потупил глаза.
-Простой, понимаешь? – Саня искал своими глазами мой взгляд. Он чуть не плакал. Он искал поддержки.
Я, если честно, уже замёрз. Мы минут десять стояли на повороте к моему подъезду, а декабрь в этом году выдался морозный.
-У тебя мать дома? – я увильнул от сантиментов.
-В смене. – Саня встряхнулся.
-Айда ко мне. Мои всё равно в школе до вечера, – пригласил я друга, - чайку выпьем, согреемся и всё обсудим.
-Давай. – Саня с готовностью согласился.
3. Легенда моста Руаяль
Мы усиживали уже второй чайник.
Конечно, Саня признался, что он и есть тот самый пацан. Рассказал, кто из одноклассниц поразил его сердце, и теперь мы пытались выстроить план действий.
-Понимаешь, Мих, я и на гитаре не хуже Кашина, согласись. И в баскетбол за школу взяли. Всё, вроде бы… - в голосе Саньки звучала безнадёга, отчаяние, - Да ещё очки эти! Вроде, привык уже. И не смеётся никто особо. Только тут Ленка Соколова на перемене поворачивается ко мне и кричит: «Синцов, а ты в баню подглядывать ходишь в очках?» Все как заржут!
-И Галька?
-Галя, Мих. Нет, она не смеялась. Она вообще не такая. А в баню подглядывать я с того раза и не лазил.
-Так Галька-то не смеялась?
-Галя, Мих! Нет. Не смеялась, но всё равно. Вот представь, Д’Артаньян или Зорро - в очках… Я даже заступиться за неё, если что, не смогу.
-Почему?
-Очки эти.… А если разобьют?
-Перед дракой и снять можно. – Не очень уверенно сказал я.
-Снять можно, - вздохнул Саня, - только всё равно – «очкарик».
-Мне кажется не в этом дело. - Хотя я понимал, что именно в этом. - Ты же это… - я замолчал, подбирая слова.
-Чего? – вскинулся Саня. Он сейчас был крайне чувствителен.
-Ну… надёжный, - вымучил я пафосное слово, - по-пацански, как друг.
-Не докажешь же! - в его голосе опять сквозило отчаяние. - Вот если бы подвиг какой! – глаза у Сани загорелись, - котёнка бы, какого с дерева снять, что ли. Не попадается ничего.
Мы оба замолчали. Очки - аргумент серьёзный. В очках подвиги смотрелись не очень. Продолжение разговора он предложил сам.
-А помнишь, брательник твой, Серёга, летом рассказывал, - что если отвар сделать из подкрылков майских жуков, то любая девчонка влюбится?
Вообще Серёга говорил не совсем про «влюбится», но тема «приворота» сразу родила в моей голове совсем другую идею.
-Не, фигня это всё.
И я рассказал Саньке подслушанную на днях историю.
Недавно приезжала к моим родителям подруга, тётя Валя Столбова. Наша, деревенская, но с замечательным голосом. Благодаря этому голосу пела она теперь в Москве и колесила с концертами по разным странам. Сейчас, как раз вернулась из очередной поездки, из Франции. Просидели они с родителями всю ночь. А стены то тонкие…
-У неё там, короче, с одним из их группы замутилось. - Я замолчал, думая как рассказывать дальше, чтобы особо не выдавать взрослые тайны. - Только она не уверена, серьёзно он или нет.
-Ну?
-А в Париже есть мост такой, Королевский. Мост Руаяль по-ихнему. Если, короче, в Новогоднюю ночь на этом мосту поцеловать человека, то - всё!
-Чего - ВСЁ? - вздрогнул Саня.
-На всю жизнь вместе!
-Да, ладно! – похоже, Саню впечатлило, - и чё?
-Да, ни чё! – не стал я вдаваться в подробности, - мужик этот, когда она ему предложила, не пошел целоваться на мост-то. Испугался.
-А… - Саня вроде потерял интерес
-Чего «А»? – мне хотелось развивать идею, - значит правда про мост-то
-А чего? – Саня, похоже, заинтересовался, - особенный какой-то мост?
-Да, фиг знает, - не стал врать я, - старый очень, а так - ничего особенного. Она фотку где-то оставляла.
Я подошел к книжному шкафу и протянул Сане открытку с Мостом Руаяль в Париже. Саня жадно вглядывался в изображение.
-Главное, он на наш похож, - пошутил я, - только арок пять, а не одна, как на нашем.
-Слушай, Мих, - Саня стал загадочным, - а наш тоже старый?
-Двадцатого года, по-моему, - напряг я память.
-Так. А если на нашем… только поцеловать пять раз, – помечтал Саня – сработает?
4. План
-Главное, что бы на мост пришла, да ещё в Новый год. - Рассуждал Саня, - Как её заманить-то?
Мы шли из школы по морозной декабрьской улице.
-Как то поцеловать ещё надо. Тем более, если пять раз.
-Фигня, - не очень уверенно парировал Саня, - если уговорю прийти, то как-нибудь поцелую!
Я понимал, что про то, как заманить Гальку на мост, он ещё может думать, а про то, как поцеловать, даже не решается.
-Придумай ей подарок какой-нибудь. Ну, типа, «на Новый год». Подойдёшь, подаришь.
-И чего? Вот тебе подарок, приходи ночью на мост, не пожалеешь! - Саня так смешно изобразил загадочность в голосе, что мы оба рассмеялись.
-Нет, - сказал я, просмеявшись, - надо придумать, зачем звать. Не скажешь же, приходи, мол, Галь на мост ночью. Я тебя поцелую. Пять раз.
Мы опять засмеялись.
Ситуация понятней не становилась.
5. Подарок
Через несколько дней представился идеальный, на мой взгляд, случай.
Мы шли из школы весёлой толпой. Около клуба Саня, вдруг, отошел к сугробу у памятника и, наклонившись, поднял что-то. Все остановились, разглядывая, чего он там достал. Отряхнув снег, он поставил на каменный выступ ограждения лестницы игрушечного зайца с барабаном, повертел за спиной игрушки ключик. Заяц забарабанил, смешно вскидывая палочки и медленно поворачиваясь вокруг своей оси.
-Какой классный! - прервала молчание Галя.
Санька тут же взял зайца в руки и протянул ей:
-Бери, это тебе. Подарок, - искренне улыбнулся ей Саня, хотел что-то продолжить, но Галя вдруг сказала:
-Как ты разглядел-то его.
Она не планировала обидеть и даже не намекала на его очки, только Санька сразу как-то сник. Сунул ей в руки игрушку и быстрыми шагами пошёл в сторону дома.
-Ты чего, Саш? – крикнула вдогонку Галя. Пожала плечами и, улыбнувшись, нежно, как живого, погладила зайца, отряхнула с него остатки снега и положила игрушку в портфель.
Я зафиксировал это для себя и побежал догонять Сашку.
-Сань, подожди! Ну, чего ты?
-Да ну, Мих, надоело всё!
Я Саню таким видел в первый раз за всё время нашей дружбы. Нет, он тоже, конечно, злился иногда. Но сейчас в его состоянии сквозило какое-то безграничное отчаяние. Серьёзные чувства в четырнадцать лет - это не шутки. Тут никакое кино не поможет.
У них в кино всё просто. Пусть не просто, но понятно. Даже, если не понятно, в итоге всё равно наши выигрывают, а тут…
6. Соперник
Сутра я встретил Саню по пути в школу.
Он шёл один. Я обрадовался, разговор предстоял серьёзный, лишние уши ни к чему.
-Здорово, - протянул руку Саня.
Минут пять мы шли молча.
-Я чего думаю-то, Мих, - начал Санька, - говорят, у неё вроде с Шуриком Егоровым чего-то…
Я чуть не прыснул со смеху. Всем было известно, что Шурик Егоров, старше нас на год, давно мутит с Любкой Черкасовой из своего же класса. Шурик был дерзким пацаном, из тех, с кем лучше не связываться. Не хулиган, но в уличных драках я его убегающим не видел. Такие очень нравятся девчонкам.
-Да не дрейфь, Сань, чего нам этот Шурик, прорвёмся! – попробовал я приободрить дружка, но Саня совсем сник.
Чего говорить, если конкурировать с Шуриком Егоровым, Саня проигрывал сразу. Вопрос даже не в драке. До нее, скорее всего, не дойдёт. Просто Шурик был бойким, задиристым. На физкультуре, на улице – всегда на виду. Саня, прикинув в голове шансы, сдавался без боя.
-Давай вот что, Сань. Сегодня после уроков ёлку будем рядить всем классом. Так ты подойди к ней, и прямо пригласи ночью 31-го на мост.
-Дурак, что ли? – у Сани аж очки взлетели на лоб.
-Ночью все гулять на улицу выходят после 12-ти. Они тоже выйдут с Маринкой.
-Ну, а если и придет, на мосту-то чего?
-Ты позови, это главное! Там придумаем.
7. Поступок
Звонок с последнего урока прозвучал, как Новогодний марш. Настроение было праздничное. Домой никто не торопился. Все оставались украшать зал к новогоднему вечеру.
В восьмом мы впервые уже считались старшеклассниками. Для нас готовился не утренник со стишками для Деда Мороза, а полноценный вечер с концертом и танцами.
В зале царила весёлая суета. Малышня уже разбежалась по домам. Учителя скрылись в учительской, у них своя подготовка. Старшеклассники, воодушевлённые предоставленной самостоятельностью, готовили зал.
Толпа мальчишек и девчонок напоминала броуновское движение молекул из учебного фильма по физике.
Ребята то собирались в небольшие группы, то опять расходились, то вновь собирались уже в другом составе.
Десятиклассницы пытались руководить процессом, делали строгие лица, трясли стопками листов бумаги, на которых, очевидно, был расписан сценарий предстоящего вечера.
Однако их никто не слушал, а всё происходило как-то само собой, главное шумно и весело.
Большой коридор школы в результате этой беспорядочной суеты постепенно превращался в пёстрый и радостный Новогодний Зал.
Самые старшие пацаны монтировали светомузыку. Спорили, как закрепить большой зеркальный шар, который создаст эффект снегопада.
Ребята помладше, в основном, слонялись группами без дела, но с готовностью помогали девчонкам, когда те попросят.
Девочки наряжали ёлку.
Группа девятиклассников, во главе с Шуриком Егоровым, только что закончила закреплять конец гирлянды. Стоя рядом со стремянкой, они нахально разглядывали девчонок, занятых делом. Пацаны вовсю старались показать свою взрослость, отпуская различные шуточки, иногда прямо скабрезные, но грань не переходили.
Галя Петровская пыталась дотянуться к веткам повыше. Саня крутился возле неё, подавая игрушки.
-Галь, а ты Новый год, где будешь праздновать?
-Дома, а что?
-Да, так… одни, с мамой?
-Мишка куда-то к друзьям уйдёт, - сказала Галя про брата, - одни, наверное… а, ты, предложить чего-то хотел? – спокойно поинтересовалась Галя.
-Да, нет… я, это… а, если…- Саня пытался подобрать слова, - После двенадцати в клуб пойдёте? - не решился он опять.
-Наверно, - неопределённо ответила Галя, - всё время же ходим.
-А вы прямо на танцы? Или так, посмотреть?
-Конечно на танцы! - изображая из себя взрослую, фыркнула Галя.
Сане бы понимающе кивнуть или поддакнуть, но он не умел врать.
-Я бы то же, только не пустят внутрь-то, - озабоченно констатировал он, - там Юля на входе комсомольский билет спрашивает, год рождения проверяет. Типа, до шестнадцати нельзя.
-В прошлом году девчонки Капустины, Любка Черкасова ходили. У них никто ничего не спрашивал, - парировала Галя.
-Конечно, - с готовностью согласился Саня, - чего у Любки-то спрашивать, она вон… - он изобразил руками высокую грудь девушки, - на все восемнадцать выглядит!
-Хам, - спокойно сказала Галя.
До Саньки не сразу дошло, что она, Галя, своей фигурой не сильно отличается от Любки, а сказанное про Любку вполне могла принять на свой счёт. Когда дошло, он смутился, стянул с носа очки, сунул в карман.
-Ты лучше стремянку у мальчишек попроси, мне выше наряжать надо, - Галя показала рукой в сторону, где стоял Шурик с пацанами.
Саня пошёл к ребятам.
-Пацаны, вы всё уже? - спросил он про гирлянду, - Я стремянку возьму пока.
-Давно ли ты у Петруси на побегушках? – подколол Шурик.
Саню кольнуло. «Петрусей» её называли только близкие девчонки. Это было таким, как бы «своим» прозвищем. Получалось, что Шурик намекнул, что они с Галей не просто знакомые.
Пока Саня думал, как подостойней ответить, Галя его окликнула:
-Ну, ты чего там? Не дают что ли?
-Да, пожалуйста, пожалуйста, - Шурик сложил стремянку и протянул Сане, - побыстрее шестери, - шепнул он Сане, отдавая лестницу.
Саня выдохнул. Шурик подкалывал именно его. А, прозвище? Ну, так, слышал где-то. Он поднёс лестницу к ёлке, разложил, закрепил верхнюю площадку.
-Спасибо, - Галя протянула ему две елочные игрушки, которые держала в руках и, поставив ногу на ступеньку, взялась за поручни, - Подашь, ладно?
Проходящая мимо десятиклассница, уткнувшись в свои листы с планом, чуть не сбила его с ног. Подняв глаза на Саню, переведя их на Галю, вдруг сказала:
-Петровская, Синцов, стремянка у вас. Вершинку поставьте! - и двинулась дальше.
-Будет сделано! – шутливо вытянулся в струнку Саня, по-швейковски приложив ладонь к виску.
-К пустой башке руку не прикладывают! – тут же заржали пацаны, стоявшие с Шуриком.
Саня покраснел и медленно опустил руку. Галя, видя его смущение, пришла на помощь:
-Так чего ты про танцы на Новый год говорил? – спросила она демонстративно громко.
-Я? Это… - Саня оглянулся на пацанов, увидел, что они прислушиваются к разговору, ждут повода, чтоб съязвить. Он не хотел, чтобы их разговор кто-то слышал. Замолчал, чём-то задумавшись.
-Забыл что ли? – окликнула его Галя
Саня вдруг, как будто очнулся, и, как в омут головой, громко и четко выпалил:
-Ты потом, после клуба, на бетонный мост приходи!
-Зачем? - Галя была увлечена процессом украшения ёлки, - вершинку мне подай.
-Чего? – не понял Саня. После такого решительного поступка он ждал ответа на свой вопрос.
-Вершинку, говорю, подай, - показала рукой на игрушку.
Саня встрепенулся:
-Вершинку? Какую вершинку?
-Вершинку! - Галя махнула рукой в сторону ящика с игрушками, а сама продолжала смотреть на макушку ёлки.
-Вершинку, - повторяя за ней, тихо произнёс Саня. Вдруг до него дошло что требуется. Он, левой рукой, суетясь, достал из кармана очки, водрузил их на нос, - вершинку… где у нас тут вершинка?
Не получив ответа про мост, он, похоже, расслабился. Главное – он это сказал! И она не рассмеялась, не начала над ним подшучивать на весь зал. «Приду!» - не сказала. Так, ведь и «Не приду» - не сказала.
Он нашел лежащую отдельно от остальных вершинку и, прежде чем повернуться к Гале, опять стянул с носа очки и сунул их в карман.
Щурясь подслеповатыми глазами, он протянул игрушку вверх. Галя не глядя пыталась взять игрушку руками. В какой-то момент Сане показалось, что она взяла игрушку, и он отпустил вершинку. Галя, нащупывая игрушку, как раз, разжала пальцы… Игрушка грохнулась на пол и разлетелась на кусочки.
Наблюдавшая за всем происходящим кампания взорвалась хохотом. Присутствующие в зале разом замолчали, привлечённые звуком разбившейся игрушки. И, как это обычно бывает в наступившей тишине, громко прозвучал выкрик Шурика, сказанный под шумок:
-Петрусь, – сказал Шурик, - вроде не жена ещё, а уж посуду бьёшь!
Окружавшая его группа парней взревела ещё сильней, хохоча над, как им казалось, очень взрослой шуткой.
Галя опустила голову вниз и присела на ступеньку. Щёки девушки вспыхнули ярким румянцем. Красная и сконфуженная, она неожиданно стала центром всеобщего внимания.
Вдруг, как из-под земли, перед Шуриком встал Саня Синцов. Весь зал замер. Саня уже успел надеть очки.
-Ты чего? – слегка опешил Шурик.
-Извинись, - не очень твёрдо сказал Саня.
Шурик медленно поднялся и встал перед ним. Дерзкий прищур глаз, надменная полуулыбка только левым уголком рта, делали его вид пугающим. Шурик расправил плечи и практически упёрся грудью в Санькину грудь. Разница в физической подготовке была очевидной.
-Перед тобой, что ли? – процедил сквозь зубы Шурик и резко дернул подбородком вперёд, в сторону Саниного лица, - А?
Саня невольно отпрянул, дёрнув головой. Не отступил, хотя лицо его не было в этот момент лицом бесстрашного героя. Лицо Сани было не испуганным, а полным какой-то обречённой решимости, как перед прыжком в пропасть.
-Перед ней, - чётко выговорил Саня. И, поправляя очки, зачем-то добавил, - мне твои извинения, до фени.
-А то чё? – провоцировал Шурик.
-Извинись, - прямо в лицо обидчику, тихо, но твёрдо сказал Саня, не отреагировав на провокацию.
-Отвали, - Шурик повернулся к пацанам, - ты своими окулярами, мне свет загораживаешь, - типа пошутил он на публику. Приёмчик подлый, но из равновесия выводит. Большинство пацанов услужливо заулыбались. Шурик попытался сделать шаг вперёд.
Саня стоял как вкопанный.
-Извинись, - его голос почти звенел.
Я видел, как его верхняя губа покрылась испариной. По идее - подойти бы, но пресловутый пацанский кодекс не позволял вмешиваться, пока спор идёт «один на один». «Саня, - мелькнуло в голове, - ну, зачем ты? Он же размажет тебя сейчас!». Похоже, я чуть подался вперёд, потому что Кутуз, не глядя, вытянул передо мной руку, как бы, придержав меня.
И тут Шурик резко толкнул Саню в плечо. Саню развернуло, и он, беспомощно дёрнувшись, в развороте упал на бок. Очки отлетели метра на полтора. Шурик брезгливо переступил через него и пошёл к выходу из зала.
-Стой, Юрич! - раздался голос Серёги Кутузова. То, что он обратился к Шурику по отчеству, «по взрослому», заставило Шурика остановиться.
Характерный, предбоевой прищур глаз Серёги и побелевший шрамик на его щеке однозначно обозначили его намерения.
-Побазарить надо, - он сделал решительный шаг в сторону Шурика.
Саня жалко хлопал ладонью по полу, в поисках очков. Я дернулся к нему, но не успел сделать и пару шагов, как увидел, что Галя, подобрав очки, уже помогает ему водрузить их на место. Когда я подошёл и подал ему руку, она говорила:
-Когда, ты говоришь, приходить на мост-то?
Лицо Сани, мгновение назад, выражавшее бессильное отчаяние, расплылось в искренней улыбке. Он поднялся и отряхнул брюки.
-Ты это… извини, Галь, - в метре от нас, переминаясь с ноги на ногу, стоял Шурик Егоров. За его спиной гарантом справедливости твёрдо стоял Кутуз.
До Новогоднего вечера оставалось два часа.