О том, что появится какой-то интернет, который заполонят смешные картинки с Игорем Федоровичем, я не мог предполагать в 1997 году, когда начал его слушать. Какие ещё тут могут быть смешные картинки, если для нас тогда всё было предельно серьёзно? Егор Летов был олицетворением андеграунда, и тягаться с ним не мог в ту пору никто. Как показало время, он вообще оказался в каком-то смысле уникальным исполнителем чьё место физически невозможно занять. Все попытки других музыкантов добиться такой же популярности оказались обречены на провал. Кому-то не хватило музыкальных талантов, кому-то не хватило харизмы. Да и едва ли нам нужен был второй Летов. У нас уже был свой персональный и мифологизированный Иисус, чьи песни воспринимались как откровение. Радио, фотографии в глянцевых журналах это всё случится позже. В 90-е годы «Гражданская Оборона» существовала вне любой системы. И это нас и привлекало.
По футболке с изображением молодого человека за колючей проволокой можно было идентифицировать своих и чужих. У меня как раз такая же футболка и была. Ирония в том, что в 90-е годы Игорь Федорович выглядел иначе. Бурная молодость прошла, и человек записывал серьёзные альбомы, но полюбили мы его, конечно же, не за это. Полюбили мы его как раз, за какой-то животный протест, лившийся с записей 80-х годов. Отвратительный звук, тексты, которые не будешь слушать при маме одновременно наполненные нецензурной лексикой и странными словами незнакомыми подростку. Энтропия, апология, апофеоз, профанация. Ну, где это всё можно было ещё услышать в 13 лет и заинтересоваться? Только в песнях Летова. Тем более эти же слова смешивались с хорошо знакомым языком и обильно удобрялись яркими метафорами, от которых оставалось приятное послевкусие.
Буквально сразу же мне стало понятно, что всё, что было до этого неважно. А вот «Гражданская Оборона» это всерьез и надолго. На тот момент я учился в музыкальной школе, у меня были неплохие оценки в обычной школе, и ещё я любил чтение. Правда и с директором и завучами я был знаком. После знакомства с песнями Летова всё это перестало иметь значение.
Появление «Гражданской Обороны» на радио в 2005 году я воспринял как какое-то предательство. Тогда я ещё не понимал, что на самом-то деле это было правильным поступком. Всю жизнь играть в кинотеатрах за пределами центра Москвы и советских ДК по провинции было бы нелепо. Летов развивался, и вместе с ним должна была развиваться и публика. Впрочем, даже появление в ротациях на радио никак не мешало ходить на его концерты. Там-то он пел всё те же хорошо знакомые мне песни. И вот однажды всё это закончилось.
В 2008 году я служил в армии, когда мне сообщили, что всё, праздник кончился и больше на концерты группы мы не сходим. Это было каким-то ужасным событием, после которого на нашей сцене образовалась пустота. И если уж кого-то из музыкантов мне и не хватает сейчас, так это Егора Летова. Заменить его кем-то другим оказалось невозможно.
Только в случае с Игорем Федоровичем он получил словно какую-то легализацию после ухода. Неожиданно его стали цитировать СМИ, политики начали ездить к нему на могилу, тот же Миронов вот ездил, в квартире собрались открыть музей. А несколько лет назад его именем грезили назвать аэропорт в Омске. Иначе как какой-то иронией бытия это нельзя назвать.
И получилось-то это, потому что люди, слушавшие его в юности, вдруг выросли и оказались вовсе не маргиналами, как считалось в 90-е годы. Нет, вышло всё не так. Кто-то устроился в глянцевые журналы, кто-то работает в туристической сфере, а кто-то даже умудрился стать бизнесменом. Цитировать Летова, начиная с середины 10-х годов, стало модно. Только на этот раз это был уже не андеграунд. Нет, Летов вошёл в пантеон наших поэтов и оказался в общем ряду вместе с Есениным, Высоцким и Баратынским. Вы можете сказать, что я преувеличиваю, но дело-то в том, что я прекрасно помню, как относились к нему в конце 90-х годов. В официальном дискурсе его почти не существовало.
Конечно же на мой взгляд никакой музей Летова не нужен в Омске, отношусь я скептически и ко всем этим статьям, которые сейчас о нём активно пишут. Но отрицать тот факт, что он стал в итоге частью нашей культуры не получится. И когда сейчас я натыкаюсь на кавер версии с его голосом, сделанным нейросетью, то не удивляюсь. Это и есть та самая популярность, от которой он пытался убежать при жизни. Просто сейчас его нет, а значит и нет возможности влиять на происходящее. Ведь мы же не можем контролировать круги, расходящиеся по воде от брошенного камня.
Игорь Фёдорович успел нарисовать огромное творческое полотно доказав, что если ты делаешь что-то действительно настоящее, то люди тебя услышат. И даже после твоего ухода будут тянуться к этому творчеству. Это и есть пример того как настырный одуванчик раздирает асфальт, и он может его преодолеть.
У меня же на сегодня всё, спасибо вам за внимание и до новых встреч.