Старожилам района хорошо известно, что газета «Ангарская правда» много лет печаталась в собственной типографии. Сегодня эпоха высокой печати навсегда ушла в прошлое. Мало кто из современной молодежи может себе представить грохочущие строкоотливные машины весом в пять тонн, на которых линотиписты набирали газетный текст из расплавленного свинца. Типография наша долго оставалась последним и единственным представителем устаревшей технологии во всем Красноярском крае.
Супружеская пара Мещеряковых полжизни посвятила полиграфии. Любовь более 25 лет трудилась на линотипе в наборном цехе. Сергей был представителем самой сложной в типографии профессии – печатником. Сейчас оба находятся на заслуженном отдыхе. Мы побеседовали с ними накануне 90-летия газеты и попросили вспомнить о том, как начиналась их трудовая биография и как проходили рабочие будни.
– 15 августа 1983 года я пришла работать в типографию «Ангарской правды», – рассказывает Любовь Викторовна. – А впервые оказалась в Богучанах за полгода до этого, на практике, куда меня отправила наш мастер Красноярского технического училища №7, где я учились по специальности «линотипист», Галина Юрьевна Барановская. Она мне сказала: «Люба, там природа, Ангара, лес, езжай!» Я прилетела в районный центр в пятницу вечером самолетом, это был последний рейс. Февраль, холодина. В гостинице «Полет» мест нет. Думаю: ну, все, ночевать придется на улице. Хорошо, подсказали женщины, что в центре сдается жилье. Как раз там, где сейчас магазин «Цифромир», стоял домик, в котором я сняла комнату. На следующий день сходила, посмотрела, где находятся редакция газеты и типография (которая располагалась в большом отдельном помещении, имела собственный вход и индивидуальную табличку с названием организации). Что меня поразило на новом месте жительства, так это количество собак. Все же охотники, и у всех они есть. А еще удивили поленницы дров на улице, прямо перед домом... Мы-то в Балахте углем топили.
Молодая практикантка пришла в типографию ранним утром, когда из сотрудников там находилась только техничка. Села рядом с огромными рулонами бумаги и стала ждать, когда придут все остальные. Заходит Иван Алексеевич Рукосуев, за ним идет, ругаясь, метранпаж Мария Герасимовна Рукосуева. Мимо проследовали линотипист Елена Борисовна Дроздова, наборщик Галина Рубе. Потом появился директор типографии Иван Дмитриевич Брюханов, следом – линотипист Людмила Кондренко. Бухгалтером тогда работала Мария Сергеевна Голякова.
К этому времени девушка уже не понимала, зачем ее сюда отправили, ведь, судя по всему, здесь имелся полный набор своих специалистов. Но жизнь внесла свои коррективы: то на время свадьбы дочери понадобилось заменить линотиписта, то еще какой непредвиденный случай. Так и осталась Любовь жить и работать в Богучанах, потом и маму сюда перевезла. Освоение профессиональных премудростей шло через слезы и отчаяние – сидела за линотипом до полуночи и приходила к шести утра.
– Метранпаж Мария Герасимовна хорошая была: отругает, обматерит, но в то же время и похвалит, и поможет, – вспоминает моя собеседница. – Она отвечала за все: и бланки, и газету.
Елена Борисовна, теть Лена, как я ее называла, долго работала, всему меня научила. Спасибо ей, конечно. Иван Алексеевич был молодец, мастер отличный, грамотно набирал. Когда ошибок понаделают, это сколько перебирать! Сколько сожженных рук было! Это же горячий металл! Условия, конечно, те еще. Лето, 280 градусов у котла, расплавленный свинец на линотипе. А у меня вентилятор стоит. Окна деревянные, не откроешь, только форточка распахнута. Но и она не спасает, вот и дыши, как хочешь. Наберешь газету, время – девять вечера, поехали домой. Посреди дороги водитель разворачивает машину – печатник Анатолий Кондренко рассыпал полосы, надо делать по новой. Возвращаемся назад.
Как наши дети росли, это же словами не передать. Сережа был печатником, как и я, все время в типографии пропадал. Аленке уже было 6-7 лет. Из садика заберем ее на работу, дома же нет никого, сын уехал учиться. Супруг печатает, я там же. Дочь сидит одна в типографии, ей кто яблоко даст, кто конфет, она пойдет, газету понесет корректору, в общем, вырастили там. Потом уж стали одну дома оставлять. Сергей приходил часа в два-три ночи, как отпечатали. А к девяти – опять на работу.
Сергей Анатольевич дополняет рассказ супруги, вспоминая о том, как в 90-е годы началась повальная приватизация, и многие государственные предприятия были обанкрочены и переданы в частную собственность. Так развалился леспромхоз «Мельничный», в котором он трудился десять лет токарем. Устроился в «Богучанлес», через год предприятие постигла та же участь. Попробовал работать на кирпичном заводе, там зарплату не давали, только продукты. Последняя попытка – трудоустройство в автотранспортном предприятии. Раз в неделю сотрудникам выдавали кулек с мелочью, которую с пассажиров насобирают. И на фоне всей этой безнадеги он увидел объявление: в типографию требуется ученик печатника. Сергея не смутило, что ему в 43 года снова нужно было становиться учеником. Зато зарплата, несмотря на небольшие размеры, выплачивалась стабильно. По тем смутным временам, большое достижение. Двое детей, сын Алексей и дочь Алена, нуждались ведь не только в продуктах питания, но и в одежде, например. И он пришел учиться.
– Мастер Валерий Хусаинович Рубе, – рассказывает Сергей, – объяснил, что такое печатный станок. Две недели я на нем чисто бумагу спускал, ничего не производя, тренировался. Надо по листочку брать, машина быстро печатает, необходимо успевать. Два листочка уже не пойдут, второй не пропечатается. Долго психовал, руки сильные, с металлом могу все сделать, а с бумагой справиться никак. Она у меня не берется, я ее не чувствую, такая тонкая. Потихоньку, потихоньку начали руки чувствовать. Через две недели мастер меня на пробный тираж поставил, одну сторону газеты он печатал, вторую – я. Через месяц на самостоятельную работу определил, видит, что справляюсь.
Чтобы побольше деньжат было, взял подработку – плавку металла. Отработанный шрифт, из которого газета делалась, строчки, я переплавлял в гартоплавке (такая машина, размером чуть побольше письменного стола, там печь электрическая тенами нагревалась, металл плавился, краник был) и заливал формочки. Из них свинцовая чушка попадала опять к линотиписту.
Что еще в мои обязанности входило? Рулоны с бумагой на размоточных станках размотать, порубить на формат. Я должен был заготовить себе запас бумаги для печати. Выравнивал уже на машине резальной – гильотине. Большая такая, здоровые ножи опускались, жжих! Пачку бумаги сантиметров по 15 толщиной перерубали. Все по формату обрезалось, тогда она уже готова для того, чтобы на ней печатать. Бланки печатал в дневное время, в ночное время три раза в неделю, после шести часов вечера и, когда как пойдет, газету. Бывало, и в четыре утра заканчивал, и в пять. Если в два или в три отпечатал, это очень хороший, удачный день.
Какие бы большие и прочные ножи ни были, а точить их надо как минимум один раз в месяц. Для этого был заточной станок: наждачный круг крутится, вода подается для охлаждения. Помногу брать металла сразу нельзя, потому что кромка горит, и нож уже не будет все ровно резать, будет загибаться. Надо понемножку, и вот получается, что целый день этим занимаешься.
Сергею Мещерякову в типографии доверили все, а больше делать некому, женщины одни. Линотип сломался, значит, надо линотип осваивать, он ремонтировал машину. В командировки за запчастями ездил в город. Обязанностей много, а зарплата скромная. Тарифные ставки старые, их никто не пересматривал. Между тем дети подрастали, их учить надо было. Позвал его как-то товарищ в Ангарскую базу комплектации, там токарь требовался, на хорошую зарплату. Он согласился.
В 2009 году уволился печатник Сергей Мещеряков, и некому стало плавить металл, мотать бумагу, резать ее по формату, печатать газету. Типография «Ангарской правды» прекратила свое существование. На момент закрытия там работали Любовь Мещерякова (линотипист), Валентина Королева (наборщик-метранпаж) и Ольга Аверьянова (переплетчик).
Удивительно, но, несмотря на все сложности, сопутствовавшие высокой печати, и Любовь, и Сергей рассказывают о своей работе увлеченно, и до сих пор считают ее самой интересной из всех возможных. Видимо, все-таки выбор профессии был неслучайным, если стал для каждого из них судьбой.
Лариса СКРИПКИНА.
Фото автора и из семейного архива Мещеряковых.