воспоминания о стронгорно нор и стронгорно нол
Конечно писал.
Ещё в семидесятых.
Вовсю.
Легко и непринуждённо.
Просто это так никто тогда не называл.
По-моему рэп писали почти все поэты.
Рассматривая это в основном, как некую техническую забаву.
Вот вам текст моей ранней песни:
Мы падали ниц
Мы опять поднимались
А песни зарниц
На глазах рассыпались
А ветер веков
Шевелил наши кроны…
В былую любовь
Уходили нейроны
А наши гитары
Рыдали и пели…
И так далее!
Вот Анненский прожил сорок девять лет, и за несколько месяцев до смерти выдал текст:
Среди миров мерцающих светил
Одной звезды я повторяю имя…
Есть интересный индикатор хорошей, подлинной поэзии.
Девушки слабых произведений себе в блокнотики не переписывают.
Однажды Люся А-ва на берегу Северной Двины достала блокнотик и зачитала мне такие строчки:
Кто-то жил в славном считай городке
Колокол мерно звонил вдалеке
И так далее.
Я не мог прийти в себя месяц!
Позднее я наконец узнал, что автора строк я «знаю» давным-давно лично!
Так я начал понимать, что от «знакомства» до «знания» дистанция невероятно большого размера!
Однажды в Старом Петергофе в одиннадцатой общаге Ленгосуниверситета неизвестная мне девушка спела под гитару песню:
«Лошади, они умеют плавать!»
Нет, это был не рэп.
Это было чудо.
Месяца два я сам просто ходил и пел (мурлыкал) сам себе эту чудо песню.
Круче, как мне кажется, только «Дерева вы мои, дерева»!
А «Маленький плот» Юрия Лозы на третьей позиции.
Сейчас на Гоголевском бульваре создали памятник Шолохову, но на самом деле это прекрасная иллюстрация к «Рыжему острову»!
Стихотворение Анненского было записано в блокнотике моей мамы.
Самым первым.
Это было первое, что она услышала от Лёни Ковалёва на Колыме.
Стихи ей – юной, неотразимо прекрасной девушке, читали многие.
Но в блокнотик она занесла (и хранила всю жизнь около себя!) именно это!
Честно говоря, я считаю это восьмистрочное стихотворение одной из поэтических вершин мира.
Не потому, что от него светло.
Но потому, что с ним не нужно света.
И здесь любой рэп просто отдыхает.